Золотой император замолчал, внутренне готовый ко всему — вплоть до немедленной схватки не на жизнь, а на смерть, но лорд Хаоса откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
— Это всё, что ты хотел сказать? — спросил он после длительной паузы.
— Да.
— Тогда ты зря потратил время: моё и своё. Зачем пересказывать то, что и так известно нам обоим?
— Всегда есть место сомнениям, — пробормотал обескураженный Золотой император.
— Тогда ты не настолько хорош, как воображаешь. Настоящий правитель не должен знать сомнений. Как только он приходит к определённому решению, оно становится единственной правдой, даже если факты противоречат этому. Николс это понимает, а ты — нет, — лорд Хаоса с сожалением посмотрел на сына. — Что не удивительно, ведь Николс господин от рождения, а ты наполовину раб, вот поэтому ты всегда будешь проигрывать ему. Смирись, Чак! Как бы ты ни бесновался, тебе никогда не избавиться от рабских привычек, они у тебя в крови.
— Не старайтесь, вам не унизить меня! — прорычал Золотой император.
Он приложил ладонь к знаку на шее, и его пальцы вспыхнули пламенем.
— Я уничтожил вашу рабскую привязку и уничтожу ваш Эквилибриум, если вы по-прежнему будете вмешиваться в мою жизнь!
На лице лорда Хаоса промелькнуло напряжённое выражение и знак, исчезнувший было на шее Золотого императора, появился вновь.
— От моей крови тебе тоже не избавиться. Пока я жив, ты всегда будешь в моей власти.
— Оставьте меня в покое! — разгневанного Золотого императора полностью охватил огонь. — У вас есть Николс, так зачем вам я? — донёсся его голос из ревущего пламени.
Освободившись от оков плоти, Золотой император устремился к Междумирью, но рабская привязка сделала своё чёрное дело. Он превратился в кронайна, громадного чёрного пса [57],и когда серебряная цепь, прикреплённая к ошейнику, рванула его назад, из его пасти вырвался такой ужасный рык, что придворные, казалось, уже привычные ко всему, невольно вздрогнули.
Лорд Хаоса уловил нотку всеобщего страха в атмосфере Сияющего двора и его губы скривились в усмешке. «Так их, мой мальчик! Пусть привыкают к твоему рыку, а уж кем ты будешь: хозяином или хозяйским псом, решай сам».
Когда Ваатор распростёрся у его ног, он передал ему цепь, на которую посадил непокорного сына, и предупредил:
— Знаю, Чак тебе симпатичен, но не смей миндальничать с ним. Если он по-прежнему будет мне перечить, я спущу шкуру с тебя самого.
— Ваша божественность, можете быть уверены, я не дам ему спуску! Но какую степень обработки я могу применить?
Не слыша ответа, палач приподнял голову и вопросительно глянул на лорда Хаоса. В этот момент снова раздался жуткий вой, и цепь рвануло с такой силой, что он не удержался на месте и, проехавшись на животе, пробил стену и пропал из виду.
Всё же Ваатор сумел перебороть кронайна и змеиными движениями вполз обратно. По перекосившемуся от усилий лицу и чудовищно вздувшимся мышцам было видно, что он на пределе возможностей, тем не менее медленно, но верно он начал вытягивать цепь на себя. Как только образовался довольно длинный конец, он сбросил его в Адскую Бездну и демонессы тут же пришли ему на помощь; они схватили цепь и с воинственными криками потащили упрямца к месту предстоящей расправы. Освободившись, Ваатор вернул пострадавшую шею на место, то есть выдернул голову из плеч, и облегчённо выдохнул. «Силён, бродяга! — уважительно подумал он, а вслух проговорил:
— По обработке вопросов нет! Не сомневайтесь, ваша божественность! Я из этого поганца всю душу вытрясу, но он будет как шёлковый!
«Что ж, остаётся лишь надеяться, что Ваатору действительно удастся привести Чака если не к покорности, то хотя бы к послушанию», — подумал лорд Хаоса, невидяще глядя перед собой.
Несмотря на принятое решение, его не отпускали сомнения в правильности сделанного выбора.
«Чак или Николс? — спросил он себя снова. — По-своему они оба хороши, и всё же Николс лучше подготовлен к роли правителя Эквилибриума, — ведь он с детства варится в интригах Сияющего двора и знает, кто чего стоит. Между тем как у Чака нет нужных связей, да и сторонников, как таковых, тоже нет. Первое время ему будет не на кого опереться, что чревато ослаблением наших позиций в Коллегии Двенадцати, а это уже опасно. Стоит остальным лордам Хаоса почуять слабость моего преемника и вторжение неизбежно. К тому же Чак — совершеннейший дикарь и слишком часто идёт на поводу у своих чувств, что тоже опасно для правителя».
Лорд Хаоса так и не решил ставить ему крест на непокорном сыне или нет. Раздражённый собственной нерешительностью он переместился в кабинет и вызвал темника [58] Легиона убийц. Отдав приказ об уничтожении Фандоры, он послал приглашение приглянувшейся ему чернокожей красавице на лотосе, а затем, подойдя к окну, с равнодушием наблюдал за поднявшимся переполохом среди придворных.
Кавалеры, как всегда, бились о заклад, как долго продержится новая фаворитка, и дело постепенно переходило к взаимным оскорблениям и потасовкам. Сгорающие от зависти дамы тоже были в своём репертуаре; они сразу же приняли самые выгодные для них позы и начали прихорашиваться, не забывая при этом бросать на счастливицу ненавидящие взгляды. Перешёптываясь друг с другом, они предрекали ей скорую отставку.
Спокойна была лишь виновница поднявшегося переполоха. Женщина-змея выпрямила гибкий стан и с томной улыбкой послала лорду Хаоса воздушный поцелуй. Не удовольствовавшись этим, она приоткрыла рот и, подавшись к нему, продемонстрировала ему беззубую розовую пасть с ядовитым жалом, чем сразу же подогрела интерес повелителя Эквилибриума.
***
Новости при Сияющем дворе распространялись быстро и вскоре даже рабы знали о том, что лорд Хаоса посадил сына-бастарда на цепь и отправил его в Адскую Бездну.
У Николса новость вызвала смешанные чувства. С одной стороны, он был рад, что его давний мучитель угодил в переделку, с другой — понимал, к чему это ведёт. Пораскинув мозгами, он отправился к наставнику.
— Реме Океан, я не знаю, что мне делать, — признался он после того, как они обсудили положение Лозана и пришли к выводу, что наследником лорда Хаоса ему не быть. — Если слухи не врут, и отец действительно дал разрешение на высшую степень обработки Чака, следовательно, его выкинули из списка наследников и следующий на очереди я. Впрочем, я знал, что рано или поздно он поставит меня перед выбором, но всё же надеялся, что Лозан сумеет приспособиться: ведь мальчик ещё так молод.
— К сожалению, Ваатор прав. У Лозана нет задатков, нужных будущему лорду Хаоса — помедлив, сказал Океан. — Думаю, их божественность с самого начала знали об этом, но решили дать вам время на раздумья.
Глава 35
Разрываемый противоречивыми чувствами принц Хаоса покачал головой.
— Если вы правы, то отец сделал неверный выбор. Дело в том, что я тоже не гожусь в его преемники. Ум и связи — это хорошо, но это не главное для авторитарного правителя. Прежде всего, тот должен обладать природным чутьём на правильные решения и быть жёстким, чтобы воплотить их в жизнь, и не важно, если окружающие воспримут их как самодурство. Да, в случае нужды я справлюсь с навязанной ролью. Весь вопрос в том, какой ценой. Как ни крути, я — творческая натура и не мыслю своё существование без свободы. А какая может быть свобода у того, кто прикован к трону? Правитель — заложник собственных амбиций. Он — раб, который, не зная отдыха ни днём ни ночью, постоянно просчитывает свои и чужие шаги, чтобы упредить врагов и нанести удар первым. Как ни крути, это не моё…
Николс поморщился как от зубной боли.
— Досадно, но вынужден признать, Чак — единственная подходящая кандидатура на роль отцовского наследника. Конечно, я не очень хорошо его знаю, но почему-то мне кажется, что он просто создан для роли правителя. Конечно, он жесток и мстителен, но при этом справедлив и наказывает исключительно за дело. Помню, в детстве я несколько раз так его подводил, что другой на его месте избил бы меня до полусмерти, а Чак ограничивался лишь взглядом, — припомнив, как это было, Николс невольно вздохнул. — Вот только взгляд у него был такой, что со стыда я был готов провалиться сквозь землю. В общем, Чак и без кулаков умеет внушить уважение к себе, а это уже качество истинного правителя. Да и то, что он держит в узде уйму земных богов, уже говорит о многом.
