— Все. Хватит, — девушка встала и указала на Ждана, — ты сейчас же прекращаешь глупить; ты, — пальчик переметнулся на шатренца, дрогнул, но истинное смущение девушки только этим и выразилось, — ты перестаешь геройствовать, — теперь настала очередь Яромира мрачнеть: он совсем забыл об одном не совсем приятном факте его быстрой поправки.
— А как же я? — невозмутимо поинтересовался Дар со своего насеста.
Веля вздохнула:
— Ложись спать, Дарен.
— И где бы мы были без твоих советов-приказов? — желчно осведомился Ждан, но, впрочем, так тихо, чтобы девушка ненароком не услышала.
Зато услышал Дар. И тут же в сотый раз подумал о том, что все беды в этом мире все-таки из-за баб.
И уже потом, когда Ждан с Велимирой заснули, разговор между друзьями продолжился. Яр кивнул на спящих:
— Они тебе друзья?
Дарен пожал плечами:
— Вряд ли. Мальчишка сбежал из Пограничья, а годом раньше я случайно оказался между ним и теми, кто хотел набить ему морду. Девушка… — он на пылинку запнулся, — я толком не знаю, зачем она с упрямством козы идет за мной. Чаровники — народ темный. Вот как-то так…
— Понятно, — шатренец улыбнулся, отчего снова дернуло сильно израненное лицо, — а мне она понравилась.
— Я заметил.
Взгляд Яромира стал каким-то прозрачным и отчужденным.
— Она похожа на… А, впрочем, неважно.
— Еще успеет нагрешить, — ответил Дарен (к слову ничуть не обиженный тем, что друг не закончил своего объяснения), и, поглядев на спящую Велимиру, добавил: — не морочь ей голову, Яр. Маленькая слишком.
— О чем ты? — всерьез изумился друг, — ее же невозможно любить… как женщину. Да и не думал ли ты, что во мне вдруг ожили сказки о любви с первого взгляда?
Честно говоря, Дарен так и подумал, но сейчас на прямой вопрос промолчал. Яромир усмехнулся:
— Она просто теплый огонечек свечи, который надо сберечь. И я это сделаю.
Дар фыркнул:
— Смотри, не перетрудись. И с белобрысым в драку не ввязывайся.
— Он, что, так хорош? — с сомнением предположил шатренец, покосившись на Ждана.
— Да нет. Это я в твоих силах не сомневаюсь: прибьешь случайно, что я потом с трупом буду делать?
Яр снова усмехнулся, но лишь для того, чтобы войник ничего не заметил: он, кажется, уже догадался, что его лечение стоит девушке не только бессонных ночей… Но не рассказывать же Дарену о том, что слабый ребенок все это время испытывает его боль и делит ее с ним, и только потому сам Яр сейчас не катается по траве, сцепив зубы? Шатренец чувствовал себя предателем, но рассказать сейчас все — значило еще больше предать девушку, невольно доверившую свой самый страшный секрет незнакомцу, да и Дара подставить.
— А что ты думаешь о том, чтобы рассказать мне, как ты… хм, оказался в такой заднице?
Дар немного помолчал, а потом поинтересовался:
— Тебе так хочется это услышать?
— Было бы неплохо. А то мало ли…
— Боишься связываться? — невесело усмехнулся Дарен.
— Хочу знать, каких твоих "друзей" надо привечать, а каких крошить в капусту, — серьезно ответил Яромир.
Дар помолчал, потом поставил на огонь кружку с земляничными листьями и угрюмо сказал:
— Не осталось у меня друзей, Яр. Ты да Сагин. А остальные… Нет их.
— Все? — нахмурился друг.
— Да нет, почему. Просто оказалось, что им есть, чем дорожить, а мне — нет: когда решался вопрос, отправлять меня в ссылку или нет, то никто и слова не сказал.
— Слабовольные предатели!
— Не скажи. У них есть семьи, до которых очень легко добраться. Кому рисковать-то хочется?
— Если бы я был там…
— То что? Твое слово ничего не значило бы. Если и кралль, которому я зад прикрыл во время того похода, ты помнишь, какого, если и кралль не заступился, то ты-то что…
— А ты совершил такое тягостное преступление?
— Убил человека.
— Кого?
— Сына старосты в деревне…
— И тебя за ЭТО — в Здронн?! — от изумления Яромир даже сел, отчего рану на спине дернуло, и тот болезненно поморщился.
— Аккуратней, Яр. Ты и так сказочным образом вылечился, так не бывает. Я вообще не понимаю, как этой девчонке удалось сделать то, что она с тобой сделала.
— А это совсем ненормально? — встревожился тот.
— Не знаю, — пожал плечами Дар, — просто я никогда с таким чародейством не сталкивался. Даже та женщина, которая меня по частям собирала в Приграничье, две недели со мной носилась. Может быть, дело в уровне силы?
— Веля не обучена, она мне сама сказала. Да и нет этих уровней, как ты выразился…. Тут что-то другое.
— Может быть, желание? — предположил войник.
— А с чего ей так сильно желать вылечить незнакомого ей человека?
— А кто их, загадочную бабскую душу, знает? — отшутился Дарен, а потом все-таки добавил, уже серьезно: — сдается мне, она просто что-то увидела на Пути.
— На чьем?
— А вот этого, брат, я даже предположить не могу. И, если честно, знать не желаю.
— Почему? — удивился Яр.
— Однажды она уже кое-что увидела. Давай спать.
— Давай, — согласился друг, — только сначала ты мне все-таки расскажешь, как в Здронне очутился.
— Не по собственному желанию — точно. Ты же знаешь о моих странностях, из-за которых я попал в наш отряд смертничков?
— Знаю, — помрачнел Яромир: он не хотел напоминать другу об этом.
— А это в продолжение той истории. Глупо вообще все получилось…
Когда Дарен остался один у костра, в лесу вдруг раздались шаги. Войник прислушался и аккуратно вынул меч.
— Кто здесь?
Шаги приближались, но Дар почему-то не мог определить их направление, пока прямо за ним не раздался голос:
— Опусти меч, мальчик.
Дарен молниеносно повернулся и… наткнулся взглядом на седого старика.
— Кто вы?
— Я? Странник.
— Как ваше имя? — войник заметил, что тот невооружен, и опустил меч.
— Боюсь, тебе оно ничего не скажет. Присядем?
Дарен подивился наглости этого старика, но кивнул.
— Я пришел дать тебе совет, мальчик.
— Вы считаете, я в нем нуждаюсь?
— Еще как, — старик улыбнулся и без спроса отпил из даровой кружки, — ты уж не серчай на меня, стар я стал. Уже почти триста лет по земле хожу, а на Дорого выбрести не могу… Ну да это к делу не относится.
Он немного помолчал, Дар не стал его торопить.
— Ты знай, вот что. Путник из тебя будет никудышный, а Странник — и того хуже. И все амулетик твой, — он кивнул на грудь войника, и тот снова насторожился, — не, ты не пужайся, мне он ни к чему, а вот другие могут и позариться.
— На что вы намекаете? — нахмурился Дарен.
