побежал по плечу Дубнера. «Продюсер» молча смахнул его аккуратным щелчком мощных пальцев.
Ёжик с Ежихой окинули взглядом комнату управления, содрогнулись и, бессознательно потянувшись друг к другу, обнялись. Удивительно, как настолько ржавое и старое помещение могло не то что возвышаться, а вообще существовать.
- Сейчас мы разберёмся, что тут к чему, - приговаривал тем временем Дубнер. – Вот эта кнопка, кажется... А, нет... А может, вот эта?.. А-ага-а... Так, а если... О-ёй!.. Тогда сюда... Сломалось? Не беда! Тогда сюда!.. Вот! Да-а!..
- Что ты делаешь? – спросил Ёжик.
- Пытаюсь отключить проклятую штуковину, - ответил Дубнер. – Представляешь, она, судя по показаниям всё ещё функционирующих приборов, всё это время работала! Только... в каком-то странном режиме. Словно бы в режиме ожидания. Будто специально ждала всех этих катаклизмов, чтобы помочь им проявиться и подзарядить энергией...
И тут у Ежа родилась идея.
- А что если, - проговорил он, - сделать наоборот?
- То есть? Поясни.
- Ну, направить силу электростанции не вне, а внутрь.
- Засосать энергию, что она дала катаклизмам?
- Да!
- Хм-м... А это мысль, мой гений-ёжик!
И Дубнер стал бить по клавишам, говоря: «И почему ни кнопки не горели, ни оповещения ответственным лицам не приходили? Всё это весьма странно. Ну да вся ситуация более чем странна».
- ММММ, - вдруг загудело что-то.
- Звук ММММ! – воскликнул Ёжик.
В ту же секунду зал озарился сиянием сотен огоньков и лампочек, разноцветных; ярких и не очень; помигивающих и нет.
- Не хватает ЖЖЖЖ, - сквозь зубы произнёс Дубнер.
Дёрнул особенно ржавый рычаг.
И раздался ЖЖЖЖ!
- А теперь... – Бобёр повернулся к Ёжику. – Я был рад путешествовать с тобой.
- Я то... – начал тот и сразу замолчал. – Стоп. Что значит «был»?
- Готов? – хитро осведомился Дубнер.
Ёжик выпучил глаза.
- Нет!!!
- Тогда погнали!!!
И Дубнер передвинул последний рычаг.
Снаружи что-то оглушительно загрохотало. Здание электростанции заходило ходуном. Его крыша, как увидели все трое на внезапно загоревшемся, превосходившем другие по величине экране, распалась на несколько частей. Эти части, осыпая ржавую труху, родили ослепительное голубовато-белое свечение. Шар, получившийся в результате, увеличивался в размерах – и останавливаться не собирался. Он всё рос и рос, и вот наконец его край показался в оконном проёме. Остатки стекла со звоном вылетели.
- Ну вот, - резюмировал Дубнер.
Гвалт вокруг поднялся несусветный. Звук катаклизмов перехлестнулся со «звучанием» трясущейся в «эпилептическом припадке» электростанции. У всех заложило уши.
- А дальше? – прокричал Ёжик.
- А дальше не знаю!
Ежиха крепче прижалась к экс-гитаристу. И это придало Ёжику сил и решимости.
- А я знаю!
Мягко отстранив Ежиху, он разбежался, размахнулся, подпрыгнул – и бросил остатки гитары прямиком в продолжавший разрастаться шар энергии.
Последним, что увидел Ёжик – после того как рухнул на пол и отбил себе оставшиеся части тела, - были молнии и тучи, и обретшие плотность ветра, и солнечные лучи, погружавшиеся в энергетический шар. Затем – вспышка-взрыв! Все оглохли, все ослепли, на всех навалилась невероятная тяжесть. Стало невыносимо жарко.
И тогда, вдруг... всё прекратилось.
На мир – в крайнем случае, их мир – опустилась беспробудная тьма забытья.
Часть 8. Принцип
Ёжик стоял абсолютно один посреди густейшего тумана. Куда ни кинь взгляд – направо, налево: неважно – всюду простиралась эта молочная дымка. В каком направлении двигаться, Ёж не имел ни малейшего понятия. Что-то скрывается за белой завесой? Какие открытия и опасности?..
На плече у колючего висела его верная гитара.
Ёжик прикоснулся к «Везеркастеру» и тщательно ощупал, внимательно осмотрел: инструмент был в полном порядке.
Внезапно на ум Ёжику пришли грустные мысли: о Дубнере и Ежихе, о маме с папой, о Ведре, обо всех остальных, кто остался... где? Там, да – но где это «там»? И где сейчас находится он сам?..
- Не волнуйся за них, - раздался вдруг изниоткуда голос, по которому нельзя было угадать пол говорившего. Голос был на удивление громкий и мощный, будто рокотание вулкана. – И за себя не волнуйся. Со всеми вами, как и с Миром, всё в полном порядке... должно быть, - закончил невидимый собеседник.
- Кто ты? – спросил ошарашенный Ёжик.
И его пальцы сами собой легли на струны, и сыграли пару нот. И тогда молочный туман рассеялся, и Ёжик увидел говорившего.
Это был зелёный гигант, более высокий, чем любое здание, и шире в плечах, чем самый большой баобаб. На гладком теле отсутствовала какая-либо растительность, а нижняя часть туловища великана терялась в молочной пелене, скрывавшей его и окружающий мир.
- Я – Смотритель Реальности, Ёжик. Этой Реальности, - ответил Смотритель. И хохотнул: это походило на раскаты грома, по громкости равные столкновению текточнических плит. – Рад познакомиться.
- Я... я тоже, - заикаясь, отозвался Ёж. – А что, есть другие реальности?
- Конечно, Ёжик. Сколько хочешь.
- Откуда ты меня знаешь?
- Позволь, кто же не знает Ёжика С Гитарой! – На громадном лице колосса появилось что-то похожее на улыбку.
- Э... – выразился гитарист.
- Не бойся меня – я не причиню зла, - пообещал Смотритель. – Вообще говоря, я даже не рассуждаю такими категориями, как зло и добро, поскольку что угодно в мире может быть как добром, так и злом. А здесь, в междумирье, подобные чисто человеческие понятия стираются.
- Человеческие? Но мы же звери. Животные – не люди.
- Это тебе так кажется. Много ли ты знаешь о людях, своих предшественниках?
- Да не очень, - признался Ёжик.
- Вот, - указал Смотритель. – А они, между тем, очень походили на вас. Вернее сказать, вы походите на них. И движетесь по той же дорожке.
- Что ты имеешь в виду?
- Земля, - грустно вымолвил гигант. – Она не просто так исчезла.
- Я знаю: космические яйца...
- Именно. Бомбы и прочее оружие. Люди сами уничтожили себя и почти погубили планету. Тогда-то и зародились катаклизмы, которые ждали своего момента, чтобы возродиться теперь.
- И если бы не мы...
