Охая и стеная, я выполз за дверь. Что бы не произошло, удары судьбы нужно принимать стойко, и потому отправился туда, где надеялся увидеть Олафа – в зал, который и стал нашим ристалищем. В нем оказался лишь Твердобородый, цвет лица которого был настолько зеленым, как будто оно вырезано из малахита. На столе перед ним стоял жбан с водой, а рядом на лавке – ведро с ней же. Судя по мокрым волосам, Твердобородый то и дело окунал туда голову.
- Проходи, Леннарт, проходи, - с трудом сказал он.
Я уселся рядом и какое-то время мы молчали.
- Да уж, все надежды пошли прахом, - наконец, нарушил тишину Олаф.
- Не понял?
- Думал, одержу над тобой победу, и получу в награду саблю. Больно она у тебя хороша! Не получилось.
Трактовать его слова можно было только однозначно. Особенно после следующей реплики Олафа.
- Согнулась у меня борода, согнулась!
И столько в его голосе было горечи, что у меня вырвалось само собой.
- Я тебе так ее подарю.
- Правда?! – обрадовался он и, по-моему, у него даже зелени на лице поубавилось.
- Держи.
Олафу удалось извлечь саблю из ножен, чтобы полюбоваться ее отменным клинком, только наполовину. Затем он громко икнул, глотнул воды из жбана, и надолго опустил голову в ведро. Чтобы сказать, когда оттуда вынырнул.
- Возьми взамен, что приглянется, - махнув рукой и указывая на стены.
Ходить в этих краях мужчине без оружия даже внутри замка также неприлично, как на юге разгуливать дамам по улицам городов без юбок. Я выбрал чекан. Только по той причине, что он показался мне легким. Сейчас, когда ноги едва передвигались, вряд ли бы мне удалось унести что-нибудь потяжелее.
- Ладно, пошел я.
Победа совсем не обрадовала, ибо предстояло объяснение с Рейчел. Тяжелое объяснение, если она вообще захочет со мной говорить.
- Иди, Леннарт, иди. И все как договаривались – победил, можешь ее забирать, теперь она твоя.
- Кого забирать?
Но Олаф успел спрятать голову в ведро с водой. Так надолго, что, подождав некоторое время, плюнул, и вышел во двор.
Рейчел я увидел практически сразу же. Она, с каким-то объемистым свертком в руках, спешила в дом, где и находились наши покои, и выражение ее лица не предвещало мне ничего хорошего.
- Рейчел! – окликнул я.
Прими, Леонард, свою судьбу мужественно, ведь ты мужчина.
- Лео! – нашей встрече она явно обрадовалась. – Ты уже проснулся? А я так надеялась успеть!
- Что именно?
- Принести тебе пива. Открываешь глаза, а оно вот уже. Холодненькое, свеженькое, только сегодня дозрело. Пойдем, милый, сейчас я тебя им напою. А заодно нарежу тонкими ломтиками колбаску, ветчину, сыр, сало с мясными прожилками и вкусной шкуркой, и рыбку почищу. Есть и соленая, и вяленая, и копченая, причем всякая разная! Ну и сухарики, само собой. Поджаристые! Будет все, как ты любишь.
- Рейчел, я…
- Пойдем, пойдем, любимый! Вижу, как тебе тяжело!
Когда Рейчел перечисляла всякие там рыбы с колбасками, каждое из них поочередно порождало приступы тошноты. Но пиво как будто бы отторжения не вызывало. И еще я смотрел на нее с подозрением – так ли уж она искренна? И не желает ли просто увести меня с чужих глаз, чтобы закатить настоящий скандал, когда останемся наедине?
Рейчел продолжала щебетать.
- Сейчас пива выпьешь, а потом я сделаю тебе массаж головы, и все как рукой снимет! Или все-таки лучше начать с массажа?
И тут меня озарила догадка – она пытается искупить вину за содеянное, иначе, понять ее поведение было нельзя. Еще чего, прощения ей не будет: все, что угодно, но не измену! И я гордо вскинул раскалывающуюся на части голову.
-… И что было потом?
- Когда ты убедился, что Олаф пить больше не может, ведь тебе никак не удавалось его разбудить, все и началось.
- Что именно?
- Ты сказал всем, кто присутствовал в зале: «Так вы, гады, хотели сбросить со стены Головешку?! Сейчас вы за это заплатите!»
- А они?
- Они пытались тебя скрутить, да куда там! После чего им пришлось спасаться по домам, но ты и там не дал им покоя.
То-то я удивлялся, что двери во многих домах вдруг начали выглядеть так, как будто их наспех отремонтировали.
- Надеюсь, на этом все закончилось?
- Не сразу. Вначале ты спрыгнул с крепостной стены наружу.
- Зачем?!
- Чтобы убедить Теодора, что шанс остаться в живых у него был.
Судя по тому, что я разговаривал с Рейчел, шанс действительно есть.
- Ну а потом успокоился?
- Спустя какое-то время. Они не хотели пускать обратно в замок, но ты выбил калитку в воротах. Все начали от тебя убегать, а сам ты решил вернуться в залу. Но Олаф так и не проснулся, и тогда тебе пришлось пить одному.
- Долго?
- Не слишком. Говорят, всего пять или шесть тостов.
«Вероятно, они и были лишними», - успел подумать я, когда Рейчел продолжила.
- Потом ты снова бегал по замку, и кричал: «Ну и кто тут вожделеет мою Рейчел?!» Тогда-то они и решили, что лучше уж остаться в замке тебе одному, а им всем из него выйти. Они вернулись ближе к утру, когда ты уже спал.
- Наши-то хоть не пострадали?
- Наши нет. Казимир и остальные в башне успели спрятаться, их Блез вовремя предупредил. А в ней такие двери, что даже у тебя их выбить не получилось. Ну а дальше!.. – голос у Рейчел стал восторженным.
- Что дальше?
- Лео, ты подхватил меня на руки, и унес в спальню. Боги, как же ты был горяч, неутомим и изобретателен! Любимый мой, пива еще налить?
- Наливай. Скажи, Рейчел, я никого не убил?
- Нет-нет, Лео, все живы. Женщин и детей ты не трогал, а у мужчин все время получалось бегать куда быстрее тебя. Разве что Бьерн Медвежья Лапа.
- А с ним что?
- Говорят, он серьезно запил. Никогда, мол, ему не научиться искусству берсеркера настолько высоко! Он сам так сказал.
«Да уж, - грустно размышлял я. – Теперь в замке Олафа определенно не перезимуешь. Имущество ему попортил, его дружину унизил… Надо побыстрее отсюда убираться, как людям в глаза смотреть? И еще придется отказаться от крепких напитков. С одной стороны, Рейчел в полном восторге. Но я ничего из того, что между нами произошло не помню, и какой тогда в том смысл? Уж лучше, как и обычно, даже в ущерб любимой женщине»
Обстоятельства вынудили нас задержаться в замке у Твердобородого еще на неделю: налетел буран, который ровно столько и продолжался. Должен признать, скучное было время. На охоту не выедешь, на подледную рыбалку не сходишь, а пить мне было теперь нельзя. Справедливости ради, никто из обитателей замка и не настаивал.
В какой-то мере скуку скрашивал Головешка, точнее, устраиваемые им концерты. Голос у Теодора замечательный, на гуслях он играет отменно, и потому у него сразу же появилось множество благодарных слушателей. Народу в зале, где выступал Головешка, было не протолкнуться! Пел он древние саги про Рейрика Дубоголового, которых, как выяснилось, у Теда оказалось множество. Причем настолько, что Тед ни разу не повторился, как бы его порой не упрашивали. Справедливости ради, сюжет всегда был практически одинаков – как Рейрик захватывает корабли и города, грабя их дочиста. Между делом насилуя юных дев, девиц брачного возраста и замужних дам. На этом он останавливался особенно подробно, в деталях, и потому в зал не пускали женщин, но мужчины слушали, разинув рот. А еще после каждой саги Олаф Твердобородый вскакивал на ноги, и орал:
- Это то, что мы потеряли, став такими как есть сейчас! Куда делся тот дух воинов, который был у наших предков?! Вскоре дело дойдет и до того, что нам придется носить женские платья! Причем заслуженно!
И все его горячо поддерживали. Затем женщины начали возмущаться, Головешке пришлось выступить только для них, и в зал теперь не пускали мужчин. По рассказу побывавшей на его выступлении Рейчел, выяснилось, что когда-то в Айсейнте хватало и воительниц. Поскольку саги были об Рогмульде Златокосой, и ее дружине, сплошь составленной из представительниц прекрасного пола. Правда, занималась Рогмульда тем же, чем и Рейрик – грабила все что увидит, и насиловала мужчин.
