пополам — и Джейл, стоявшая сбоку, явно была здесь не причем.
— Та-ак, — протянула Джейл, пока Теолрин падал на колени и упирался ладонями в сырую землю, — а вот это уже интереснее. Сможешь повторить?
— Я...
Больше он не успел ничего сказать: его внутренности вновь скрутило, а пространство перед глазами на какое-то время помутнело. Теолрин попытался сделать вдох через нос — однако вместо глотка воздуха его попросту вырвало.
А потом еще раз.
Ему было сложно сказать, сколько времени он простоял на карачках, не в силах глядеть дальше собственной блевотины — в какой-то момент времени его просто выдернул голос Джейл:
— Ты там жив?
Он попытался ответить, но, подавившись остатками рвотной массы, раскашлялся. Лишь прочистив горло, он принял сидячее положение и, дрожа всем телом, сумел пробормотать:
— Никогда еще мне не было так херово... Такое чувство, что вот-вот выблюю собственные внутренности.
— Было бы интересно на это посмотреть, — хмыкнула Джейл. — Ну, в плане, они ведь у тебя теперь не как у нас, простых смертных? Или все еще такие же?
— Не знаю... — На самом деле вопрос был интересным — пусть Джейл и задала его исключительно чтобы разрядить обстановку. Теолрин помнил, как его организм претерпевал определенные изменения, но чем именно они были, он сейчас толком не мог сказать. Возможно, если он хоть немного поспит, он и сможет разобраться в себе... Возможно. — Сердце, вроде бы, все так же бьется, хотя... как-то, что ли, тише... Чувства стали острее. И дышится как-то...
— Тихо, — оборвала его Джейл. — Ты слышишь?
Теолрин едва заставил себя не спросить у нее «слышу что?». Прислушавшись, он различил звуки, выделяющиеся на фоне гула фабрик. Стройное бряцание каблуков о ближайшую мостовую, что шла перпендикулярно их проулку, звон оружия и стеклянных доспехов...
— Патруль, — сплюнул он со смесью злости и досады.
— Он самый. — Любые намеки на веселье исчезли с лица Джейл. — Давай, подъем. Нужно уходить. Выйдем через заднюю улицу сразу в храмовый квартал.
Теолрин оперся рукой о землю, едва не угодив пальцами в лужу собственного производства, и, кряхтя, принялся вставать.
— Но я не уверен, что смогу снова так воздействовать на стекла...
— Прости, чудила, — Джейл дернула его за рукав, помогая встать, и потянула за собой, — но у тебя не будет выбора. Хочешь выбраться живым из этого ада — придется повторить это эффектное представление.
Теолрин только вздохнул — у него не оставалось сил что-то доказывать Джейл, — а затем побежал следом за ней вглубь переулка.
Храм Погибшего Небодержца снаружи выглядел невзрачным конусовидным зданием, затерявшимся в тени куда более маститых собратьев — высоких и сверкающих святилищ Небодержцев (в первую очередь, конечно же, Кельма) и ушедших на покой Безмолвных Богов, Владыки и Владычицы.
Внутри же он оказался темным, высоким и... величественно пустым. Казалось, что обитающая здесь, среди поднимающихся к мозаичному куполу стен, тишина является чем-то особенным. Чем-то сакральным. Лучи редких зеленых светильников высвечивали древнюю узорчатую роспись на стенах, старинные постаменты и аналои, фрески, изображающие подвиг Оротура, пожертвовавшего собой, чтобы остальные восемь Детей Богов могли навсегда заточить Проклятых в самых темных и дальних глубинах Ледяной Преисподни. Каждый шаг по полу отдавался приглушенным эхом и, казалось, был чем-то лишним, чем-то, что нарушает привычный ход вещей этого места.
Впрочем, в свете ночных событий Теолрина не сильно заботили подобные тонкости, так что он прошествовал по главному нефу храма, выбивая из дощатого пола гулкое эхо. Джейл шагала сбоку и чуть позади него, держа голову наклоненной вперед — как если бы считала чем-то святотатственным глядеть на лицо Теолрина.
— Держись с достоинством, — услышал Теолрин ее шепот и, не удержавшись, поморщился.
Ага. Легко сказать. Теолрин едва мог ровно стоять — не то что сохранять какое-то там достоинство. Не грохнуться на пол, как ему кажется, уже было неслабым достижением. И все же он не мог не признать правоту слов Джейл. Он должен держаться так, словно это он — хозяин этого места. А, может, и не только этого.
Со стороны алтаря, закрытого от нефа полукруглым рядом колонн, донеслись звуки возни. Затем, когда Теолрин остановился перед алтарным возвышением и сплел руки на груди, из полумрака колонн на свет вышел жрец. Он был пожилым — пожалуй, даже откровенно старым, — а его остроконечная белая борода почти достигала пояса. Вид у старца был уставшим — как будто он всю ночь провел, бегая по Ковенской Твердыне вместе с Теолрином и людьми Факела.
Окинув их двоих чуть настороженным, но все же достаточно дружелюбным взглядом, жрец поправил семицветную сутану и произнес скрипучим голосом:
— Чем могу помочь вам... добрые люди?
От такой формулировки Теолрину снова захотелось скорчиться и доблевать все, что он не успел выблевать в фабричном переулке. Вместо этого он заставил себя гордо вздернуть подбородок и, надеясь, что пятна крови на его одежде не сильно бросаются в глаза при таком слабом освещении, вытянул правую руку вперед.
— Ты — хозяин этого места? — спросил он, вложив в этот вопрос весь пафос, на который только был способен.
По лицу старого жреца проскользнула тень неуверенности... По крайней мере, так показалось Теолрину.
— Да, я... здешний настоятель, уже много лет. — Жрец улыбнулся и осторожно шагнул вперед, спускаясь с возвышения. — Так чем могу...
— Ты знаешь, — высокомерно перебил его Теолрин, — что сейчас творится в городе?
Этот вопрос уже точно смутил пожилого жреца: тот нахмурился, и по лбу его пролегла плеяда морщин.
— Конечно, до меня доходили слухи, — наконец кивнул жрец, — но я не понимаю, какое отношение моя скромная обитель...
— Повсюду враги Небесного Культа, — снова перебил его Теолрин, в точности соблюдая инструкции Джейл. — Вы это понимаете? Люди начали массово отходить от путей, которые проложили для них Небодержцы, и в том числе Оротур-Мученик. — Теолрин говорил так высокопарно и уверенно, что почти верил самому себе. — Их сердца почернели от злости, а разумы источились невидимыми червями, которых запустили в них эти богомерзкие еретические проповедники. Теперь наш славный город, сердце страны
