Кэсси казалась такой искренней в своих переживаниях. Карту вытащила, тыкала в крестик. И место, которое она показывала, он знал.
— Можешь не волноваться на счет доктора Шменге, — успокоил его ректор. — Он — прекрасный специалист. Я бы сказал — уникальный!
— Небось, злится, что я завалил его работой? — предположил Чес.
— Отнюдь, — взмахнул обеими руками Альберт. — Работа — топливо души. Сам знаешь, наши студенты — народ живучий, энергичный. Доктор даже жаловался, что сидит без дела. Вязать начал, бедняга. Так что продолжай, — он хлопнул Чеса по плечу, — тренируй их безжалостно!
Альбер развернулся к двери в академию, но Чес шагнул вперед.
— Еще один вопрос. Артефакты в хранилище. Насколько надежна защита от проникновения?
— Ну-у-у, — ректор подергал себя за кончик напомаженного уса. — А тебе зачем?
— Профессиональный интерес.
— Так сходу сложно сказать. Там ведь несколько секторов. С разными уровнями.
— Колесо времени, — сказал Чес. — В спецслужбах о нем говорили с придыханием. Мол, дивная редкость. Как вышло, что такой редкий артефакт содержат в академии, где полно студентов без царя в голове?
— А его невозможно перевезти, — ответил Альберт. — Колесо привязано к мытарю, а тот — к месту. Я тебе больше скажу, колесо и использовать нельзя. Хотя соблазн велик. Я и сам подумывал: закрепиться в какой-то точке, узнать курс акций на бирже, мало ли…
— Значит, невозможно? — переспросил Честер.
— Он даже на контакт не идет, мытарь этот, — пожаловался Альберт. — Уж я и так, и сяк — ни гу-гу. Вот что значит — переборщили с защитой. Но, может, оно и к лучшему. Это ведь не совсем колесо. Принцип действия скорей как пружина. Раз привяжешься, и потом будешь проживать отрезок жизни снова и снова.
— Зачем же? — не понял Чес. — Допустим, исправил что-то — и живи себе дальше.
— А чем дальше, тем сильней будет соблазн вновь вернуться в исходную точку, — пояснил Альберт. — Пружина натягивается. Кажется, что можно сделать все идеально, без ошибок.
— Не бывает так, чтобы без ошибок.
— Именно! — подтвердил ректор. — Так что придется идти вперед, спотыкаясь и набивая шишки. К слову, я бы хотел взглянуть на наших будущих боевиков. Ты уже подготовил списки?
— Еще нет, — ответил Чес. — Осталась одна студентка. Но она не сдаст.
Я провела в библиотеке весь день и вернулась домой только к вечеру голодная, как собака. Ловко увернувшись от традиционных облизываний, я отправилась на кухню и сварганила себе ужин: макароны, тефтельки и салат.
— Даже не спросишь, как прошел мой день? — скорбно произнесла Жозефина, наблюдая за мной.
— Ну, ты все равно расскажешь, так что валяй, — предложила я, поливая макароны соусом.
— Я сижу тут одна одинешенька, — пожаловалась собака. — Рита тоже ушла, а я осталась с тараканами. А они скучные и некрасивые. Потом я смотрела в окно, но увидела только одну птичку. Мы никуда не ходим!
— А к доктору? — напомнила я.
Жозефина насупилась.
— У тебя вечно нет на меня времени: то учеба, то друзья, то свидания, — обиженно проворчала она. — Кстати, Кайл сегодня придет?
Я поставила тарелку на стол и положила пару тефтелек собаке — все равно не отстанет.
— Вообще-то мы договорились, что я к нему приду, — вспомнила я.
И на этот раз свидание пройдет совершенно иначе. Конечно, я вернулась в основном из-за Гроува и зачета, но отчего бы не исправить ошибки прошлого?
— Кайл красивый, — благостно сообщила Жозефина, обнюхивая тефтельки. — Такой светленький, кудрявый — чисто пудель. И такой холеный. Сразу видно — породистый кобель.
Я даже не стала это комментировать. Жозефина к нему неровно дышала с тех самых пор, как Кайл завел привычку носить ей вкусняшки. Решил, что путь к сердцу девушки лежит через желудок ее собаки и, в целом, не промахнулся. Жозефина стала его горячей поклонницей и постоянно трындела о том, как он хорош.
— А хочешь пойти со мной? — предложила я, осененная идеей.
— К Кайлу? В гости? — встрепенулась Жозефина, оторвавшись от тефтелек.
— Это несправедливо, что ты сидишь в одиночестве, — покивала я. — Ты заслужила развлечение, правда?
— Да! — согласие вырвалось лаем. — Правда!
— Значит, договорились, — решила я. — Только у меня к тебе маленькая просьба.
— Какая? — Жозефина подбежала к столу и, встав на задние лапы, полюбовалась собой в блестящий бок кастрюли. — Может, помоешь меня? Кажется, шерсть запылилась.
— Потом, — пообещала я. — Когда вернемся от Кайла. Устроим тебе ванну с пеной, набросаем уточек…
Жозефина с подозрением прищурила глаза и повернула морду.
— А чего конкретно ты от меня хочешь?
— Понимаешь, — я облизнула губы, накалывая макароны на вилку, — у нас с Кайлом годовщина. И он ожидает некоего развития отношений.
Мне нравился Кайл. С ним было весело и приятно. Но этот вечер я хотела прожить по-другому.
— А я не хочу, чтобы наши отношения развивались, — закончила я.
— То есть ты хочешь, чтобы я сорвала свидание? — поняла Жозефина. — Кэсси, не глупи. Кайл хороший. От него вкусно пахнет. А еще у него всегда чистые уши, заметила? Если ты его оттолкнешь, он обидится. Просто подари ему немножечко любви…
— Слушай, не твое собачье дело, кому мне дарить свою любовь! — рассердилась я. — Ты со мной или нет?
— С тобой, — вздохнула Жозефина.
— Значит, после ужина сделаешь вид, что тебе плохо. И мы уйдем. Поняла?
— Поняла, — буркнула собака. — Но если передумаешь, только скажи. О, точно! Нам надо стоп-слово. Допустим, журавль, или там табакерка. Нет, нужно что-то такое, чтобы ты могла ввернуть в разговор… Крендель?
— Не передумаю, — отрезала я. — Я не хочу оставаться с Кайлом этой ночью.
Я произнесла это вслух, и на душе полегчало. Я хотела, чтобы ничего этого не было: ни торопливой возни, ни мокрых поцелуев, ни тем более всего остального. Вспоминая то, что пока еще не произошло, я не испытывала ничего кроме неловкости и досады, и ощущения большой ошибки.
Жозефина вернулась к тефтелькам и вылизала миску дочиста, а потом подошла и привычно бухнула голову мне на колени.
— Если Кайл тебя чем-то обидел, я даже могу его покусать, — предложила она, заглядывая мне в глаза.
Я благодарно потрепала ее по ушам. Жозефина могла быть болтливой, обидчивой и трусливой, но она всегда была на моей стороне.
— Кстати, остались еще тефтельки? — безмятежно поинтересовалась она.
* * *
К Кайлу мы явились с опозданием в полчаса, и вовсе не я стала тому причиной. Нет, это Жозефина потребовала расчесать ей шерсть справа налево, а потом наоборот, а затем, критически осмотрев себя в зеркале, встряхнулась как после ванны и заявила, что сейчас в моде естественная небрежность.
— Можно подумать,
