— Лишь некоторых, — великолепно скрытая ложь.
— Он поделился этой информацией с Вами, сэр? — теперь Гавриил обращался ко мне. Его брошь сверкнула на свету, когда он подошел ближе.
Отец покосился на меня, взглядом напоминая мне улыбаться. Я вернул лицу соскользнувшее на миг радостное выражение и ответил.
— Нет. Я увижу их вместе со всеми, — черт, нужно было сказать "дам", а не "их". Они мои будущие гостьи, а не какая-нибудь домашняя живность. Я незаметно отер свои вспотевшие ладони о брюки.
— Ваше Величество, — Гавриил переключился на мою мать. — Какой-нибудь совет для Отобранных?
Я посмотрел на нее. Сколько времени ей потребовалось, чтобы стать такой идеальной? Или она всегда была такой? От того, как она смущенно склонила голову, растаял даже Гавриил.
— Наслаждайтесь своей последней ночью в качестве обычного человека. Завтра ваша жизнь изменится навсегда, — да, девушки, как и моя.
— И старый добрый совет: будьте самими собой.
— Мудрые слова, моя королева, очень мудрые! — он снова обернулся к камерам, высоко взмахнув рукой. — А теперь позвольте объявить имена тридцати пяти Отобранных девушек. Дамы и господа, поприветствуйте наших Дочерей Иллеи!
На мониторах вспыхнул национальный герб, занимая почти все пространство. Лишь в нижнем углу остался небольшой квадратик, показывающий мое лицо. Что? Все это время они будут следить за моей реакцией?
Камеры не захватили того, как мама ободряюще накрыла мою ладонь своей. Я сделал глубокий вдох. Затем выдох. Еще один вдох…
Это всего лишь список имен. Ничего страшного. Было бы гораздо хуже, если бы они сразу показали мне мою будущую невесту, безо всяких вариантов.
— Мисс Элаяна Стоулс из Хэнспорта, Третья, — прочел Гавриил с одной из своих карточек. Я с большим трудом заставил себя улыбнуться чуть шире. — Мисс Тьюсди Кипер из Уэйверли, Четвертая, — продолжил он.
Я наклонился поближе к отцу и прошептал:
— Меня сейчас стошнит.
— Просто дыши, — процедил он сквозь зубы. — Говорил же тебе вчера, чтобы ты просмотрел анкеты.
— Мисс Фиона Кастли из Паломы, Третья.
Я взглянул на маму. Она улыбнулась.
— Очень милая.
— Мисс Америка Сингер из Каролины, Пятая.
Услышав слово "Пятая", я тут же понял, что она, вероятно, была одной из запасных вариантов, о которых говорил отец. Я даже не разглядеть ее фото как следует, потому что моим новым планом было просто сидеть, смотреть в сторону мониторов и улыбаться.
— Мисс Мия Блу из Оттаро, Третья.
Все равно для одного раза информации поступало слишком много. Я решил, что запомню их лица и имена позже, когда за этим не будет наблюдать вся страна.
— Мисс Селеста Ньюсом из Клермонта, Вторая, — я вскинул брови. Не то, чтобы я разглядел ее лицо, но она была Второй, а значит, важной особой, так что мне стоило хотя бы притвориться впечатленным.
— Клариса Келли из Белкаунта, Вторая.
Список казался нескончаемым, и мои щеки уже болели от улыбки. Я все думал о том, как этот момент важен для меня — какую значимую роль в моей жизни он играет — а я даже не мог как следует им насладиться. Чувствовал бы я себя теперь иначе, если бы сам наугад вытащил анкеты этих девушек из большой чаши в каком-нибудь уединенном месте, если бы я первым увидел их лица и имена?
Эти девушки были моими — возможно, единственными в мире людьми, в отношении которых я за всю свою жизнь почувствую хоть какую-то сопричастность.
И то не надолго.
— И вот они! — объявил Гавриил. — Прекрасные Отобранные. В течение следующей недели их подготовят к переезду во дворец, а мы с вами, уверен, будем с нетерпением ждать их прибытия. В следующую пятницу не пропустите специальный выпуск Отчета, всецело посвященный знакомству с этими очаровательными девушками. Принц Максон, — он обернулся ко мне, — поздравляю, сэр. Столь сногсшибательные юные леди.
— Должен признаться, у меня нет слов, — ответил я, ничуть не слукавив.
— Не беспокойтесь, сэр. Уверен, они вам и не понадобятся, потому что, как только во дворце появится столько девушек, вам и словечка не удастся вставить между их воодушевленными репликами. А вы, дорогие телезрители, — он снова обратился к камерам, — оставайтесь в курсе всех последних событий Отбора вместе с нами, прямо здесь, на Государственном канале. Доброй ночи, Иллея!
Заиграл гимн, погасли софиты, и я наконец-то позволил себе расслабиться.
Отец поднялся из своего кресла и смачно хлопнул меня по спине.
— Великолепно. Ты справился гораздо лучше, чем я рассчитывал.
— Понятия не имею, что только что произошло.
Он рассмеялся, и несколько задержавшихся на площадке советников последовали его примеру.
— Я же говорил, сынок, что ты — приз. Нет причин волноваться. Разве я не прав, Эмберли?
— Уверяю тебя, Максон, у этих девушек гораздо больше поводов для беспокойства, чем у тебя, — согласилась она, поглаживая мое предплечье.
— Вот именно, — подытожил отец. — А теперь, я ужасно проголодался. Давайте-ка насладимся нашим тихим совместным ужином. Ведь уже совсем скоро мы лишимся этой привилегии.
Я встал и медленно последовал за ним. Мама, также неторопливо, шла рядом.
— Все прошло будто в тумане, — прошептал я.
— Мы доставим их анкеты к тебе в комнату сразу после ужина, чтобы ты смог поподробнее их изучить. Это как любое другое знакомство.
Вспомни, как ты постепенно узнавал что-то новое о своих друзьях.
— У меня не так-то много друзей, мам.
Она одарила меня понимающей улыбкой.
— Да, это верно, — согласилась она. — Ну, подумай хотя бы о Дафни.
— Почему именно о ней? — спросил я, немного натянуто.
Мама не заметила.
— Она девушка, и вы двое всегда здорово ладили. Представь, что любая из кандидаток ничем не отличается от нее.
Я остановился. Сама того не осознавая, она только что прогнала из моего сердца весьма серьезное сомнение и заменила его другим, не менее пугающим.
С самого моменты нашей ссоры, я вспоминал не о самой Дафни. Я не думал о том, что она сейчас, должно быть, проводила время с Фредериком, или о том, как сильно я по ней скучаю. Из головы не шли лишь ее колкие обвинения.
Если бы я был влюблен в нее, меня, определенно, заботили бы совсем другие вещи. И, когда сегодня были объявлены имена Отобранных, я, вне всяких сомнений, пожелал бы, чтобы и ее имя оказалось среди них.
Возможно Дафни и была права в одном — я действительно не знал, как выразить свою любовь. Но, даже несмотря на это, я был абсолютно уверен, что не любил ее.
В глубине души я был рад, что все прояснилось. Что я мог начать Отбор без каких-либо ограничений, наложенных сторонней привязанностью. Но, в то же время, я опечалился. Если бы я попросту неверно распознал свои эмоции, по крайней мере, я мог бы утешить себя мыслью, что однажды я уже любил, что я познал, какого это — быть влюбленным.
