Большинство так предусмотрительны не были, так что скоро многих потянуло в сон. Это заставило вспомнить о времени, уже приближавшемся к вечеру. Некоторые тут же спохватились, что у них ещё есть на сегодня дела и планы. Другие тут же предпочли воспользоваться моментом, чтобы уйти. Третьим же не хватило, так что, пошушукавшись, они заказали ещё напитков, на этот раз уже алкогольных, и решили продолжить. Выяснять, что из этого выйдет, менталистка не стала, сбежав вместе с увязавшимся за ней Филиппом.
— Если ты хочешь поговорить о Кубке, я тебя разочарую, — предупредила девушка, когда таверна осталась за спиной.
На улице ещё было довольно светло, но то, что скоро солнце сядет было яснее ясного. Им, привыкшим к местным довольно быстрым по меркам столицы закатам, по крайней мере.
— Да я уже понял. На самом деле я хотел спросить кое-что другое, — парень замялся. Девушка не торопила. Наконец, уже когда они дошли до конца квартала, спросил: — Насколько реально поступить в МАН?
Вопрос удивил:
— Я думала, тебе нравится на иллюзиях?
— Для иллюзиониста у меня слишком плохо с воображением, — самокритично признался одноклассник. — Да и изначально я на алхимию хотел. А иллюзии это так, запасной вариант был.
Признание удивило:
— Ты же никогда особо алхимией не интересовался.
— Да. Так же как и чем-либо другим. Кроме Кубков, разумеется.
— Тогда почему алхимия?
— В ней всё подчиняется правилам. Ну, то есть больше чем в других специализациях подчиняется.
Понять такой аргумент дочери алхимика было трудно.
— Ладно, тогда почему МАН, а не АриАл? У них ведь и бюджетных мест больше, и некромантии нет.
— Кубки, — вздохнул парень. Дальше он мог не продолжать.
— На них ты в любой из академией со временем имеешь шанс попасть. Особенно если действительно сменишь специальность. Нет, я не отговариваю, но просто не уверена, что ты потом не пожалешь. — Одноклассника она неплохо знала, так что знала, о чём говорит. — Некроманты замечательные, но… весьма специфические. У них другой взгляд на жизнь, другое отношение ко многим вещам. Привыкнуть к этому непросто.
— Но ты же привыкла?
— Мне повезло с подругой. Только благодаря Кос я так быстро и легко поладила с некромантами. Благодаря ей познакомилась с множеством людей, — вспомнив Ника, она улыбнулась. — Так что подумай. И на меня особо не рассчитывай: я, конечно, помогу на первых порах, но не более. — Они как раз дошли до отцовской лавки, в окнах которой горел свет, и она остановилась: — Я сюда. Спасибо, что проводил.
И махнув рукой, направилась к крыльцу.
— Иль! — окликнул парень уже когда она повернула ручку входной двери. — Спасибо.
Обернувшись, с улыбкой кивнула и вошла в лавку. Та занимала крошечный домик, в котором помимо лаборатории помещались только кабинет, где отец принимал посетителей, и склад. Мать Иль давно предлагала мужу перебраться в здание побольше, но тот отнекивался, напирая на то, что заново перестраивать не приспособленное для этого помещение под лабораторию слишком дорого и заморочисто.
С порога в нос ударил характерный запах, судя по всему, алхимик снова взял заказ у ткачей, хотя в прошлый раз и зарекался. От интенсивности «аромата» Иль поморщилась: похоже, с вытяжкой опять что-то было не так. В лаборатории, куда она заглянула первым делом, воняло ещё сильнее, несмотря на распахнутые окна. Не обнаружив там отца, вернулась в коридор и пошире окрыла дверь. Поразмыслив, входную тоже открыла. Может, хотя бы так получится проветрить.
— Пап, ты тут? — начать она решила со склада. Помещение было так заставленно шкафами, шкафчиками и стеллажами, что в детстве она обожала играть тут в прятки и находили её не сразу. Повсюду одна на другой были коробки, ящики, мешочки. Под потолком висели связки трав. — Па-ап?
— Иль? — послышалось издалека.
Девушка направилась на звук, старательно огибая препятствия. Помнила ещё чем чреваты нечаянно перевёрнутые коробки. Мало того, что там могло оказаться что-нибудь бьющееся, это могло быть и что-нибудь сыпучее, и тяжелое.
Мужчина выглянул из-за огнепрочного шкафа:
— Решила забрать меня домой?
— Сам ты, судя по ароматам, не скоро придёшь, — подначила его дочь. Потом всё же признала: — А вообще просто было по дороге.
— Как посидели?
— Бывало лучше, — честно признала она. Уточнять, что это «бывало» не относилось к одноклассникам, не стала. — Но я думала, будет хуже.
— Заметил. Просто я, честно говоря, думал, что ты хорошо если к полуночи появишься.
— Я бы так долго не выдержала. Мы для этого в настолько не хороших отношениях, — честно признала менталистка. Сейчас, когда у неё было с чем сравнивать, она понимала разницу между посиделками с друзьями и вот такой вот встречей. И чтобы как-то сменить тему, спросила: — Вытяжка опять сломалась?
— Работает, но еле-еле, — признал алхимик. — Маме не говори, опять начнёт про технику безопасности лекции читать. Тем более я уже вызвал мастера, просто у них очередь. На следующей неделе заглянет. Подождёшь, пока я закончу?
Девушка кивнула и уточнила, что предпочтёт делать это на улице, в ответ на закономерный вопрос заметив, что это он уже принюхался.
К тому времени, когда алхимик закончил, на улице уже сгустились сумерки, но ночные прогулки в компании отца казались априори безопасными. Наверное, это было что-то на ментальном уровне, родом из детства: вбитое в подсознание понимание, что родитель рядом, он защитит.
До дома тут было ещё далеко, так что по дороге разговорились. Сначала о сломавшейся вытяжке, потом об одноклассниках и том, кто куда поступил: информации явно вполне подходящей для обсуждения без оглядки на принятые правила приличия и других поздних прохожих. Конечно, о части её соучеников он знал и так, в основном от их родителей, являвшихся его клиентами, но рассказ не прерывал. Можно, конечно, было поговорить о родственниках, домашних делах, учебе и друзьях дочери, но большую часть этих тем они уже успели обсудить ещё в первые дни после её возвращения. Правда, тут уж Иль сама не удержалась, как-то незаметно сползла на воспоминания о посиделках во время практики.
— А ты сама не хочешь научиться? — поинтересовался мужчина, когда она дошла до рассказа об играющем на гитаре проректоре.
— Играть? Не знаю. Я как-то даже не задумывалась.
— Это потому что вокруг тебя и так много играющих, — уверенно заявил алхимик. — И я не имею в виду научиться так, чтобы быть с ними на равных, просто освоить основы.
— Может быть, — мысль была интересная. Стоило её обдумать.
С воспоминаний о посиделках разговор вполне логично свернул на учебу, преподавателей, встречу выпусников, о которой алхимик упоминал пару дней назад, однокурсников и друзей.
— Кос приглашала приезжать в гости, — вдруг призналась Иль.
— Но?
— Но я отказалась.
— И теперь жалеешь, — это не было вопросом, но девушка кивнула. Да, дома было просто отлично, рядом были родные, с которыми было хорошо и комфортно, но вчерашний вечер и сегодняшняя встреча заставили задуматься, так ли она хочет провести остаток лета в родном Дреморге. — Ну так съезди к ней на недельку-другую. А потом вернёшься. — Проблемы папа явно не видел.
Мысль была, пожалуй, хорошая. Тем более что Сандра говорила, что после того как разберётся с вступительными возможно воспользуется предложением соседки: ей в отсутствие матери, задействованной в обследовании аномалий, торопиться домой особого резона не было. Вряд ли, конечно, подруга освободится раньше следующей недели, а то и вовсе начала августа, но ведь всегда можно с ней списаться. Правда, для этого нужно знать, куда писать. Оставалось надеяться, что однокурсница сообщит, когда именно поедет, перед тем как покинуть столицу.
Надеждам этим суждено было сбыться, причём даже довольно быстро: не успела, на следующий же день пристроенная мамой к полезному огородно-клумбовому делу и потому слишком усталая для похода на почту, Иль собраться отнести письмо подруге, как в ящике обнаружилась записка от той: «Сдала вступительный лично ир Ншар и ир Вильосу. Мама ещё в аномалиях, так что еду к Кос. Доберусь, распишу всё подробнее».
