отправил его назад. И тут же ощутил, как заломили руки за спиной, стянули туго. Потом чья-то рука вздёрнула его наверх, поставила на колени.
Брайд попытался призвать Кровь, но она вяло шелохнулась внутри и сникла. Должно быть, Силы хватило только на то, чтобы выжить в этом самом Омуте. И его собственной, и той, что отдала стрега. Скверно.
Он проморгался, разгоняя пелену перед глазами. Человек, что стоял над ним смотрел на эмиссар со сдержанным любопытством. Он был одет в простую дорожную одежду, лицо было костистым, угловатым и не особенно чем-то примечательным. Но Брайд понял сразу — перед ним маг. Возможно, не сам Брайд, а остатки его Силы считали ореол магии, которая окутывала фигуру незнакомца. Очень сильной магии. Она давила вполне ощутимо.
А за спиной мага стояли несколько человек в тёмных лёгких доспехах с очень узнаваемым оружием в руках. Такое же было и в ножнах самого Брайда. До сего момента. Теперь не было.
Дахака. Маг был вместе с проклятыми дахака. И один из них, встретив взгляд Брайда, ухмыльнулся, демонстрируя крупные крепкие зубы.
— Тот самый, господин Вэна? — спросил он.
— Тот самый, — ответил маг, тоже не спуская глаз с Брайда. — Ошейник подай.
Его голос был ровным, даже каким-то скучным. Он, не глядя, протянул руку, принял от дахака полоску отделанной синеватым металлом кожи. Брайд рванулся было назад, но его удержали чьи-то мощные лапы, которые сжали голову с обеих сторон.
Маг, названный Вэной, сделал шаг вперёд, наклонился, и Брайд ощутил как горла коснулась жёсткая кожа. И отчего-то от этого прикосновения его передёрнуло. Как будто шею лизнуло что-то отвратительное.
Миг, и тихий щелчок вдруг взорвался в голове оглушительным звуком. Брайд ощутил, как его Сила рассыпается точно лёгкий пепел. И исчезает. И это было невероятно жутко. Как будто ему отсекли руку или любую другую часть тела. Часть его самого. Вроде вот только что была, а теперь нет. И невозможно поверить в это.
Пустота. На месте, где привычно всегда чувствовалась спящая до приказа Сила была полная пустота. Брайд поднял глаза. Маг смотрел на него уже равнодушно.
А потом попросту отвернулся, сделал неопределённый жест рукой и пошёл прочь.
Брайда подняли на ноги, тычком в спину задали направление. Он наконец-то огляделся, пока шёл за высоким дахака, чей сапог поприветствовал его вначале.
Небольшая полянка в перелеске. Следы стоянки. Скатанные спальники, осёдланные лошади. И с десяток дахака, собирающие лагерь. А вот где этот перелесок… По прежнему в Пустых землях? Куда затащил их Омут, и затащил ли всех или только эмиссара, оставив его спутников в магических вихрях?
Брайд попытался высмотреть хоть что-то, что могло бы ответить ему на этот вопрос. Не сумел.
— Вэна! — крикнул он в удаляющуюся спину мага.
И тут же высокий дахака развернулся и молча ударил его по лицу. Не так чтобы сильно, но ощутимо. А руки второго, того, кто всё время был сзади, сжали его плечи, не позволяя отстраниться от второго удара. Такого же равнодушного, целью которого было только доходчиво объяснить, что вопросов тут не жалуют.
Через несколько десятков шагов Брайд увидел и повозку, запряжённую тяжёлой, крупной лошадью. Клетку. В клетку его и затолкали, но руки, правда развязали перед этим.
А в голове билось только одно слово. Билось и повторялось на разные лады. Плен. Он попал в плен к дахака. И это совершенно точно не предвещало ничего хорошего. И что стало с Глоу и Тайлисс? Но вопросы возникали и тут же стирались магией страшного слова. Оно воцарилось в голове Брайда и не давало даже малой возможности ясно мыслить. И это был даже не страх. Это было отчаяние. Глубокое, задавившее все иные чувства, мысли и переживания.
В погоне за ответами, в поисках смыслов, под незримой защитой всемогущего Серп-Легата он слишком уверовал в свою неприкосновенность. Но в мире, помимо Энфиса и Закона Амеронта есть и другие силы, способные разом превратить эмиссара Серпов в пленника, которого при помощи магии оставили даже без его способностей. Тех, которые Брайд считал чем-то вечным и существующим в любых обстоятельствах.
Он посмотрел в спину возницы-дахака и закрыл глаза. Всё, что мог сейчас сделать.
Сколько времени Брайд просидел так, привалившись спиной к железным прутьям своей клетки, он не знал. Только бездумно отмечал меняющуюся по ощущениям дорогу. Жёсткое громыхание колёс по камню или шуршание песка под ними же. В пересохшем горле скреблась когтями жажда, а в голове гудело непрекращающимся гулом и било в виски пульсацией боли.
Даже в разговоры едущих рядом всадников-дахака Брайд не старался вслушиваться. Сил разбирать слова, искать в них подсказки не было. Да и что можно там подслушать? Он в плену. Это единственный верный и неотвратимый ответ. А остальных ему никто не даст.
Может быть он даже задремал. Потому что, когда открыл глаза, вокруг сгущались серые сумерки, а повозка остановилась. Дахака разводили костёр, перебрасывались короткими репликами, время от времени до Брайда доносился смех.
К клетке приблизился один из воинов и протянул сквозь прутья кожаную флягу.
— Пей, — сказал он. — Позже тебя накормят.
Брайд жадно припал к горлышку, давясь осушил флягу до половины.
— Передохни, армох, — мирно велел дахака. — Сблююёшь ведь от жадности. Никто не отнимет. Если будешь хорошо себя вести и дальше.
И рассмеялся, словно сказал хорошую шутку.
Брайд с трудом оторвался от фляги и спросил:
— Что такое «армох»?
— Чужеземец, — пожал плечами дахака.
— Куда меня везут?
Воин насмешливо посмотрел на него, прищурил глаза, словно размышляя отвечать ли пленнику. Потом вдруг широко улыбнулся и, смакуя, сказал:
— В Тангату, армох. Разве была нужда спрашивать?
Интересно, есть что-то, что способно вывести Серп-Легата из себя? Нет, Геллар не раз наблюдал и его гнев, и разочарование, но все эти эмоции всегда казались ему частью игры. Играл господин Энфис в реакции, так, как ему было угодно или сообразно моменту.
Вот и теперь, глава ордена хмурил брови, качал головой, но Геллар прекрасно понимал, что это лишь демонстрация недовольства. Чего-чего, а искренности в чувствах ждать от Энфиса не приходится.
— Читал доклад? — спросил Серп-Легат, закончив рассматривать донесение.
