— Да пойми же ты наконец, король и весь его военный совет собираются запереться в городе. Нас ждет осада и одной бездне ведомо, когда ее смогут снять. К весне начнется настоящий голод!
И это при условии, что город вообще простоит до весны, проскочила непрошенная мысль. А надежд на это не то чтобы совсем нет, но…
Далеко не все горожане восприняли новость о приближении ровандисской армии как нечто страшное. Недавнее падение Тиорты, закончившееся для захваченного города почти бескровно, многих представителей простонародья заставило задуматься: а так ли надо отстаивать независимость? Не говоря уж о том, что упразднение тиорского сословия всадников и, фактически, уравнение горожан в правах с благородными, еще вчера смотревшими на них, как на мусор, слишком уж многим импонировало. Вельсийских вельмож трудно назвать образцом благородства и нестяжательства. Намекни простому люду, что получится избавиться от ярма, а то и поквитаться за прошлые поборы и унижения… Как бы не пришлось отстаивать городские ворота не только от внешнего врага, но и от бунта.
Барон Тогэйро, принявший командование над войсками, прекрасно понимал, какие риски несет ровандисское вторжение. День и ночь по городу вышагивали патрули городской стражи. Мрачные громилы, выряженные в бело-зеленые мундиры, не стеснялись пускать в ход дубинки. Тюрьмы постепенно начали заполняться теми, кто сгоряча или спьяну брякнул нечто, не одобряемое королевским двором. На взгляд Ройвиса, эффект это давало скорее противоположный ожидаемому, но рыцаря об отношении к происходящему никто не спрашивал. Несколько раз он пытался убедить Вету покинуть город, направившись, как и некоторые беженцы, в сторону орденских земель или Кедровой Лиги.
Увы, ровандисская принцесса уперлась — или она бежит в компании рыцаря, или — никаких разговоров о том, чтобы покинуть Веканис.
— Хочешь, чтобы я покинула город — поехали вместе со мной! — Разговор с обреченной неизбежностью скатывался на тот же сценарий, что и в прошлый раз. — Или я в твоих глазах не стою того, чтобы поступиться мнением пары баронов, которые уж точно ни в битву не полезут, ни голодать не станут, даже если в городе начнут жрать кошек с собаками?!
Щека Ройвиса дернулась. Неужели она и впрямь так думает!? Бездна проклятий, ну как же объяснить этой упертой дуре, что одно дело — лгать собственному командованию, скрывая истинную личность наследницы Ровандис, и совсем другое — дезертировать из готового к бою города, бросив товарищей, соратников, друзей…
— Так я и думала! — Возразить Ройвис не успел — да и не нашелся, что именно сказать. Хлопнувшая дверь разом перечеркнула и без того не клеившийся разговор.
Юноша грязно выругался. Как прикажете объяснить разъяренной девушке, что он не может подчинить ей всю жизнь? Что есть такие слова как честь, долг, воинское братство, наконец. Перешагни через них — и кем станешь для окружающих? Да что окружающих — во что ты превратишься в собственных глазах?
Накопившаяся злость требовала немедленного выхода. В конце концов, рыцарь со всего размаха пнул первое, что попалось под руку. Вернее, под ногу. К величайшему сожалению, «чем-то» оказалась дубовая ножка кровати. Она-то удар выдержала играючи — а вот Ройвис запрыгал по комнате, тихо подвывая от боли. Одно хорошо — всю злость из головы вышибло, как по мановению волшебной палочки.
Ну вот, они еще и поссорились в итоге. И что прикажете теперь делать? За те дни, что прошли после того, как на столицу Вельсии, словно гром рухнуло известие о ровандисском вторжении, он успел изрядно намучиться, подбирая логические доводы, которые Вета и не пыталась опровергать. Другое дело, что никакого результата они не давали. Девушка встала намертво, наотрез отказываясь покидать город, который некоторые уже считали обреченным.
Хоть бы новая подруга вправила Ветассии мозги! Увы, эта мечта также осталась несбыточной. Ройвис слабо представлял, о чем разговаривают девушки во время своих встреч, но, видимо, совсем не о поиске путей к спасению. Впрочем, Лиардис может и не беспокоиться о наступающих красно-белых армиях: ее-то в любом случае не тронут. Поднять руку на таэтисского аристократа — не самый приятный способ свести счеты с жизнью, этот нехитрый постулат имперцы за прошедшие столетия вбили в головы людских правителей очень основательно. Так что с Высочайшей станется покинуть город и после начала осады — и никому из ровандиссцев и в голову не придет пытаться ее задержать или подвергнуть допросу.
Все это замечательно, подумал Ройвис, меряя шагами комнату. Ступни буквально тонули в густом ворсе ковра. За Лиардис остается только порадоваться, вот только положения Ветассии это никоим образом не улучшит. Или, все-таки, покинуть город вместе с ней? Пожертвовать честью ради… Зубы рыцаря стиснулись так, что комнату наполнил оглушительный хруст. Нет. Он не сможет до такой степени сломать себя об колено и наплевать на все то, что раньше было незыблемой основой его жизни.
Разрезавший тишину скрип открывшейся двери заставил резко повернуть голову, однако, вместо Веты в дверном проеме нарисовалась Леора. Судя по вскинутым бровям и ушам, которые явно стремились залезть на макушку и встать торчком, с Ветассией она все-таки столкнуться успела.
— Дай угадаю, вы-таки сумели впервые поцапаться? — Хоть бы сочувственную мину попыталась состроить, стервь рыжая! Куда там, того и гляди принется хохотать над «горе-любовником».
— Неважно.
— Ага, зазноба твоя мне только что то же самое сказала. И тоже с таким видом, будто сейчас порвет меня на десяток испуганных клочков. — Уголки губ Леоры ехидно приподнялись.
Удержать готовое сорваться с языка ругательство Ройвис успел в последний момент — будто за хвост самого себя ухватил.
— Ладно, герой-любовник, — судя по примирительному тону, дальнейшие издевательства воительница решила отложить на более подходящее время, — собирайся давай. Барон решил очередной полный военный совет собрать.
Это значит — целая толпа офицеров с почтительным видом соберется вокруг тех, кто действительно имеет право голоса на таких собраниях. Генералы и офицеры, выходцы из благородных сословий, будут с умным видом рассуждать о судьбах страны и короны. Те, кто никаких решений не принимает, в это время обязаны пожирать обожаемое командование глазами и делать вид, что пытается постигать воинское искусство. Ничего не скажешь, нашли развлечение.
* * *
Злости хватило ровно на половину дороги до дома Лиардис — затем наступило беспощадное прозрение. Вестником его стал ледяной ветер, который накинулся на девушку, выскочившую из резиденции Ордена, словно пущенное катапультой ядро. Увы, в отличие от безжизненной каменюки, равнодушной к холоду и снегу, Вета принялась отчаянно мерзнуть. Только сейчас она сообразила, что от злости даже не догадалась ни потеплее одеться, ни воспользоваться услугами коляски, без которой после попытки похищения не обходилось ни одно путешествие по городу.
