— Вы же сказали, ни при каких обстоятельствах… — покаянно забубнил слуга. Бездна проклятий, ну что за придурок?
— Проявите находчивость, изобретательность и дипломатичность, — процедила Лиардис. Таэтисса ухитрилась резко развернуться на каблуках, едва не полетев кубарем вниз. Какой же гадостью они обрабатывают эту лестницу? Слуга, вовремя поймав неожиданное движение, застыл, словно приколоченный. Девушка почувствовала секундный укол зависти. И как только у него получается?
Лакей под прищуренным изумрудным взглядом стушевался, вовсю заинтересовавшись носками атласных туфель.
— И чтобы волос с ее головы не упал. Тронешь гостью хоть пальцем — пеняй на себя!
— Я понял, таэ Лиардис, — покаянно пробубнил в пол смущенный детина.
— Надеюсь. — Развернуться обратно на узких ступеньках было делом не из простых. А, Птицы Рассветные, как только она ухитрилась за все время своего здесь пребывания ни разу не грохнуться с этой мучильни?
Покинуть особняк Лиардис не успела. Хлопнула входная дверь и перед изумленной таэтиссой предстал ее напарник. Под глазами Кесиана пролегли темные круги, черными полосами выделяющиеся на бледном лице. Янтарные глаза горели лихорадочным огнем.
— Кесиан! Птицы Рассветные, если бы ты знал, как я рада тебя видеть! — Тщательно продуманные планы, детально предусматривающие каким образом следует себя вести при его появлении, мгновенно испарились, словно утренний туман. Лиардис, с трудом сдержав радостный визг, повисла на шее у ошалевшего от такого напора юноши.
— Сколько радости, подумать только! — Юноша с улыбкой обнял Лиардис. — Чего это с тобой?
— Волновалась. — Покаялась таэтисса, с сожалением отметив, что Кесиан мягко, но непреклонно взялся извлекать себя из вцепившихся в него девичьих пальцев.
— Было бы из-за чего. Бездна проклятий, как же мне опостылели эти драные морозы, если бы ты только знала… Я так понимаю, что Астаэлле тебя предупредила о моем появлении?
— Естественно. Опять через сон. — Недовольно пробурчала Лиардис. Она едва успела остановить попытку раздраженно тряхнуть головой — сложная прическа наверняка не пережила бы столь небрежного отношения. — Меня начинают утомлять эти ежедневные посещения с подробными пересказами где, как и о чем я общалась с Ветассией.
— Даже представить себе не можешь, как я тебя понимаю, — щека Кесиана дернулась. Его еженощные «посиделки» выматывали не меньше. Похоже, в последнее время Астаэлле изрядно нервничала. Беловолосая таэтисса беспокоилась, что безупречно исполнявшийся до недавнего времени план сорвется из-за какой-нибудь мелкой чепухи или, того хуже, нелепой случайности. На душевном здоровье ее сообщников постоянные придирки сказывались не лучшим образом.
— Ты, я смотрю, куда-то собираешься? Разве Ветассия тебя сегодня не навестит?
— Часа через три, не раньше. Мне пришла записка от Чегдраха… Это местный тахаданец-владелец чайной. Собирается устроить для своей благодетельницы прощальное чаепитие.
— Благодетельницы? — Бровь юноши иронично изогнулась.
— Я выписала ему пропуск в земли Кедровой лиги. — Лиардис хихикнула, — если ты не заметил, оставаться в Веканисе стало не очень-то полезно для здоровья. В последнее время я только и делала, что таскала Вету в его чайную. Хочу посидеть в спокойном одиночестве — тем более, что он ради меня обещал расстараться на славу.
— Что, подопечная тебя порядком допекла? — С сочувствием поинтересовался Кесиан. При расставании с Сейнарисом он изо всех сил старался не показать, насколько счастлив отделаться от треклятого принца.
— Да нет… Скорее мне надоело постоянно лицемерить, — покаянно призналась Лиардис. — Каждый раз, как она появляется рядом, я начинаю чувствовать себя виноватой. Не очень-то мне нравится игра, затеянная Астаэлле. Все мое притворство, кажется, не стоит и выеденного яйца, просто чудо, что никто меня до сих пор не расколол. А эта дурочка принимает все за чистую монету. Она полагает, что мы совсем другие, куда более… чистые.
— Остается утешаться тем, что скоро это закончится, — пробормотал Кесиан. На лице юноши явно проступила растерянность. Да и что он мог ответить напарнице?
— Ну разве что… Не хочешь составить мне компанию? — Лиардис сделала попытку улыбнуться. Зря она пошла на такую откровенность. Для элиты таэтис подобные мысли и сомнения — нонсенс. Высочайшие традиционно вели политику стравливания человеческих государств, тщательно следя, чтобы ни одно из них не вошло в силу, которая могла бы представлять угрозу границам империи или ее сателлита — Кедровой лиги. Выскажись она в таком духе перед императорским престолом — и выволочка обеспечена. Не говоря уж о многозначительных шепотках, которые еще долго будут преследовать ее в дворцовых переходах. Хотя не похоже, чтобы Кесиан испытывал такое уж недоумение от ее слов. Лиардис готова была поклясться, что в янтарных глазах мелькнула тень понимания и сочувствия.
— Ты знаешь… В следующий раз. После ночи в седле я мечтаю разве что о горячей ванной, — чуть виновато отказался таэтис. — Судя по всему, рассчитывать на большее сейчас — непозволительная роскошь.
Девушке пришлось приложить воистину титанические усилия, чтобы разочарованный вздох не вырвался наружу.
— Кстати, насчет твоей Веты, — напомнил Кесиан, — раз уж от интриг нам никуда не деться — помнишь, что тебе следует делать?
— Не начинай! — в мелодичном голосе Лиардис промелькнула тень раздражения. — Мне уже Астаэлле этой ночью прожужжала все уши. Хоть ты не присоединяйся к ее нотациям. Все я сделаю как надо.
Кесиан с шутливым испугом поднял руки, капитулируя перед яростным напором таэтиссы. Правда, виноватым он при этом уж точно не выглядел.
— Тем более, что выбора у нас, похоже, уже не осталось? — Лиардис все-таки сумела добиться ровного звучания голоса. Попытавшаяся было проскользнуть в ее интонации горечь была беспощадно задавлена в самом зародыше.
— Ну, насчет выбора не уверен, но не думаю, что дальнейшими действиями мы сильно усугубим ее судьбу. — Улыбка Кесиана выглядела не слишком веселой.
* * *
— Мы об этом уже говорили. Никуда я не поеду. — Вета демонстративно сложила руки на груди. Черные глаза, кажется, вот-вот начнут стрелять антрацитовыми молниями, нос задран к потолку. Хрупкая фигурка застыла посреди собственной комнаты немым вызовом всему мирозданию. С каминной полки ожившим укором совести на нее смотрели костяные слоники и прочие представители неживой фауны. Очередная попытка переубедить девушку явно окончилась провалом, но сдаваться Ройвис не собирался. Резиденция Ордена, залитая холодным светом, давно перестала быть местом, где можно переждать любые беды и тревоги. Купающийся в лучах зимнего солнца архитектурный ансамбль с пугающей скоростью превращался из надежного убежища в готовую захлопнуться мышеловку. У самого рыцаря выбора нет, за него решает присяга. Но Вете в Веканисе делать больше нечего.
