– Должен быть какой-то выход. Кого угодно можно убить. Нужно только знать как.
– Ах, какая ты умная, Эми! И ты знаешь как? Поделись!
– Пока не знаю…
– Вот и я не знаю.
– Но мы должны что-нибудь придумать!
– Должны…
– Не покидай меня, Джейк.
– Я должен, Эми. Ведь я король.
– Ну тогда иди ко мне, мой король. Давай в последний раз…
– Да, пропади оно все пропадом! Давай!
Невидимые агатовые глаза не покидали их этой ночью. Как истинный бог, Великая Душа хотел быть везде и знать все.
Тоскливо скрипнули ржавые петли. Тяжелая бронзовая дверь нехотя отворилась, пропуская Тхутмертари в чернильную тьму фамильного склепа. Тусклый свет луны не решился следовать за волшебницей в обитель мертвых. Девочка, восьми-девяти лет, в изорванном платье, связанная крепкими пеньковыми веревками, едва слышно всхлипнула. Воспаленные, наполненные застывшим страхом глаза несчастной больше ничего не выражали. Резко дернув маленькую пленницу за спутанные каштановые волосы, принцесса потащила ее за собой в склеп.
Здесь царили могильный холод и зловоние разлагающихся веками трупов. Больно ударившись головой о ступеньку, девочка потеряла сознание. Однако ясно-сапфировые глаза Тхутмертари видели в кромешной тьме так же хорошо, как и при ярком дневном свете. Могильный холод не доставлял неудобств ее роскошному обнаженному телу, и удушающее дыхание склепа не беспокоило ее. Легко спустившись в большой зал, где правильным порядком стояли мраморные саркофаги, она отыскала нужный ей гроб. Не прикасаясь руками к мрамору, она тихо прошептала несколько несложных заклинаний. Крышка гроба с ужасным скрежетом поднялась вверх. Взору принцессы предстал неплохо сохранившийся труп рослого мужчины средних лет. Гниение почти не затронуло его. Судя по всему, при жизни это был красавец, да и сейчас, на взгляд волшебницы, он выглядел просто великолепно. По сравнению с мертвецами, с которыми ей приходилось общаться, порою даже очень близко общаться, этот жмурик казался прекрасным принцем.
Тхутмертари встряхнула свою пленницу, точно куклу. Девочка открыла ничего не видящие глаза. Принцесса ухватила ее змеиной рукой за ноги, а второй рукой – той, где располагался кинжальный палец, – перерезала девочке горло. Свежая кровь густой струйкой полилась на грудь мертвеца. Водя телом девочки над саркофагом, волшебница равномерно окропила труп девственной кровью. Когда кровь из маленького тельца перестала течь, Тхутмертари отбросила его за ненадобностью.
Затем она произнесла несколько заклинаний посложнее и сделала над трупом несколько привычных для подобного колдовства пассов обеими руками.
– Лапинус! – негромко позвала золотоволосая красавица. – ОТКЛИКНИСЬ, Я призываю твой дух из бездн Ада! Явись в свое земное тело; пусть свежая кровь девственницы оживит твой разум! Демоны, терзающие душу, уйдите прочь! Это говорю я, принцесса Тхутмертари! Во имя Сета Великого и Всемогущего, нашего Вечного Отца, повинуйтесь мне!
Она услышала хриплый разочарованный вой; вскоре он затих вдали. Гнилые глаза мертвеца открылись.
– Лапинус, ты слышишь меня? Ответь!
Рот трупа остался недвижим, но глухой скрежещущий голос донесся до уха принцессы:
– Да, я слышу тебя. Кто ты?
– Я – та, которая призвала тебя из бездн Ада, где демоны терзали твою грешную душу. Я – та, в чьей власти вернуть тебе радость земной жизни или обречь твой дух на вечные муки в самых страшных Преисподних.
– Что тебе нужно?
– Расспросить тебя.
– Спрашивай.
– Зверь, которого создал твой отец, маг Парацельс, сурийский тигр. Ты усмирил его. Как ты это сделал?
Труп издал долгий хныкающий и скрежещущий смех, в котором Тхутмертари почудилась издевка.
– Не шути со мной, Лапинус. Отвечай на вопрос.
– Почему тебя интересует этот зверь, женщина?
– Ты не смотри, что я женщина, Лапинус, – тихо промолвила Тхутмертари, но ее шепот был страшнее самого жуткого крика. – В мире нет некромантов, равных мне по силе. Я повелеваю демонами, которых ты даже не можешь представить в самом кошмарном сне.
– Ты не того пугаешь, женщина-некромант. Я только что из Ада. Я видел демонов. Они истязали меня, и я привык.
– Те демоны покажутся тебе ласковыми котятами, когда ты поближе познакомишься с моими друзьями. Итак, ты будешь говорить?
– Я не верю тебе. Ты стигийка.
– Да, я стигийка, клянусь чешуей Сета! Говори, мертвяк, или я исполню свою угрозу!
Трупный хохот прозвучал снова.
– Ты не сделаешь это, красавица. Я нужен тебе. Я знал, что ты придешь. Мне было видение. Я узнал тебя. Ты – та, кто хочет править миром.
Тхутмертари со злостью закусила губу. Проклятый жмурик оказался крепким орешком. Но ничего, она обязательно расколет его! После всего, через что ей пришлось пройти, не отказываться же от своей миссии из-за какого-то недоразложившегося трупа!
– Да, я хочу править миром, – прошипела она. – А чего хочешь ты, мертвая тварь?
– А я хочу тебя, красавица! – проскрежетал труп Лапинуса.
Волшебница с трудом сдержала смех. Она ожидала гораздо большего! Все они таковы, эти мужчины, что живые, что мертвые. Как увидят красивую женщину, так и забывают обо всем!…
– Ты много хочешь, Лапинус, – проговорила она. – Я дорого стою!
– Не дороже, чем Тайна, которая сделает тебя Великой, – парировал мертвец.
– И как, по-твоему, мы сделаем ЭТО? Я – живая, а ты – мертвый!
– Не мне тебя учить, – проскрежетал труп.
"Определенно, он неглуп", – отметила Тхутмертари. Словесная пикировка с Лапинусом доставляла ей удовольствие, возбуждала, да и просто была полезна как прелюдия к тому, что стало неизбежным. Волшебница не отличалась брезгливостью, и перспектива совокупления с трупом даже несколько увлекала ее. Она действительно была превосходным некромантом; ей были ведомы особые заклинания, которые заставляли мертвого самца вытворять такое, что живому мужчине просто никогда не придет в голову.
– Ну хорошо, будь по-твоему, – рассмеялась она. – Я согласна. Давай, говори свою Тайну.
Она знала, что он ей ответит. И не ошиблась.
– Нет, так не пойдет. Сначала займемся любовью.
– Ты думаешь, я обману? – притворно оскорбилась принцесса.
– Не сомневаюсь. Иначе бы ты не была самой собой.
– А почему я должна верить тебе? Ты, мертвяк, все от меня получишь, а потом ничего не скажешь.
– Ты себя недооцениваешь, красавица.
Вот теперь Тхутмертари звонко рассмеялась. Золотые волосы разметались по точеному телу. Этот жмурик ей определенно нравился!
Не говоря больше ни слова на человеческом языке, волшебница произвела все необходимые приготовления, а затем освободила труп от полуистлевшей одежды и, соблазнительно приоткрыв пухлые влажные губки, легла на него. Звуки совершенно определенного свойства прервали вековую тишину могильного склепа. А когда они наконец стихли, и двое, получившие наслаждение каждый на свой манер, разлепили объятия, труп Лапинуса произнес:
