«Но нет! Ведь Золана точно погибла во время Урагана в Гиблых Топях! — пришло неожиданное воспоминание-утверждение. — И пала она практически от моих рук, как и все наемники с тяжеленными колабами из Дивизии Тотального Опустошения. Спаслась только парочка полусумасшедших, а все остальные пошли на корм топианским монстрам… — Как раз в этот момент дыхание Золаны стало неровным, она чуть изменила положение тела, закинула ногу на его торс и вновь размеренно задышала. — О! Какой чудесный ностальгический сон! — обрадовался Кремон, изо всех сил стараясь не открывать глаза, не шевелиться и не просыпаться. — Как давно это было, но я до сих пор помню ее запах. И узнаю его! Она всегда пахла не так, как остальные женщины. Даже сейчас, сквозь сон, я обоняю ее ярость, ненасытность, огненную страсть и смертельную угрозу. Мне и тогда было страшно с ней просто лечь рядом, она ведь могла меня умертвить в любую секунду. Но сейчас мне чего бояться? Это ведь просто сон…»
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ПЕРВЫЕ «ПОБЕДЫ»
На следующее утро полк наемников снялся с отдыха намного позже запланированного. Виной этому было отсутствие каких-либо вестей от передового отряда, который совершал ночью неожиданный рейд в глубь территории предполагаемого противника. Полковник и его старшие офицеры были рассержены, ругались на всех рядовых подряд и несколько раз самолично выезжали поодиночке куда-то вперед, словно это им могло помочь рассмотреть в невообразимой дали своих неизвестно куда подевавшихся воинов.
Такое нервное и паническое настроение не могло не передаться Пиюсу и его сопровождающим. Практически все они теперь держались плотной кучкой в самом центре лагеря, а потом точно так же примкнули к центру колонны. Чего, в сущности, и добивались расчетливые командиры энормианских Эль-Митоланов. Теперь, после тайно переданных сведений о творящихся истинных безобразиях и вступлении в переговоры с потенциальными союзниками, упустить своего нанимателя считалось равным четверти поражения. Даже единой раны не должно было оказаться на теле много знающего Пиюса. А подобные панические перестроения с раннего утра как раз и способствовали помещению будущего узника в середину строя лучших колдунов.
Сотня перегруженных оружием и артефактами боларов прилетела и вышла на контакт еще перед рассветом. Разгрузились, пообщались с офицерами и согласовали совместные действия. Каждый зеленый шар теперь четко знал свое место как в боковом охранении, так и в дальней разведке или отладке связи с авангардом. Масса разнообразных сигналов со стороны разумных растений теперь давала любому наемнику возможность спокойно общаться голосом, будучи уверенным в отсутствии блуждающего рядом чужого отделенного сознания. Помимо этого, десятки Маяков с лучами разной конфигурации и цвета обеспечивали чуть ли не прямую связь. Так что в подобной ситуации армия тайного вторжения становилась практически непобедимой — и оставалось только, перед первым настоящим ударом, окончательно выяснить все силы объединяющихся для решительного боя рабовладельцев.
Теперь колонну преобразовали из походной в атакующую, и на небольшом отрезке пути движение резко ускорилось. Создали, по словам командира, видимость неожиданной атаки. Вот как раз в конце этой «атаки» на специально обозначенный магическими структурами насест, увитый вдобавок и яркими лентами, опустился один из ястребов, которого якобы все ждали с таким нетерпением. Сразу объявили привал, а офицеров созвали на совещание.
Само собой, и Пиюс со своими самыми близкими приспешниками поспешил во главу колонны, чтобы не пропустить новости и высказать свое веское слово по любому поводу.
Успел вовремя. Птицу как раз осторожно усыпили прямо на насесте и аккуратно спустили вниз. А полковник решительно и нетерпеливо вскрывал большой, запечатанный магической печатью пакет. При этом он комментировал каждое свое действие и раздавал команды:
— Так… печать не нарушена! Отлично! Кем подписана? Командиром авангарда и его помощником! Значит, живы, шейтар их загрызи! Столы готовы? Приготовить все карты местности! Так, господа, встаньте вокруг и быстро установите полог непроникновения для отделенного сознания. Не хватало нам только сейчас чужих ушей… Становитесь ближе! А вы, господин Пиюс, рядом со мной. А теперь приступим к чтению…
Доставленные новости оказались более чем радостные. Исходя из донесения, в течение ночи авангард наемников стремительным броском преодолел значительную часть территории противника, с ходу промчался через перевал и, не останавливаясь для мелких стычек, прорвался к самому замку мятежного маркграфа местной провинции. Кажется, разбойники совсем не ожидали такой наглой атаки на самое сердце их вольницы. Поэтому в результате ожесточенного, но короткого штурма твердыню мятежного маркграфа удалось захватить, всех обитателей и защитников пленить, а целехонький и полный припасов замок приготовить для любого отпора извне.
Когда до нанимателей дошла суть новостей, первым воскликнул один из помощников Пиюса:
— Но это невозможно! Как им удалось прорваться через перевал?! Ко всему прочему, замок маркграфа считается почти неприступным!
— Ха! — лихо подбоченился полковник. — Для наших воинов нет понятия «неприступный». Зато сами они этот замок смогут удерживать до скончания века.
— Но ведь даже король готовит для захвата этого замка не меньше чем четырехтысячную отборную армию! — поспешил с подтверждениями купец. — Как же его смогли захватить всего восемьдесят человек?
— Внезапность и неожиданность играет на войне великую роль!
— Но ведь даже король… — опять попытался продолжить свою мысль наниматель, но был невежливо перебит командиром наемников:
— Послушайте, уважаемый! А вам не кажется, что ваш король слишком долго собирает войско для наказания какого-то бунтовщика? Сколько он уже готовится к выступлению?
— Э-э… да уже больше месяца, — растерялся купец.
— Да это даже не смешно! — с пафосом восклицал полковник. — За это время любой истинный самодержец сровняет с землей поселение любого строптивца несколько раз. Достаточно только отдать приказ окрестным вассалам. Верно я говорю?
— Ну…
— А раз этого не происходит, значит, на то есть три причины: либо войск у короля нет, либо он в сговоре со строптивым маркграфом, либо ваш доблестный монарх, да не обидятся на меня его подданные, мягко говоря… побаивается подобной конфронтации.
Обо всем этом купец и сам с большим недовольством догадывался, в кругах его сподвижников думали примерно так же. Так что крыть было нечем, и на неприятную для него тему он больше распространяться не стал. Просто без проволочек перешел к сиюминутным проблемам:
