— Видишь парня в шляпе?
— Ну?
— Он мне должен денег и отдавать не спешит. Так что сейчас мы поедем медленно, и я приглашу его подсесть. Ты главное не останавливайся.
У извозчика были унылые висячие усы и такое же унылое лицо. Он ни на секунду не поверил моей байке.
— Сколько?
Я, скрепя сердце, достал таллер.
— Хорошо.
Когда коляска чуть обогнала Ферта, я спрыгнул на ходу и, не разворачиваясь, впечатал свой локоть ему под ложечку. Пока Дэниел глотал воздух, я протащил его несколько шагов и закинул в коляску. Если кто‑то и заметил неладное, то не подал виду. В Лиа Фаль люди очень быстро учатся не замечать вещи, которые могут повлиять на их самочувствие. Я усадил Ферта напротив себя и подождал, пока он сможет нормально вдыхать и выдыхать. Затем я достал сигарету и чиркнул спичкой.
— Здравствуй Дэн.
Хорошо, что я дождался, пока он придет в себя, иначе Ферта просто хватил бы удар. Он выпучил глаза и раскрыл свой рот.
— Ты!? Вы!? Фламм!? Питер Фламм!?
— Собственной персоной. Захлопни пасть. Знаешь, что случится, если ты начнешь кричать?
— З–з-з–наю. Я не буду кричать. Просто я хочу, чтобы вы знали, что насчет Алисы — это была не моя идея… Правда. И я ее не насиловал. Честное слово. Я им говорил…
— Заткнись.
Разговор у нас выходил интересный, но какой‑то неправильный. Не такой, как я задумывал. Непонятный разговор. И непонятно, как его вести.
— У меня к тебе, Дэн, есть очень много вопросов. И, я думаю, что в твоих интересах ответить мне на них. Иначе я сделаюсь крайне неприятным человеком. Слыхал о резне в Хаттори? Дэн сглотнул.
— Да, слышал.
— Это ведь все неправда.
— Да?
— Точно. Правда гораздо хуже. Ее даже в газетах побоялись печатать.
Момент был самый лучший. Дэн был готов сам себе руку отрезать, чтобы не испытать то, что испытали жители Хаттори, но тут этот чертов возница подал голос:
— Куда везти, шеф?
— Угол Свиней и Трех пальцев.
Пересечение улиц Трех пальцев и Свиней было границей между Центром и Тенью. Единственной точкой, где эти два района соприкасались. Я развернулся к Дэну.
— Рассказывай.
— Что?
— Все. Как на исповеди. И учти, что я не такой добрый парень, как твой священник.
— Вы не убьете меня?
— Нет.
— Правда?
— Правда.
— Слово?
— Слово.
— Я, правда, не виноват. Я говорил папе, что не стоит их хватать. Я думал, что вам на них наплевать.
(Папе! Как, мать его, трогательно!)
— Кому вообще эта блестящая идея в голову пришла?
— Папе.
— Он что, мыла поел?
— Нет. Вначале появился этот ваш парень… ну, черный… Фрай. Он и предложил помочь. А ничего другого в голову нам не пришло. С Виктором мы связываться не захотели по крайней мере, пока Эрлик с ним. И Полина тоже чародейка.
— Она бывшая чародейка.
— Может и бывшая, но пусть лучше с ней колдуны разбираются.
— И что с квинтами?
— Фрай им сказал, что знает, где их отец, но об этом нельзя никому говорить, потому что он прячется. Выманили их из города и взяли. А потом все пошло наперекосяк. Эти люди, которых мы наняли, оказались идиотами. Правда, им прямо и не приказали быть вежливыми. Они покалечили мальчишку, изнасиловали девчонку, и после этого я уже ничего хорошего от этой истории не ждал…
— Приехали.
Я выволок Дэна из коляски, сунул вознице монету и потащил своего пленника в Тень. Трудно было назвать этот ход разумным, но в свете новых обстоятельств я не собирался оставлять Ферта в живых, а центр Лиа Фаль не то место, где можно убивать людей, что бы там не болтали об уровне преступности в столице. На нас поглядывали с интересом, но подходить никто не спешил. Дело было не в мече, торчавшем у меня из‑за спины, а в том, что они шестым чувством понимали — я пущу его в ход даже не задумываясь. А я бы и пустил. Что будет потом, меня мало интересовало. Больше беспокоило то, что во рту появился стойкий привкус ржавого железа. Такое бывало перед очередным приступом. Если он начнется здесь, то из Тени мне уже не выйти.
Мы добрались до причала. Вернее, это место когда‑то давным–давно было причалом, но тех времен уже никто не помнил. Крохотная речушка брала начало где‑то на Уиснехском холме, протекала через весь центр, смывая нечистоты в Тень, продолжала свое движение вдоль хребта Френира и исчезала под землей. Названия речушки никто не знал, рыба тут не водилась, но густая и дурно пахнущая жижа была обитаема. Именно из‑за ее обитателей никто и не селился на берегу (на такие пустяки, как запах, никто бы и внимания не обратил).
— Добрались, — я швырнул Дэна на гнилые бревна. — Где сейчас Альф и Алиса?
— Знаете местечко Шеботань недалеко от Альбы?
— Да.
— К северу от него есть замок. Они там.
— Чей это замок?
— Э–э-э… Понимаете, это было глупо с нашей стороны, что мы их похитили. Очень глупо. И мы, правда, не знали, что с ними делать. Просто в тот момент нам показалось это хорошей идеей — раздобыть кого‑нибудь из вашей группы…
— Чей это замок?
— Мы… я…
Я вытащил меч. Дэн решился, но произнес имя так тихо, что я скорее догадался по шевелению губ, чем услышал:
— Александра Стерна.
— Почему они там?
— Мы… продали их. Вернее — обменяли.
— Ясно. Тебе знакомо имя Кира Риг?
— Ферт медленно уменьшился размера на два и по–собачьи посмотрел на меня снизу вверх. Он хотел что‑то сказать, но, видимо, не смог и просто несколько раз кивнул головой.
— За что ее убили?
— Я.. я… я… не знаю.
— Я поднял Дэниела за лацканы его попугайского пиджака и поднес к краю причала. Было еще слишком рано, чтобы вся эта живность полезла на берег, но они плавали там и их было видно. Меня даже замутило.
— Смотри, что тебя ждет. У меня нет времени вытаскивать из тебя признания по одному слову в час. Поэтому если мне ПОКАЖЕТСЯ, что ты начинаешь врать или что‑то скрывать, то я просто разожму пальцы. За что ее убили?
— Ферт сломался. Он начал говорить с такой скоростью, что просто проглатывал слова. Но смысл был понятен.
— Мы узнали… люди сказали, что ты заходил к ней… самим нельзя мы — к Большому у него наши люди были… их батя где‑то возле болот я не знаю… а нам узнать надо было что ты сказал…а она не говорила… а я против был…
— Он внезапно заорал во весь голос:
— Я ее любил! И она меня тоже!
-- "…Ферт — очень хитрый и фантастически жестокий сукин сын. Порой он производит впечатление сумасшедшего. Иногда — такого вот наивного паренька. Но все это — маска. Повторяю — он хитрый и жестокий сукин сын…"
— Еще и изворотливый. Бедная девочка. Надо было его макнуть в эту жижу, но я сдержался.
