— Общие мысли по этому поводу я изложил и уже через неделю ожидаю первых предложений по новому устройству царского двора. С черновыми расчетами всех расходов. Теперь что касается вашего вознаграждения, князь Софенине.
Я подошел к карте Ашшории на стене.
— Поглядите на нашу страну, господа. Что связывает ее большую часть воедино? Что является ее основной дорогой? — Вопрос был риторическим, разумеется. — Великая Поо и ее притоки. По воде перевозится большая часть всех грузов, и в устье реки они собираются для продажи в другие страны. И наоборот — заморские товары выгружаются в Аарте и расходятся по Ашшории водным в большинстве своем путем. Но Великая Поо переменчива. Ранней весной и большую часть осени она почти несудоходна и бурлива, а зимой ее верховье и среднее течение сковывают льды, тонкие, по которым ничего не провезешь на санях. Когда же начинается ледоход, льдины грозят повредить грузовые суда. Удобное сообщение по реке возможно не более чем по полгода, а изрядную часть того времени, когда она закрыта для судоходства, сухопутные пути представляют собой грязевое месиво, малопроходимое вообще и непреодолимое для тяжело нагруженных обозов. Даже если забыть о том, что война может случиться в любое время года, а войска как-то перемещать надо… Вот ты, князь Арцуд. Сколько лично ты теряешь оттого, что не можешь вовремя сплавить на продажу излишки урожаев? Сколько шерсти с тонкорунных софенских овец спревает в мешках, подвергается порче?
— Много, государь, — тяжело вздохнул он. — К зиме, когда дороги устанавливаются, уже слезами умываюсь.
— Ну а будь тракты проходимы для караванов, смог бы ты, да и остальные владетельные, отправлять свои грузы туда, куда это требуется?
— Это накладнее, чем по реке, государь, но всяко лучше, чем часть и вовсе потерять. Только над погодой люди не властны… — Из груди Арцуда вновь вырвался вздох.
— Зато властны над дорогами. Много ли грязи ты на улицах Аарты видал? Да и в твоем Софенбаше улицы, поди, мощеные.
— Конечно, моще… — Князь прервался и в изумлении уставился на меня. — Ваше величество, вы нешто хотите замостить все торговые тракты?
— На это потребуются огромные расходы, — добавил Зулик.
— Все не все, а основные надо, — отрезал я. — Пусть не сразу, не за один год, а за пятилетку… Может, и дольше. Но главное-то — начать. И дороги эти окупятся, если в Ашшории торговля на полгода замирать не станет. Налогами и податями казна свое возьмет… Да и человек, который будет отвечать за планирование таких работ, обижен не будет точно, правда? — Я улыбнулся князю Софенине. — Ведь если можно выбирать, какую дорогу мостить раньше, а какую позже… Мне ли вас учить, как делаются такие дела?
Князья сделали вид, что очень стесняются и что думать о взятках — это фу, кака.
— Ну или взять саму нашу блистательную столицу… Поглядите на ее стены. Какую она сможет выдержать осаду, случись что? А иные наши прибрежные города? Мало в прошлом нас скарпийцы с моря грабили? Пределы наши надо укреплять и соединять между собой. Именно потому я и решил создать министерство стратегического строительства для этой цели. И во главе его поставить князя Арцуда. Подумай, владетельный, о том, сколько тебе потребуется рабочих, землемеров, материала и времени для того, чтобы замостить путь из Софены до Баратура, откуда сплав до столицы доступен практически круглый год.
В глазах властителя Софены появилась задумчивая мечтательность. Не иначе подсчитывает экономию.
Ну а что же? Я не против, чтобы он стал немного богаче, к тому же с этой дороги, которая позволит вывозить товары еще и из южного да восточного Хлеборечья, он воровать-то станет навряд ли. Ну а то, что потом за взятки будет направления строительства продавливать… Так все равно строить надо везде, а у кого деньги имеются, тем из своих княжеств и возить есть чего.
— Такие вот дела, князья. Жду всех с первыми наработками через неделю, а пока… Где этого казначея носит?
Словно отзываясь на мой вопрос, в дверь просунул голову один из приставленных ко мне Блистательных.
— Ваше величество, тут к вам верховный казначей, говорит, что вы его ждете.
— Именно что жду. Запускай, — распорядился я.
Минфиноначальник просочился в кабинет еще до того, как я закончил фразу, и тут же не только выдал мне на руки патент для Касца, заранее украшенный печатью, но и отчитался о произведенной Тумилу выплате. Я уточнил состояние казны вообще и получил обтекаемый ответ в стиле «еще остались некоторые резервы, но за последний месяц имеется много недоимок».
Ну еще бы, кто будет налоги собирать, если военная и гражданская администрации собачатся?
Ладно, выпытывать подробности мне недосуг. Сдал я его, в общем, Зулику на растерзание, а сам пошел у гвардейцев парад принимать. Через помещения для слуг путь срезал, чтобы по двору крюк не делать, чем поверг свой конвой в некоторое недоумение, зато вышел аккурат в паре десятков локтей от плаца.
На пороге меня встретил громкий жизнерадостный хохот гвардейцев и песня про ежика, исполняемая довольно знакомым голосом.
— А этот тут откуда? — поинтересовался я, когда отзвучал последний звук песни.
— Хрис-лирник, человек князя Хатикани, — доложился один из сопровождавших меня Блистательных.
— Ясно, — кивнул я. — Давайте, ребятки, в общий строй.
Гвардейцы наше появление засекли практически моментально — профессионалы все же — и уже быстренько, подгоняемые недовольным рычанием Латмура, строились.
Пока солдаты совершали это действо, я подошел к певуну.
— Привет, дедушка, — поприветствовал он меня. — Что, я смотрю, жгут огонь на башне — избрал совет царя?
— Вроде того, — усмехнулся я. — А ты что, подзаработать решил, покуда князь занят? Как вы с ним уговорились-то?
— Да он, оказывается, лиру очень уважает, хотя сам на ней и не играет, — пожал плечами паренек. — А я и пою неплохо к тому же. Вот он меня на службу и позвал. На месяц пока, а там глянем. Ну и денег-то лишних не бывает, а меня Тумил новой песне научил, я вот и… — Он вздохнул — заплатить за исполнение ему не успели. — Скоро, видать, новый царь прибудет, раз Блистательные так засуетились. Он как, не сильно злой, поглядеть-то на него можно? Или нагайками погонят? Ты, дедушка, что думаешь?
— Да не должны нагайками-то, — протянул я.
— Ваше величество, гвардия построена! — доложился подошедший к нам Латмур.
— Вот и славно. Пойдемте, капитан, — ответил я. — Не будем долго держать ваших людей на солнцепеке.
У Хриса отвалилась челюсть, а глаза… Хорошие у него стали такие глаза, любому раку на зависть.
