колонны ченжеров, закрываясь щитами, упорно ползли вверх по склону. В ста шагах позади основных сил двигались цепи стрелков. Когда имперцы очутились возле самых стен, то на них обрушился ливень горящих дротиков и тяжёлых камней. Сквозь особые стоки на головы осаждавших полилась расплавленная смола.
Однако, несмотря на потери, атакующие приставили лестницы, и полезли на стены крепости. Стрелки изо всех сил старались помочь своим товарищам, сбивая со стен неосторожно высунувшихся наружу защитников. Но вскоре большинству из них пришлось прекратить стрельбу, так как на гребне стены завязалась рукопашная схватка.
Воинам Второго габара на этот раз повезло. Находясь во второй линии осаждавших войск, они не приняли участие в злосчастном приступе. Хотя они так и остались простыми зрителями разворачивающейся битвы, но были вынуждены до самого вечера простоять целый день в боевом строю, при полной готовности к выступлению на помощь атакующим колоннам. Однако сигнала к выступлению так и не последовало.
Вытянув шею, Джучибер с любопытством наблюдал за действиями имперцев и защитников Тыйфыня. Стоящий рядом Кендаг, шёпотом пояснял ему назначение тех или иных орудий, двинутых осаждавшими в бой.
– Гляди,– толкнул коттера в бок Кендаг,– видишь вон того краснорожего ченжера?
– Да.
– Это главный начальник над всеми осадными орудиями – мастер Сибэ.
Джучибер с любопытством разглядывал плотного, коренастого ченжера, с могучими словно у борца руками. Тот выделялся среди остальных своим лицом цвета зрелой моркови. Сейчас он расхаживал посреди толпы рабочих, окруживших установленные на катки камнемёты, которые они, впрягшись в лямки, медленно тянули в сторону крепости.
Взгляд Джучибера опять переместился на замок. Он увидел, как от его стен пятясь, отходят уцелевшие в схватке бойцы штурмовых отрядов. Вслед им опять летели стрелы и камни, выпущенные защитниками Тыйфыня.
– Кажется на сегодня всё,– тихо заметил Кендаг.– Эти гиньцы неплохо пощипали перышки Железным Ястребам.
Джучибер уловил злорадство, прозвучавшее в голосе тайгета.
Раздавшийся рёв труб призвал войска к отступлению. Мимо строя их тагмы в лагерь тянулись остатки штурмовых отрядов. Грязные и оборванные ратники устало шагали в своё расположение. На щитах тащили раненых и обожжённых.
– Значит, будем становиться в осаду.
Слова Кендага услышал стоящий рядом с ним Таохэ.
– Вряд ли,– не согласился он с тайгетом.– Ну, отбили они этот приступ. Завтра либо наступит наш черёд лезть на стены, либо свернём лагерь и двинемся дальше. Найдётся, кому заняться этими крысами…
Но Кендаг оказался прав. На следующий день воинам был отдан приказ насыпать валы и ставить частокол, перекрывая все возможные подходы к крепости. Имперская армия готовилась к долгой осаде.
Оставив возле стен Тыйфыня необходимое количество воинов, Чже Шен отвёл остальную часть войск чуть ниже, ближе к выходу с плоскогорья на равнину. И-Лунгу он объяснил, что не хотел бы, чтобы враг мог застать их в узкой горной долине и запереть между крепостью озером и горами. А в том, что гиньцы поспешат на помощь Тыйфыню, он нисколько не сомневался. Про себя князь проклинал тщеславное упрямство И-Лунга, заставившего его ослабить основную часть войска.
Для того чтобы обеспечить безопасность их положения, Чже Шен приказал выстроить несколько укреплённых лагерей, вынесенных ещё дальше в сторону равнины у самого подножия гор. В случае необходимости те должны были сдержать первый натиск наступающего противника и дать имперцам время собрать все свои силы в единый кулак.
В один из таких лагерей был направлен сабрак тайчи Шибэра. Тайчи объехал окрестности в поисках подходящего места для разбивки лагеря. У самого спуска с плоскогорья он нашёл довольно широкое поле, ограниченное с одной стороны крутыми отвесными скалами, а с другой – стремительно бегущим горным ручьём. Деревья, росшие вдоль его берегов, пришлись весьма кстати, ибо могли пойти не только на постройку дозорных вышек и частокола, но и на дрова. С последним в этих местах было туговато – всё-таки горы. К тому же вскоре должны начаться зимние холода. Это внизу на равнине более-менее тепло, а здесь на высотах даже изредка выпадал снег.
В полутора линах от места будущего лагеря располагалась небольшая кулбусская деревня, через которую проходила дорога, ведущая на равнину Чулбы. Сначала Шибэр хотел её сжечь, но жители деревни выразили полную покорность и добровольно предоставили имперцам мясо и зерно.
Другим, не менее важным обстоятельством было то, что неподалёку от селения находился каменный колодец с удобным водопоем для коней. Ручей с его извилистыми берегами, усеянными каменными валунами всё-таки не очень-то подходил для всадников, а вот колодец был, как говориться в самый раз. К тому же он был единственным в округе, и местные жители чистили и следили за его состоянием. Благодаря всем этим обстоятельствам кулбусская деревня и уцелела от разгрома.
Воины, прибывшие на указанное Шибэром место, первым делом начали выкапывать ров, насыпать вал и устраивать палисады. Вскоре к ним присоединилась тысяча рабочих из кулбусов, в помощь которым пригнали две сотни захваченных местных жителей. Шатры и палатки разбили довольно быстро, даже вал с идущим поверху частоколом кое-как удалось устроить.
А вот со рвом дело обстояло неважно – твёрдая каменистая земля поддавалась с превеликим трудом. Но, как известно – капля камень точит, и через два дня рабочие-кулбусы всё-таки сумели окружить лагерь крутым валом и рвом шириной в один алдан. Местами, глубина рва достигала полтора человеческих роста. Поверху вала шёл частокол из заострённых кольев, доходящих высотой до груди человека. Кроме этого, на валу установили дозорные вышки с площадками для стрелков.
Как оказалось, они очень вовремя закончили постройку укреплений лагеря. Опасения князя Чже Шена, что гиньцы и сторонники Учжуна придут на помощь защитникам Тыйфыня подтвердились.
Разведчики донесли, что у входа в долину появился довольно крупный отряд вражеских войск. Он состоял из тысячи шестисот воинов-послушников
