Братства Богини, двух сотен гиньских кливутов и ещё четырёхсот оруженосцев и стрелков. Во главе отряда стоял жрец Братства по имени Сэньхэп, который славился как сильный боец и поединщик.
Выслушав донесения от разведчиков, тайчи Шибэр немедленно послал гонца в ставку к Чже Шену с известием обо всём происходящем. Затем он собрал в своей палатке тагмархов и сотников, чтобы решить, как им следует поступить.
Наиболее осторожные стояли за то, чтобы засесть за укреплениями и ждать прихода подкреплений из основного лагеря.
– Ну, а если Сэньхэп просто проведёт своих людей мимо нашего лагеря или свернёт на какую-нибудь тропинку в горах? Тогда что? – спросил Шибэр у подчинённых.
– Тогда получится, что мы упустили его,– задумчиво произнёс один из сотников.
–…И подставили под удар тех, кто ведёт осаду Тыйфыня…
– Значит, надо навязать ему бой! – воскликнул тагмарх стрелков.– Либо заставить напасть на наш лагерь. У него не так уж и много больше людей, да и к тому же наши укрепления не такие уж слабые.
– Но не следует забывать, что перед нами непростые воины, а бойцы Братства Богини,– заметил тагмарх копейщиков Гуцзюй.– К тому же у них почти три с половиной сотни всадников.
– А мне нравится мысль о том, чтобы навязать им бой в поле у нашего лагеря,– неожиданно произнёс тайчи Шибэр.– Мы выставим вперёд тагмы щитоносцев и копейщиков, а стрелки с вышек прикроют их из-за вала. Меня беспокоят только гиньские кливуты. Они могут обойти нас слева и прорваться в тыл.
– Скорее всего, так оно и будет,– буркнул кто-то из сотников.
– Какими бы они не были воителями, а прорвать боевой строй имперской пехоты не так уж легко,– усмехнулся тагмарх щитоносцев Чампа.– Вот если бы их удалось зажать между лагерем и нашим строем… Даже если их будет больше, чем нас, они будут всё равно что перепёлки в силках.
– Сэньхэп не так глуп, чтобы лезть на валы или позволить зажать себя в клещи,– возразил командир тагмы стрелков.
– Значит, надо попытаться его заманить туда куда нужно! – воскликнул тайчи Шибэр, стукнув кулаком себя по колену.– Думайте, как это сделать! Думайте!
Военачальники и командиры просидели в палатке Шибэра, чуть ли не до самого рассвета пока, наконец, не пришли к единому мнению. После этого все отправились спать, пытаясь урвать хоть несколько часов для сна.
Едва небо на востоке зарозовело, как имперцы начали готовиться к бою. В лагере оставалось две сотни стрелков, сотня копейщиков и столько же обозников и рабочих. Стрелкам и копейщикам было приказано скрытно сидеть за частоколом и не высовываться до условленного знака.
Всех остальных своих воинов тайчи Шибэр вывел в поле и выстроил в боевой порядок на расстоянии в половину лина от валов лагеря. Правое крыло сабрака упиралось в крутой берег горного ручья, а левое в отвесные скалы.
Правое крыло сабрака, состоящее из трёх с половиной сотен воинов, возглавляли тагмарх копейщиков Гуцзюй и сотник из тагмы щитоносцев по имени Уцзюту, считавшийся в своё время одним из лучших бойцов Ченжера.
По замыслу Шибэра они и их люди должны были послужить той самой приманкой для врага. Большинство воинов, отобранных в этот отряд, были наёмниками. Среди них находился и десяток, в котором служили Кендаг с Джучибером.
Коттер обратил внимание на мрачные лица Кендага и Таохэ. И ченжер, и тайгет выглядели сегодня одинаково обеспокоенными.
– Что-то сегодня наши начальники слишком мудрят,– недовольно пробормотал Кендаг, кивая головой в сторону, где развевалось знамя их сабрака.
– Точно,– согласился с ним ченжер. Заметив недоумевающий взгляд Джучибера, он пояснил:
– Не нравиться мне, что нас поставили отдельно от остальных. Вся наша сила в едином строю. Не такой уж дурак наш тайчи, чтобы не понимать этого. Значит, они что-то задумали.
– Разговор-р-ы! – прорычал тагмарх, оборачиваясь лицом к строю, и Таохэ поспешил умолкнуть.
В просвете между головами стоящих впереди щитоносцев, Джучибер разглядел тёмно-фиолетовую, отливающую стальными бликами полосу, стремительно приближающуюся к их строю. Это были воины Братства Богини.
Сэньхэп бросил вперёд своих бойцов, нанося основной удар по левому крылу и центру имперцев, рассчитывая прорваться мимо укреплённого лагеря. Лезть на валы под градом самострельных болтов он не собирался. Однако несмотря на всю тяжесть удара, имперцы выстояли. Тогда вместо пехоты в бой устремились гиньские всадники-кливуты.
Сэньхэп стоял на невысоком пригорке, наблюдая за ходом сражения. Имперцы выдержали первый натиск, но он, ни на мгновение не сомневался в успехе. Воинственному жрецу самому хотелось поучаствовать в битве. Почувствовать в жилах живительный ток разгорячённой от осознания опасности и упоения победой крови.
Единственное, что сейчас заботило жреца, так это время. Если они за ближайшие два часа не успеют прорваться на плоскогорье, то к имперцам от Тыйфыня могут подойти подкрепления, и тогда Железные Ястребы И-Лунга втопчут его воинство в землю.
К пригорку подскакали двое лунчиров, возглавлявших гиньских всадников. Кованый нагрудник одного из них пересекала свежая царапина, оставленная остриём вражеской совни.
– Не прорваться,– сказал он, сдерживая разгорячённого боем жеребца.
– Вы, преподобный брат, говорили, что их не более полутора тысяч, и что они будут отсиживаться за валами,– заметил другой.– А, по-моему, они все вышли в поле. Скорее всего, в лагере десятка три стрелков, да обозники. Кто бы ими ни командовал, но он не дурак. Знает, что им надо просто продержаться часа два-три, и тогда нам конец.
– Ладно, тогда мы поступим по-иному…
Сэньхэп махнул
