— А ты с этим не согласна? Насчет его воли?
— Почему же? Пойми, мы, Драконы, не страдаем манией величия, а всего лишь ясно осознаем свое место в мире. Мы превосходим людей, но не всемогущи. И, конечно же, понимаем, что только солнце вершит судьбу. Другое дело, что механизм этого намного сложнее, чем представляется братьям из храма Первой Слезы. И если нашу дорогу осветил когда-то ночной цветок, значит, солнцу там было нужно. Даже тень, сама не зная того, может выполнять волю света.
— Ого, — сказал Ясень. — За такие речи где-нибудь на базаре можно и плетей получить. А то и в темницу.
Ему вдруг пришло в голову, что рассуждения Кристы до странности напоминают слова Угря, который верховодит на плоскогорье. Тот, помнится, тоже обзывал жрецов дураками.
При этом личный статус драконихи и бывшего атамана никак не пострадал из-за их пренебрежения к светлым братьям. Скорее, наоборот. Одна сидит во дворце, а другой, по сути, завел себе отдельное королевство (пусть и скромное по размерам). Денег у обоих столько, что Ясеню и не снилось.
Так в чем между ними разница? Криста говорит о великом прошлом, Угорь — о великом будущем, но оба превосходно себя чувствуют в настоящем.
Хотя, и самому Ясеню в этом смысле грех жаловаться. Он ведь тоже сейчас не в сыром подвале, а на вершине дворцовой башни. Правда, перед этим пришлось прирезать Древнейшего и, в буквальном смысле, до смерти напугать иерарха. Или только так и можно попасть наверх?
Тот, кто достиг вершины, плюет на условности. Тот, кто плюет на условности, достигает вершины. Где тут причина, где следствие?
— Криста, днем ты сказала, что смотришь на вещи шире, чем обычные люди. И я убедился, что ты не шутишь. Ты знаешь обо мне такое, что другие пришли бы в ужас, но тебя это не смущает. Я благодарен тебе. И все же, ты можешь ответить прямо и откровенно — кем ты меня считаешь?
— Я могла бы ответить, что считаю тебя союзником. Но понимаю, что ты спросил не об этом. Так вот, я не знаю. В ту первую встречу семь лет назад жрец пытался заглянуть тебе в душу, но не сумел. Для него это, видимо, была достаточная причина, чтобы называть тебя тварью. Но, повторяю, мир сложнее, чем он себе представлял. Надеюсь, ты сможешь найти ответ.
— Знать бы еще, где искать.
— Инструкций дать не могу. Разве что, рассказать еще одну драконью легенду.
— Давай, конечно. Обстановка располагает.
— К югу отсюда есть остров, до него примерно десяток лиг. Говорят, что Драконы-боги хранили там свои древние знания. На острове, якобы, имеются ответы на все вопросы, которые когда-либо возникнут под этим солнцем. Но, опасаясь, что знания будут использованы во зло, Драконы запретили людям приближаться к хранилищу. На остров наложили проклятье. За последние две тысячи лет там никто не бывал.
— Звучит обнадеживающе.
— Ну, мало ли, — рассмеялась аристократка. — Ты ведь уже проникал в такие места, куда прочим вход недоступен. Вдруг захочешь попробовать? Только не говори, что я не предупреждала насчет проклятья.
— Не буду.
Они замолчали и долго еще сидели под серебристым небом, глядя, как засыпает столица, и слушая дыхание ночного моря.
7
Выспаться утром не удалось. Предстояло заняться тем, ради чего Ясеня и прислали с Ледяного Стола, то есть эвакуацией лорда-арбитра. Но сначала не мешало бы все-таки прояснить, готов ли сам лорд к такому исходу. Сегодня старичок-помощник передаст ему письмо с плоскогорья, после чего расскажет Ясеню с Хладом, как отреагировал опальный сановник.
У арбитра была дурная привычка вставать с рассветом. А с первыми лучами солнца он уже выходил на прогулку в парк. Это был единственный шанс пообщаться с ним неформально, поэтому пришлось пожертвовать сладким сном. В общем, еще не увидев лорда воочию, Ясень уже понимал, почему его так не любят.
Помимо прочего, Ясень задумался над вопросом — а не посвятить ли в свои планы аристократку? Накануне он поведал ей о подъеме на плоскогорье, но умолчал о затее с арбитром. Может, зря умолчал? Вдруг она захочет помочь? Дракониха ведь считает, что личные антипатии не должны служить поводом для опалы. И в этом смысле сочувствует лорду, а короля не поддерживает.
Впрочем, ладно, попробуем пока без нее. Вот если ничего не получится, тогда и посмотрим.
Покинув башню, он направился на базар, где была назначена встреча со старичком. Для этого пришлось выехать из «чистого» города. В торговых рядах уже было полно народу. Ясень оставил лошадь у входа под присмотром бдительных стражников и двинулся вдоль прилавков.
Здесь продавали все, что привозилось с разных концов страны. Янтарь с Восточного Взморья, оленьи рога, добытые на северных пустошах и обладающие целебными свойствами, ковры с горячего запада, на которых вытканы изображения нелепых зверей с ногами-колоннами и толстыми трубами вместо носа. Тускло поблескивала шкура морской коровы, растянутая над прилавком, как парус. Мерцали тончайшие фиолетовые прожилки в отрезах живого шелка. Сверкали на солнце медные кувшины и оловянные блюда. А из-за длинной перегородки, за которой торговали съестным, уже доносился запах пряностей и ванили…
Поплутав минут десять, Ясень разыскал гончарную лавку, о которой говорил старичок. Остановился неподалеку и бросил взгляд на механические часы, висевшие над рыночной площадью. В его задачу входило наблюдение, а разговаривать со стариком должен Хлад. Но чернобородый почему-то не появлялся.
Старичок пришел минута в минуту — надо полагать, служба у лорда-арбитра на всю жизнь приучила к точности. Огляделся, пригладил седые волосы, оправил строгий сюртук. Прогулялся туда-сюда, постукивая тростью и недовольно хмурясь.
Хлада по-прежнему не было.
Старик еще раз глянул на циферблат, нетерпеливо дернул плечом и зашагал прочь. Ясень, поняв, что пора вмешиваться, догнал его и вежливо придержал за рукав:
— Постойте, сударь.
— Ах, это вы. Опаздывать невежливо, молодой человек.
— Прошу прощения. Очевидно, что-то случилось с моим напарником. Как прошла встреча с лордом-арбитром?
— Я передал ему ваше письмо, рассказал про Тайю. Он выслушал, ни слова не говоря. Я ожидал, что письмо он возьмет домой, чтобы там прочитать без спешки, а ответ передаст мне завтра. Но лорд-арбитр вскрыл конверт прямо в парке. Объяснил, что завтра мы, скорее всего, уже не увидимся.
— Почему?
— Король требует его к себе для беседы. Сегодня в полдень. Лорд-арбитр полагает, что его уже не выпустят из дворца. Вместо негласной опеки будет настоящий арест.
— Что случилось?
— Смена цикла, — сдержанно ответил старик. — Его Величество нервничает.
