Подняв со стола, он показал лежащий сверху листок с печатью и подписями и небрежно бросил его обратно.
— Но это же месяцы ожидания… — пробормотал Андрей.
— Жаль, что не годы, — сухо заметил Ковалевский. — Ну какая ему магразведка? Какое КМБ? Он только на первом курсе!
— Нина начала с нами работать с первого курса, — возразил его собеседник.
— Только он не Нина, — отчеканил Ковалевский. — Отвратительные манеры, никакого воспитания! Вон уже на третий день наказали за нарушение распорядка!
— Да кого это вообще волнует?
— А ты что, хочешь второго Егора?
Имя, звеня, замерло в воздухе. Его уже давно здесь предпочитали не называть.
— Одну змею мы уже пригрели, — холодно бросил Звягинцев-младший, — вторая нам не нужна. Если с ним получится так же, то головы полетят. И на этот раз твоя будет первой! — он резко повернулся к Ковалевскому. — Твои же ученики…
Недобрая тишина мигом окутала кабинет.
— Чтобы не получилось так же, не давите, — невозмутимо вмешался следивший за спором директор. — Ни ты, ни КМБ. Дайте юноше осмотреться и самому понять, чего он хочет. Торопить не нужно.
— Ну хоть бы начал с ним занятия… — после паузы проворчал Андрей.
— Нет, — упрямо отрезал Ковалевский, — он еще не готов. Кто же виноват, что менталисты, почувствовав свою силу, забывают о границах? А границ этот мальчишка пока не понимает…
Глава 33. Секция запретных книг
Табличка “Библиотека” на огромной дубовой двери сообщила, что добрался я как раз по адресу. Я переступил порог, и высоченные стеллажи, аж до потолка заставленные книгами, мигом окружили со всех сторон. Недалеко от входа за столами с лампами и стульями, уткнувшись в учебники, усердно занимались студенты, перелистывая страницы и что-то скрупулезно выписывая в свои тетради. Обогнув их, я подошел к небольшой стойке, где добродушная старушка — та же, что и в прошлый раз — почитывала пухлый томик.
— А много тут книг? — с ходу спросил я, окидывая взглядом уходившие вглубь зала полки.
Библиотекарша, казалось, слегка удивилась вопросу, но все же ответила.
— А вы их все знаете? — тут же уточнил я.
Она кивнула и, слегка улыбнувшись, сказала, что два раза в год ведет учет всех книг.
— Лично? — изумился я.
Следующие несколько минут, довольно улыбаясь, старушка посвящала меня в тонкости библиотекарского дела.
— А давно вы тут работаете? — не отставал я.
Не то чтобы меня особо интересовали ее ответы, но я внимательно слушал и время от времени подбрасывал новые вопросы.
— А вам нравится ваша работа?..
Люди — такие же книги: чтобы от них чего-то добиться, их для начала надо открыть. Тогда и вызвать эмоции будет не так уж и сложно — правда, у одних легче вызываются хорошие, а у других плохие. Вскоре вокруг моей собеседницы появились тонкие, видимые лишь мне нежно-розовые лепестки симпатии — ей было приятно со мной общаться. Вероятно, к ней не так уж и часто подходили с разговорами.
— Извините меня, — вполне искренне сказал я.
— За что? — не поняла библиотекарша.
Собственно, за то, что сейчас произойдет.
— За то, что отвлекаю, — ответил я, мысленно сжимая эти вьющиеся лепестки в ладони.
— Общаться с вами — моя работа, — благодушно произнесла она. — Может, тебе книгу какую надо?
— Да, надо. Мне надо в закрытую секцию. Проводите?
— А ты получил разрешение? — мгновенно спросила она.
Кивнув, я поднял руку, в которой сжимал волны ее эмоций, и медленно развернул ладонь. В конце концов, если секция была настолько закрытой, то ее хранительнице стоило закрыться и самой. Сведя брови, библиотекарша сосредоточенно уставилась на линии на моей коже, словно читая их как буквы. Я не знал, как выглядит разрешение, но главное — что она это знала. Поизучав мою ладонь, старушка распахнула специальную тетрадь, где вела свой учет, и вписала туда какой-то номер.
— Пойдем, — после сказала она, поднимаясь из-за стойки.
Следом за ней я направился вдоль длинных рядов стеллажей, сворачивая то вправо, то влево, петляя как на лесной развилке — путь порядком напоминал лабиринт, который не пройти без провожатого. Наконец, обойдя очередную стену из книг, мы приблизились к массивной двери с большой замочной скважиной — секция оказалась закрытой во всех смыслах. Достав из кармана ключ, библиотекарша с важным видом отперла дверь. Та со скрипом, словно нехотя отворилась, открывая проход во вместительный зал, густо заставленный книжными полками. Тишина внутри стояла невероятная, будто уши наглухо забило ватой.
— Тебя что интересует? — деловито спросила моя провожатая.
— Менталистика, — ответил я.
— Это в конце зала. Только имей в виду, выносить учебники отсюда нельзя, — наставительно произнесла она. — Зато здесь есть столы, где можно читать и делать записи. А как устанешь и захочешь выйти, просто нажми сюда, — она показала на большую кнопку на стене у входа, — и дверь откроется сама. Только все учебники сначала верни на свои места…
Раздав инструкции, библиотекарша пустила меня внутрь и плотно прикрыла дверь с той стороны. Затем звонко лязгнул замок, запирая меня среди книг и глухой тишины. Однако, когда я почти добрел до конца зала, за стеллажами неподалеку вдруг послышался шелест страниц, и я с любопытством заглянул туда. На небольшом очищенном от полок пятачке стояли несколько круглых столов. За одним из них рядом с большой лампой сидела Нина и что-то вдумчиво выписывала в тетрадь из толстого учебника с пожелтевшими страницами. Я шагнул к ней, и она тут же подняла глаза.
— Снова привет, — улыбнулся я.
— А что ты здесь делаешь? — прищурилась она.
— Вероятно, то же, что и ты. Это все книги по менталистике? — я оглядел высоченные стеллажи вокруг столов.
Пяти лет учебы-то хватит, чтобы все это изучить?
— Еще и в хранилище есть, — ответила Нина, не сводя с меня пытливых глаз. — А Григорий Николаевич дал тебе разрешение? — чуть недоверчиво уточнила она.
— Вроде того, — уклончиво отозвался я. — Одна здесь?
— Обычно тут еще Белозерский.
— Вдвоем?
Что-то мне это не очень понравилось.
— Почему вдвоем? — Нина подавила внезапную улыбку. — Я в этой части зала, а Тим там, где темные искусства. Может, он и сейчас там.
Ну это меня уже мало волновало, главное — что не здесь. Под ее сверкающим синевой взглядом я подошел к столу и, выдвинув стул, сел по соседству.
— Что читаешь?
Вместо ответа она подвинула ко мне свою толстенную книгу со страницами желтыми настолько, что буквы на них расплывались, теряя четкость. Не удивлюсь, если этому томику уже пара веков. Приподняв потрескавшуюся кожаную обложку, я прочитал “Искусство внушения”.
— И как, интересно?
— Очень, — отозвалась она. — С нашим даром иллюзии можно не только показывать, но и передавать в чужие мозги напрямую. Можно заставить людей, которые тебя ненавидят, тебя любить. Можно внушить больному, что он здоров, а здоровому — что он неизлечимо болен. Можно затуманить любую голову словно опиумом. Правда, все это временно. Внушение как гипнотический морок…
Надо же, а я и не знал, что можно еще и такое.
— С ментальной магией, — добавила Нина, — можно даже стирать воспоминания.
— Умеешь?
Она качнула головой.
— Это очень сложно… А ты что ищешь?
— Пока осматриваюсь, — ответил я.
На несколько мгновений нас плотно укутала тишина. Как и утром, казалось, что мы надежно укрыты от целого мира — только сейчас не туманом, а высоченными рядами книг, упирающимися аж в потолок. И синева ее глаз опять была лишь для меня.
— Как собрание в Королевстве? — внезапно спросила Нина.
— Если коротко, — усмехнулся я, — меня оттуда выгнали.
— Почему? — удивилась она.
— Сам не до конца понял… А какие у тебя отношения с Марком?
Язык не повернулся назвать его ее дядей.
— Нормальные, — неопределенно ответила она.
— Нормальные как с сестрой или еще нормальнее?
