поведением.
— Но он легко поддался тебе, — сказала она. — Почему?
Темные глаза Захира были хмурыми.
— Он знает, что я выполню задание. Я рад — деньги пойдут Элдакару. Помогут с растратами на войну.
— Что еще ты для него делал?
Он улыбнулся.
— Это очень долгая история, миледи. Может, когда-то будет время.
Шантар вернулся и посмотрел на Лин. Он расслабился, может, из-за напитка, может, от уверенности, что Захир все сделает. И было поздно.
— Сколько знаю Харана, не думал, что он путешествует со спутницей, — сказал Шантар, глядя на Лин. — Всегда казался мне волком-одиночкой. Хоть мы годами знаем друг друга. Я был на одном из первых заданий, боялся. А музыкант явился и помог мне.
— Как он это сделал?
Улыбка вора была далекой.
— Мне нужно было вынести кое-что из дома во время бала. Я пришел в облике гостя. Я потом понял, что это проверка — если я справлюсь, меня повысят. Если нет… жизнь интересная, когда жить опасно. Братство делает ее такой. Можно потерять руку, голову… такая возможность висит над нами, дает нам жить, — он уже не улыбался. — Предмет хранился в комнате, куда я попал. В библиотеке. Я знал план дома, я продумывал задание месяцами. Но когда я прибыл, в книгах рылась женщина. Красивая. Я не мог работать, пока она смотрела. Времени было мало. И тут пришел Харан. Он посмотрел на нас, представился блуждающим певцом.
— Он очаровал ее, да? — сказала Лин. Захир заерзал рядом с ней от тревоги или гордости, она не знала точно.
— Конечно. Увел ее в сад. Я решил, что это совпадение — а почему нет? Она была красивой. Все любят красивых музыкантов. В том саду много уединенных мест, и я видел ее взгляд. Я был рад за него. Никто мне не помешал, и я смог завершить задание. Но потом… пока я не ушел, в мой карман залезла рука, — Шантар покачал головой. — Я вдвое больше этого гада, а он полез ко мне. Он сказал: «Я тебе помог. Теперь твоя очередь». Оказалось, он только прибыл в Майдару, хотел, чтобы его познакомили с главой Братства. Моим предшественником. Украденный кинжал — сокровище Алмирии с рубином — был у меня, а мы все еще были в доме его хозяина. Я не мог отказать. Хоть было опасно для Харана. Я мог обмануть его и завести в засаду.
— Я был тебе интересен, — хитро улыбнулся Захир. — Признай.
— Да, — Шантар сделал глоток. — Я хотел увидеть, что за глупец активно искал Братство. И я пожалел об этом.
— Ясное дело, — сказал Захир. — Еще кружка, и ты признаешься в любви.
— Может быть, — сказал Шантар. — Но твое сердце занято. Женщиной, чье имя ты не раскроешь.
Ах. Лин не реагировала. Как и Захир. Он сказал:
— Старик, тебе не надоело быть одному? И разве тебе не одиноко даже в окружении коллег и друзей? Тебе нужно постоянно скрываться при них, быть у власти.
— Мне еще хватит сил убить тебя на месте, — сказал вор, закатив глаза. — Помни это.
Захир рассмеялся. А потом посерьезнел.
— Я говорю лишь, что мы с моей леди нашли друг друга не зря. Мы были одиноки, устали. Устали скрывать ото всех, какие мы.
— И она умело обращается с ножом.
— А еще музыка, — Захир тоже расслабился от напитка. Лин была уверена, что он собирался описать ее умения, дополнив историю, что поведал страже. Она ждала этого с усталостью. Но Захир заговорил тоном, какой она слышала ночами в саду. Его взгляд стал далеким. — Музыка, нож. Это ведь важно для нас, Шантар? Для тех, кто держится тени. В центре наших жизней — нас делает живыми — танец крови. Жесткость музыки.
— Ты звучишь как танцующий с огнем, — сказал Шантар в кружку.
Лин улыбнулась с иронией.
— Или поэт.
* * *
Желтый дым, напиток, выступление Захира Алкавара в облике блуждающего музыканта Харана сработали. Отец и сын впали в транс. Особенно отец, это было важно. Хадар Зухалан притих от музыки, дым и эмоции сделали его голос хриплым. Он пригласил Харана сесть с ним.
Захир подошел с низким поклоном. Он сел за стол, и Лин заметила, что его нога рядом с ногой мужчины. Он выдерживал взгляд торговца, словно они давно знали друг друга. Его последняя песня была страстной, яростной, и она вспомнила его слова о жестокости музыки. Зухалан был очарован. Ей пора действовать.
Она села рядом с сыном, робко спросила, где можно отойти по делам. Она уже знала, куда ее отправят, где она сможет брызнуть на себя розовой водой и использовать гардероб — ей нужна была смежная комната. Она внимательно изучила план дома ночью, пока они не уснули. Убежище тянулось под землей, там были комнаты. В одной из них была большая мягкая кровать, где им с Захиром предложили провести ночь.
Под глупым платьем она прятала нож между грудями, другой был на лопатке. Не лучшее место, но в зоне досягаемости. При этом Лин осознавала скудность защиты. Если ее схватит, мужчина сможет позвать стража, который подавит ее мечом и копьем. Мужчина не мог хранить богатства в доме и товары без стражи. И семья Зухалан была осторожной. Потому Братству было сложно подступиться к их дому.
Но теперь этим занималась она. И она невольно доверяла Захиру Алкавару.
Двери смежной комнаты были тяжелыми. У нее был флакон масла, чтобы нанести на петли. Ее сердце колотилось, пока она так делала. Коридор был пустым, но любой мог пройти тут.
К счастью, масло сработало, и она бесшумно проникла внутрь. Она закрыла за собой двери. Она была в комнате, похожей на кабинет торговца — в центре был роскошный стол из вишни, где лежали стопки бумаг, стояли чернила и ручка. На стенах были полки с книгами. Она ощутила укол тревоги при виде окна с видом на улицу, куда могли заглянуть. Она прошла к окну, стараясь держаться незаметно, и задернула шторы.
На столе горела лампа, озаряя комнату для Лин. А не должна была. Это явно постарался один из людей Шантара, хоть она не знала, как. Может, один из слуг был на их стороне, или его подкупили.
Свет лампы отражался в медном зеркале, круглом и с бронзовой рамой. Оно висело на стене перед столом. Оно было древним, рама была с вырезанными сценами осады, напоминала о павших империях юга. Зухалан часто путешествовал, так что реликвия могла быть оттуда.
Лин подошла к зеркалу и ощупала его край с правой стороны. Она
