Так мы и сидели, болтали ногами в такт мерным покачиваниям желфура. Мне было весело с кистеухими. И никакие они не заносчивые, если сыты и в хорошем настроении.
Звякнул колокол внизу - первая остановка после столицы. Вместе со своими новыми приятелями я вышла на станцию, купила жареных орешков у дородной тетки. Эльфы запаслись выпечкой и засахаренными фруктами. Ехать почти сутки, никак отощают…
В толпе разминала ноги знакомая плотная фигура. А я, было, обрадовалась, что ты прозевал меня, длинноносый. Нет, натасканной собакой по следу бежишь. Спасибо, что хоть не в мой желфур торопишься.
Я осторожно толкнула Модника в бок локтем и доверительно сообщила:
- Вон тот тип подходит для поединка.
- Какой? - не разглядел Модник.
Длинноносый уже скрылся в глубинах Пули. Я уже открыла рот сказать: "Забудь", как отыскала новых кандидатов для мести. Как я могла предположить, что Волк путешествует в одиночку?! Сопровождающий его храмовник, опираясь на трость, тяжело забирался по лесенке.
- Вон тот субъект и его бритый приятель. Может, они не самые сильные, но я была бы не против, если бы их кто-нибудь поколотил, - созналась я и прыснула в кулак.
Позор, Ирава, ты уже промышляешь мелким пакостничеством, натравливая незнакомых эльфов на ничего не подозревающих врагов. До чего дошла! И самое примечательное, не стыдно ни капельки.
- Не воюю с инвалидами, - поморщился Модник. - Тем более, с ведьмаками.
- А я знаю лысого, - и без того узкие глазки Малыша сузились. - Он был следопытом на последней войне с орками. Дважды мой отряд выводил из топей. Как его там? Барвио… Нет, Балзио. Балзио Латас.
Я замерла. Быть такого не может! Балзио Латас мертв, мне Ревинг сказал. Но Сокол с Арфистом в последние годы открыто игнорировали проповедника. Не мог ли Волк поступить так же, инсценировать безумие и смерть, избавиться от приставучего друга, которого в глаза звали Сплетником? Мог, я была больше, чем уверена в этом.
- Эй, Ирава, ты тут жить собралась? - потянул меня за руку Туфелька.
Я запрыгнула в Пулю, все еще оставаясь под впечатлением от новости.
- А ты не обознался? - вцепилась я в эльфа, уже сама понимая - нет, не обознался. Недаром лицо Волка казалось мне смутно знакомым. Воспоминания Ревинга не помогли мне вовремя опознать одного из бывших друзей учителя. - С войны столько лет прошло!
- Да ты что, короткоживущая, для меня она как вчера была. Это ты, поди, в колыбели качалась, - обиделся великан. - И вообще я Волка неделю назад видел в оружейной лавке, час потом беседовали. Он меня про Совет расспрашивал. Говорил, очень ему интересно, как у нас в Ири власть устроена. Все в гости собирался. Друг у него в Беле.
Ясно, что за друг. Значит, мне придется и с тобой разбираться, Балзио Латас. За шиворот словно высыпали пригоршню мурашек. Что-то я в последнее время обросла врагами, как пенек поганками.
Я просидела на перилах до полуночи. В свою каюту эльфы идти не желали. Компанию им составляла мамаша с тремя орущими без умолку чадами. И три здоровых мужика не выдержали более двадцати минут в их обществе - дезертировали.
- У меня дома самого двое таких, - пожаловался мне Туфелька. - Я, конечно, люблю их. Но пусть они побыстрее растут и успокаиваются. Спать же невозможно.
Вот и все отцовское внимание…
К полуночи меня сморила усталость. В довершение заявился истосковавшийся Элидар, вдоволь напробовавшийся орчьего пойла, и теперь особенно общительный и агрессивный:
- Лапуля-я-я, я так па-а-анимаю, тебе блондины нравятся. Но друзей бросать н-некрасиво, - погрозил он пальцем. - Тем более, ради смазливых кистеухих.
Эльфы недоуменно уставились на черноглазое чудо в черном.
- Ирава, хочешь, я его перевоспитаю даже без применения чар? - поинтересовался воинственный Модник.
- Запретить его колотить я тебе не могу, но кто тогда будет меня чарам обучать? - вздохнула я, спрыгивая с перил и беря Ветра под руку. - Пошли, недоразумение, а то действительно перевоспитают. Не будешь тогда меняя обзывать Лапулей.
- Эти? Меня? - обиделся чародей, нетрезво покачиваясь. - Да я их одной левой уделаю, даже не вспотев! С-с-со мной сам Пучок Вс… Выс… Вспорибрюхо! И орки в довесок! - расхвастался он. - Эй, вы, через пять минут ир-рийские топи получат троих све-е-еженьких утопленников. Вас-с-с.
Я попыталась затолкать Элидара в каюту, но Ветра несло.
- Эй, ты, орчий п-подарочек, наших бьют! - кликнул он друга, оттолкнул меня и ринулся на растерявшихся эльфов с криком "Бей ушастых!"
Я снова попыталась их остановить. Куда там. Меня бесцеремонно отшвырнули к стене и позабыли. Орки оказались умней. Не ввязались в драку, наблюдали из каюты, посмеиваясь над засидевшимися идиотами и делая ставки. Волк даже не встал с кресла, всем своим видом показывая, что не опустится до потасовки.
По коридору носились молнии, сшибалась друг с другом сталь, завывали мини-ураганы… Я вжалась в стенку, с ужасом понимая - сейчас будет туго. По лестнице уже топотала охрана желфура. Ведьма-эльфа и человеческий чародей утихомирили дуралеев за полминуты, спеленав заклинанием. Я прикрыла глаза и молилась творцу: только не арестовывайте бездельников! Штрафуйте, ругайте, только не арестовывайте.
- Вас высадят на ближайшей станции, - хмуро заявила ведьма. - Радуйтесь, что не успели пробить обшивку или не зашибли пассажиров. До конца жизни не расплатились бы.
Доигрались! Я возвратилась в каюту упаковать вещи. Волк, как ни в чем не бывало, развернул газету, подвесил над страницей светляка и углубился в чтение. Волк… Балзио Латас… Сказать ему, чья я ученица? И так знает. Позже буду выяснять степень виновности чародея в убийстве Номара. Хотя, если он покинет Пулю вслед за нами, значит, признает вину или подтвердит, что ему от меня нужен Глаз Ночи. Всем им нужен Глаз Ночи! И никому я сама. И Номар никому без его изобретений нужен не был.
Люди сходятся вместе только из корыстных побуждений: из-за надрывающегося в глубине души одиночества или удобства совместного достижения чего бы то ни было. Я сама такая. Мой нынешний девиз - только не быть одной. Оказывается, принять ответственность за свою жизнь гораздо сложнее, чем за чужие, даже, если ведешь их в бой.
Я выволокла в коридор сумки и присела на корточки рядом с драчунами. Никто меня не окликнул, не упрекнул. Чего меня понесло общаться с кистеухими? Если бы не моя дурость - все было бы спокойно, драки бы не случилось.
Через полчаса на остановке нас встретила ночь, озаренная голубоватым свечением фонарей. Пустынная площадь неизвестного города полукругом распахнулась перед Трубой, до краев наполненная мелкой водяной взвесью в воздухе и заливистым лаем одинокой псины, изливающей свои чувства незамысловато, но метко. Зыбкий, дрожащий в дожде свет вырисовывал белые силуэты домов - простеньких кирпичных построек без изысков.
