Вскоре мерцающий факел у решетки догорел, и яма погрузилась во тьму. Должно быть, уже наступила ночь. Изредка проходившие поверху тюремщики даже не удосуживались погреметь решеткой. Кое-кто из них останавливался помочиться или присесть у решетки, а потом сбросить дерьмо вниз.
Тико спал урывками, минут по пять.
Это умение он развил еще в детстве: если ты не успевал вовремя прибежать на зов господина Эрика, то получал побои и лишался последней еды. Тико мог задремать, а потом в одно мгновение проснуться.
— Почему они засунули тебя сюда? — спросил Тико у Пьетро.
— Наверняка боялись, что я проболтаюсь о той ночи, — ответил он с уверенностью мальчишки, который уже все обдумал.
— Когда умерла Розалин?
Тико придерживал Пьетро за плечи, пока мальчик наконец не справился со слезами. Юноша чувствовал себя неловко, утешая ребенка. До сих пор Тико касался другого человека, чтобы убить или овладеть. Но мальчик оплакивал сестру. Тико лишил жизни ее убийцу, да только лучше от этого не стало. Ничуть.
— Нашел себе дружка?
Тико резко обернулся и увидел рыжеволосую девчонку, одетую в лохмотья.
А'риал была на пару лет старше Пьетро. Волосы закручены в неряшливый узел, скрепленный вороньей костью. От девчонки воняло, как от лисицы, а вокруг нее мерцало пурпурное сияние. Когда Пьетро перекрестился, она ухмыльнулась, блеснув белоснежными зубами.
— Нас никто не видит.
Вокруг них колыхалась полупрозрачная дымка, даже шум насоса утих.
— Я пришла с предложением.
— Ко мне или к нему? — Тико кивнул на Пьетро.
— Разумеется, к тебе… Герцогиня знает.
Его огорчила легкомысленность А'риал. Девчонка оборвала фразу, предоставив ему догадываться, что же именно знает герцогиня. О принце Леопольде? Ведь Тико дал ему уйти… О госпоже Джульетте?
— Да, — сказала А'риал. — Верно.
Пьетро, боясь смотреть на девочку, уставился в темноту за пределами ее магии. Он отодвинулся от нее как можно дальше, почти касаясь окружающего троицу мерцающего пузыря.
— Уходи, — сказала ему А'риал, открывая щель в магической дымке.
Тико схватил мальчика:
— Он останется.
— Коллекционируешь домашних зверьков?
— А разве герцогиня не собирает такую же коллекцию?
Удар попал в цель, глаза А'риал холодно сверкнули.
Она растянула дымку и указала на колесо и мокрые стены подземной темницы:
— Ты хочешь остаться здесь?
Даже внутри ее магического кокона воздух был влажным, горячим и зловонным.
— Но и это у тебя не выйдет, — сказала она. — После полуночи сюда прибудет Черный мастер, чтобы лично допросить тебя.
Пьетро ахнул.
— Убей себя, пока можешь. Убей ножом.
— Каким ножом? — резко спросила А'риал.
— Этим, — ответил Тико, приставив к ее горлу кинжал. Пьетро не заметил движения: вот Тико смотрит на девочку, а вот уже стоит рядом с ней с кинжалом в руке. Но Тико знал, он двигается, как обычный человек, только быстрее. Намного быстрее. Кончики пальцев А'риал засветились, и Тико чуть повернул клинок.
— Я ударю быстрее, чем ты.
— Невозможно.
— Рискнешь ошибиться?
А'риал медленно расслабилась и улыбнулась. Тико ждал, подозревая какую-то уловку, но девочка по-прежнему улыбалась, как самая обычная девчонка ее возраста, которая доставляет послание своей матери или госпожи.
— Герцогиня наблюдала, как ты бился с принцем Леопольдом. Она говорит, ты был великолепен. Но ты способен на большее. Обними свою суть. Заверши…
Тико не слушал. Его больше занимал другой вопрос. Как она следила за ним? Внутри похолодело. Что она видела? Начало боя? Не страшно. Внезапное появление Джульетты? То, как девушка предложила свою жизнь за жизнь Леопольда?
— Да, — сказала А'риал.
— Прекрати, — Тико вновь поднял кинжал.
— Постараюсь, — пожала плечами А'риал, — хотя это непросто. Но ты делаешь то же самое, верно? Ты все время так делаешь.
— Для чтения мыслей я должен прикоснуться.
— Нет, тебе так только кажется, — сердито возразила она. — Ты сам свой злейший враг. Моя хозяйка может спасти тебе жизнь.
— А взамен?
Девочка вздохнула. Она обняла Пьетро за плечи и притянула к себе. На мгновение мальчик прижался к ней, поверив в искренность ее объятия. Но Тико видел выражение лица А'риал. Отстраненное и чужое.
— Создай для Алексы армию бессмертных.
— Нет, — Тико отшатнулся.
Пьетро озадаченно следил за их перепалкой.
— Он все равно умрет. Когда ты уйдешь, его убьют. Просто за то, что ты его выделил. Так в чем же разница? Сделай это, и незачем волноваться из-за чепухи. Ты уже делал так раньше. Ребенок-попрошайка? Каждую неделю от голода и холода умирают десятки таких, как он. Ты пытаешься спасти их?
— Тут есть разница.
— Нет, — ответила А'риал. — Разницы нет. Возьми его. Спаси себя.
Умиротворение после кормления на Джульетте уже угасало. Тоненькая ниточка голода беспокойно крутилась в голове Тико. Но вместе со словами А'риал к нему пришло понимание: это шаг за грань. Сделаешь один, потом другой шаг, и так до тех пор, пока не перестанешь быть человеком.
Если он вообще когда-либо был им.
Тико вспомнил мучения принца Леопольда, искореженные мышцы, хруст костей, когда Леопольд превращался в волка.
— Я не стану.
Ужасное зрелище навеки отпечаталось в его памяти. Кожа лопается, невидимые руки сминают плоть и кости. Черные крестоносцы будут пытать Тико. Зачем ему самому пытать себя?
— Я предлагала дважды, — промолвила А'риал. — Третьего раза не будет. Но если ты позовешь, я приду.
— Никогда, — твердо ответил Тико.
— Не зарекайся, — сказала А'риал.
Каждый день приливы случались дважды — один малый, другой большой. Первый ничего не значил. Ни в городе, ни здесь, среди людей, привыкших к прогнившим венецианским окраинам, к вони застоявшейся воды в каналах, мусору, лужам и случайным трупам, оставленным отливом.
А вот второй…
Во время большого прилива вода текла по канавам от нескольких минут до целого часа и заливала подземную темницу. За один день такой прилив оставлял половину от сухого островка. За два затоплял его, и узникам приходилось стоять. За три дня уровень воды убивал всех, кто не умел плавать. Только непрерывная работа насоса позволяла людям выжить. Изысканная жестокость. И более того, это не позволяло заключенным бежать. Ты работаешь на колесе, спишь, просыпаешься и снова работаешь. Никто не мог уклониться. Колесо было для них всем, управляло их жизнью.
Такой Тико видел Серениссиму.
