Кроме того, дверь его покоев теперь висела на одной петле, и тайное прибежище Серого погибло. Кадеты свободно приходили и уходили, разыскивая пригодные для носки или украденные вещи. Между тем, Жур превратился в восхищённого стража, караулящего ящик с коконом вирмы. Джейм могла бы приказать всём держаться подальше. Возможно, так и следовало поступить; но каким-то образом то, что эти населённые призраками покои были брошены нараспашку, помогало разрядить атмосферу.
Однако, Джейм по-прежнему находилась в затруднительном положении. Она хотела, чтобы Южанина нашли, но только не ценой того, чтобы какой-нибудь разъяренный кадет свернул ему шею. Связь между ними говорила ей, что Сероду холодно, голодно и несчастно. Она с ним не слишком хорошо обошлась. И теперь её нос чесался и не давал ей покоя, постоянно напоминая о его страданиях. Ей оставалось только надеяться, что он появится сам по себе, до того, как она отправится в холмы. Никто не мог сказать, что с ним может случиться в её отсутствие, так сильно всех достали его дурацкие шутки.
IIIТак она и сказала мастеру-лошаднику, встретившись с ним в холмах, пятьдесят второго числа Осени.
— Приняв на себя ответственность о нём, ты несёшь ответ и за всё его проделки, — сказал он, бросая на землю седло и упряжь. — Что в этом странного?
— Ничего, я полагаю. Просто это так всё усложняет.
— Не то чтобы я тебя не понимал. Возьми цыпленка. Примани его сюда.
Джейм пошарила в своём мешке, нащупала конец жирной шишковатый ноги и выдернула её наружу. Они обнаружили, что обожаемые жареные цыплята раторна значительно упрощают дело, но она всё ещё сомневалась в том, насколько мудро было тренировать его с помощью угощений. В конце концов, что будет, если курятник вдруг опустеет?
Череп принюхался. Его ноздри были пламенеющими провалами в костяной маске, очень похожими на его глаза, только более глубокими. Он мог похвастаться дыханием плотоядного зверя, как и его зубами. Его челюсти распахнулись и с хрустом выхватили у неё из рук предлагаемую птицу, едва минуя её пальцы. Одновременно с этим, мастер-лошадник набросил ему на спину седло.
— Теперь скорми ему грудку.
Раторн всё ещё жевал, цыплячьи косточки хрустели на его мощных челюстях. Джейм знала, что он был способен переварить практически всё, что угодно, вероятно, вплоть до скал, овладей им такой каприз при виде аппетитного осколка. В случае крайней нужды он мог есть даже небольшие деревца, хотя они и придавали его навозу ярко-зелёный цвет.
Как только он куснул грудку, мастер-лошадник подвязал подпругу и туго её натянул. Учитывая, что брюхо раторна покрывали гладкие пластины из слоновой кости, чем туже, тем лучше. Ездить на нём без седла, насколько это было ей доступно, означало держаться исключительно коленями, поскольку дальше вниз её ноги уже не могли найти ни единой точки опоры.
— А теперь, давай посмотрим, не согласится ли он на упряжь.
Это оказалось потруднее. Увидев узду, раторн сразу же фыркнул и вскинул голову вверх, за пределы досягаемости.
— Ой, да ладно!
Мастер-лошадник подпрыгнул, ухватился за носовой рог и попытался опустить его вниз. Вместо этого, раторн задрал голову ещё выше, пока кендар не повис на нём, раскачиваясь в воздухе, и продолжил жевать, скосив глаза от удовольствия. Когда он сглотнул, Джейм положила открытый мешок на землю. Маска слоновой кости немедленно спикировала на частично разодранного цыпленка и мастер отлетел в сторону. Джейм быстренько обернула нахрапник уздечки вокруг морды зверя и застегнула её на его голове, пока он выискивал свои излюбленные лакомые кусочки. Подгонка поводьев заняла один момент.
— Ну вот и готово, наконец, — сказал мастер, потирая свой больной зад, отшибленный при падении. — В следующий раз будет легче. Я надеюсь. Давай наверх.
Он подсадил её в седло с высокими луками и спереди, и сзади. Его центральная часть тоже была высоко поднята, чтобы дать место спине раторна, когда она топорщила свой костяной гребень.
Череп продолжил копаться в мешке.
Какой далёкой казалась теперь земля. Даже находясь в безопасности своего нового седла, Джейм чувствовала себя так, как будто стояла на вершине высокой, неустойчивой лестницы. Лысая голова мастера-лошадника доставала ей только до колена.
— Мастер, а животные бывают злыми?
Он посмотрел вверх. — Да, сейчас самое время для такого вопроса. Мне попадалось немало норовистых и несколько, у которых, похоже, было не все в порядке с головой, но злых? Нет.
— Я однажды знала такого. Боевой жеребец моего отца, Железная Челюсть. И всё же, как мне помнится, он стал таким только после того, как превратился в одержимого. А до этого он был всего лишь кровожадным. Как бы то ни было, я его по-настоящему боялась.
Раторн поднял голову, с челюстей капает жир, и встряхнулся так энергично, что Джейм едва не свалилась, несмотря на седло.
— Ну, поехали, — сказал мастер.
И они отправились.
IVПятьдесят третьего числа Осени у Тентира появились гости. Когда они прибыли, Джейм упражнялась на тренировочном квадрате в верховом бое с оружием и превращала занятие в сущий беспорядок. Ей дали слишком тяжёлые щит и меч, а так же косоглазую лошадь, которая постоянно во что-то врезалась. Вполне вероятно, что большая часть оружия в арсенале была для неё слишком тяжела. Как бы упорно она ни качала мышцы, в этом были свои пределы, которые не все инструкторы были готовы признать.
— Если не можешь резать, руби! — ревел на неё дежурный саргант Коман.
Она попыталась и была легко обезоружена своим противником. Одновременно её верховая животина решила, что настало подходящее время, чтобы испугаться тени.
Валяясь спиной в грязи и с трудом пытаясь восстановить выбитое вон дыхание, она сначала обрадовалась некой помехе, которая закрыла собой ослепительное око солнца, а потом озадачилась её природой. Это непредвиденное затмение имело корону из белых волос и знакомый голос.
— С тобой всё в порядке?
— Киндри!
Она была удивлена тем, как же она оказалась рада видеть своего кузена. Похоже, что её отвращение к его жреческому воспитанию, незаметно стало утихать. И опять же, он на самом деле никогда не был жрецом, сбежав до того, как они успели как следует опутать его своими сетями и запустить в него свои когти.
Она вскарабкалась на ноги. Они оба увернулись от её сбежавшей лошади, которая носилась по квадрату, преследуемая ругающимся саргантом.
Комендант тоже отступил назад, волоча за собой не обращающего ни на что внимание Индекса, пока старый летописец продолжал пылко доказывать свою мысль. Когда Лордан Норф отправится в холмы, он хочет выехать вместе с ней.
