— Ты меня слышишь?
— Что? — Отвечая, Лем не повернул к ней головы.
— Амулеты! — раздраженно уточнила девушка. — Ты кого там высматриваешь?
Лем медленно перевел на нее взгляд.
— Высматриваю людей, находящихся под действием призм, — ответил он. После чего вновь обратил взор в зал.
— И много высмотрел? — спросила она, успокоившись. По его голосу не было понятно, что он издевается, но Санея в этом не сомневалась.
— Пока никого, — невозмутимо ответил парень.
— Лем, нам вовсе не обязательно сотрудничать с кем–то из этих людей, — негромко проговорила она. — Я не меньше тебя не люблю работорговцев. Но ведь это очень хорошая возможность получить над ними влияние. Если рабство когда–нибудь будет уничтожено, в первую очередь придется преодолеть сопротивление именно этих людей.
Произнося эти слова, Санея не надеялась на какую–то мгновенную реакцию, но действительность превзошла все ее ожидания. Лем даже виду не показал, что ее услышал.
— Слушай, ты…
Начиная говорить, Санея еще не знала, что именно попытается сделать: станет призывать Лема к лучшим чувствам или ограничится шантажом, — но в итоге…
Лем вдруг вздрогнул всем телом и стремительно побледнел. Всего за пару секунд на его лице по очереди сменились невозмутимое равнодушие, удивление, причем из простого оно очень быстро перетекло в крайнюю его степень, и даже испуг. Санея, до этого момента уверенная, что Лем не боится ничего вообще, уставилась на него с открытым ртом. Только она попыталась проследить за направлением его взгляда, как Лем схватил ее за руку — очень больно, между прочим — и затащил за одну из поддерживающих потолок колонн.
— Что там? — Девушка попыталась немного высунуться из–за укрытия, но Лем ей не позволил.
— Думаю, нам пора.
— Но…
— Идем, — он вывел ее из главного зала в один из прилегающих. Несколько седовласых мужчин в дальнем углу, сидя в креслах, о чем–то негромко переговаривались. На них они внимания не обратили.
Сопротивляться Санея не пыталась. Слишком у Лема был сосредоточенный взгляд, чтобы на что–то надеяться.
— Как ребенок.
— Нужно найти Сомневиала, — сказал он, не обратив на ее слова внимания.
— Да уж конечно…
Странное поведение Лема на какое–то время заставило ее забыть о том, ради чего они здесь оказались, но вскоре она сумела взять себя в руки. Цель прежде всего, а значит, нужно как можно скорей найти хозяина дома.
К моменту, когда они отыскали — за ними послали слугу — нужную комнату, Своблуг с Коулом уже ждали их. Молчаливый слуга, заперев двери, замер у входа.
Коротко кивнув Санее, Шетиан повернулся Сомневиалу:
— Вы начали говорить.
— Да. — Кандидат смерил девушку внимательным взглядом. — Это та юная леди, которую мы ждали?
— Нет, сейчас еще парочка подойдет, — ответила Санея. — А с ними карикатурист и стая розовых фламинго. С чего вы взяли, что без вас мы не победим?
Разумеется, очень уж ошарашить подобный вопрос Сомневиала не мог — слишком опытным человеком он был, а вот удивить — почти обязательно. Вряд ли за последние несколько десятков лет он хоть раз завел разговор о деле, прежде чем потратил час на обсуждение атмосферного давления, скорости ветра и предположительного количества градусов ниже нуля, на которые охладится воздух ближе к окончанию следующей ночи, когда до рассвета будет оставаться несколько минут… Другими словами, о погоде.
Вот примерно на это и был расчет.
— Я этого и не говорил. — Если Сомневиал и был удивлен, на его лице это не отразилось. — И сказать хотел вовсе не это.
Он сделал паузу. Конечно, теперь она должна была удивленно спросить: «А что же?» — но в Ордене на такие штуки не попадались. Впрочем, и Сомневиал слишком тянуть не стал:
— Я хотел сказать, что без моей помощи победа господина Своблуга вовсе не гарантирована.
— Избиратель у нас с вами разный, — заметил Шетиан.
— Что не значит, что я не смогу передать вам голоса.
— Но вы могли бы предложить их Наитхе, — предложила Санея.
— Я думаю, у него немного шансов победить, — ответил Сомневиал.
Возникла пауза. Вот теперь ему удалось ее удивить. Конечно, это могли быть просто слова, но Санея видела, что, произнося фразу, он верил в то, что говорил. То, что сама она думала так же, никакой роли не играло. Она владела совершенной иной информацией — той, о которой ему не могло быть известно. Он знал о чем–то еще?
— Откуда такая уверенность?
— Я объясню после того, как мы заключим договоренность, — ответил мужчина.
— Не самое заманчивое предложение, — заметил Своблуг, нахмурившись.
— Это мое условие.
Своблуг, очевидно, сомневался. Коул, судя по всему, вообще был уверен, что это трюк. Встретившись с Санеей взглядом, молодой колдун спросил Сомневиала:
— И вы считаете, что можете их диктовать? И что вы имеете в виду под заключением соглашения?
— Я просто знаю, что мне есть что предложить. — Чуть улыбнувшись, мужчина подошел к одному из обрамлявших стены шкафов. Открыв дверцу, достал бутылку с янтарной жидкостью и широкий стакан. Наполнив его наполовину, сделал глоток. — Что–то, что будет вам нужно и по окончании выборов. Ну а соглашение и сами выборы… так, начальный шаг. Сомневаюсь, что расскажу вам нечто новое, посоветовав использовать сведения о мертвых душах, открепительные талоны или голоса таромцев, находящихся за рубежом. У меня большой опыт, и могу сказать, что кампания вами была проведена блестяще, мои поздравления.
Сомневиал даже чуть улыбнулся, договорив. Санея уже не сомневалась, что он не играет. Мертвые души? Большую часть года Сомневиал жил и работал за пределами Сената, и он никак не сумел бы собрать больше имен, чем они. Люди, умершие незадолго до выборов, а потому не выписанные из списков. Те, кто попал в больницы, уехал на время выборов из города, кто просто в силу тех или иных причин не в состоянии добраться до участка. Здесь Орден априори владел преимуществом. Открепительные талоны? По одному из таких Санея сама проголосовала раз шестнадцать или семнадцать. Нет, он, конечно, имел в виду иное.
— То есть сейчас вы ничего делать не станете? — на всякий случай уточнил Коул. Кажется, он тоже стал что–то понимать.
— Почему же! Мои люди и голоса к вашим услугам. Я просто хочу сказать, что основную помощь смогу оказать уже после выборов. — Он перевел взгляд на Своблуга. — Ваши труды в Комиссе. Борьба с незаконным порабощением, попытки протолкнуть на обсуждение законы об ограничении рабства. Да и уже здесь, в Сенате. Меня очень тронуло выступление того парнишки–гладиатора. Все это так душевно. Пожалуй, в этих порывах даже ощущаются некие зачатки мировой души…
