Хорошо, что я не Буриданов осёл, мелькнула дурацкая мысль, и вдруг поняла, что зря осторожничаю. В городе нет ничего живого: он мёртв, причём давно. Мой взгляд упал на деревце, растущее поблизости. Стоило его коснуться, и оно превратилось в пыль. Выходит, мёртв не только город, мёртв весь этот мир.
— Неправда! Я жив! — заявил вионет и вроде как с обидой.
— Слушай, чего ты добиваешься? Может, скажешь наконец?
— Ты должна доказать, что заслуживаешь моей помощи.
— Каким образом? — осведомилась я, пряча раздражение. Нельзя, чтобы вионет отвернулся от меня; от него зависит быть или не быть Фандоре.
— Войди в систему.
Опять двадцать пять!.. Я медленно выдохнула. Спокойствие, только спокойствие! Рано или поздно, но я найду чёртового невидимку и, если он обманет мои ожидания, откручу ему голову, если таковая имеется.
— Мой незримый друг, если я правильно поняла, чтобы войти в то, что ты называешь системой, мне нужна инструкция. Инструкцию, в свою очередь, я получу лишь тогда, когда войду в эту самую систему. Так?
— Так, — подтвердил вионет.
— Тебе не кажется, что в данной логической цепочке одно не вяжется с другим?
— Ошибки нет. Войди в систему.
Вот поганец! Заладил как попугай: «Войди в систему! Войди в систему!», а где находится чёртов вход и как он выглядит, не говорит!
— Ладно! — покладисто сказала я. — Хочешь, чтобы я вошла в систему? Так я войду, можешь не сомневаться! Мне спешить некуда.
Положившись на интуицию, я дошла до угла дома, который до того обследовала на предмет входа, и свернула на боковую улочку, мощённую плиткой всё из того же серого бетона. Она вывела меня к перекрёстку, и тут выяснилось, что этот мир не так уж мёртв. Конечно, если искусственных тварей можно отнести к живым существам. Впрочем, приглядевшись, я засомневалась, что это роботы. При их создании промышленная цивилизация идёт по пути наименьшего сопротивления и пренебрегает индивидуальностью, а тут у каждой твари свой цвет, рисунок и даже размеры несколько различаются. Хотя кто знает. Может, у тех, кто их создал, именно так принято выражать свои эстетические принципы.
— Народ, вам что нужно? — спросила я от безысходности.
При отсутствии оружия и магии у меня не было ни единого шанса справиться с четвёркой непонятных созданий, похожих на гигантских кузнечиков, причём каждая из тварей была примерно с меня ростом, и это только в холке.
Самый крупный из «кузнечиков» неожиданно прыгнул ко мне, и я мгновенно покрылась потом. Расстояние метров в пятьдесят он преодолел одним прыжком. Слава богу, что у меня хватило ума не дёргаться.
— Ключ! — потребовал он и протянул переднюю лапу.
Чёрт! Ведь я уже его отдала!
— Ключ! — повторил «кузнечик».
Делать нечего, придётся блефовать.
— Вот! — я протянула пустую ладонь.
Фокус не прошёл. «Кузнечик» щёлкнул жвалами и его глаза угрожающе сверкнули, во всяком случае, мне так показалось…
Нет, не показалось!
Тварь напружинилась, и я приготовилась к отражению атаки. И тут на моей ладони возник белый сгусток холодного огня.
— В следующий раз не тяните, руноа-файфа, предъявляйте ключ сразу, иначе вас уничтожат, — предупредил «кузнечик».
— Обязательно!
Страх провалить миссию и этим окончательно погубить Фандору был столь велик, что меня затрясло.
— Что теперь? — спросила я непослушными губами.
Вместо ответа «кузнечик» присел и я, сочтя это за приглашение, с горем пополам вскарабкалась ему на шею. Предвидя способ передвижения, я обеими руками вцепилась в выступ хитинового воротника и мои ожидания не были обмануты. «Кузнечик» с такой силой оттолкнулся задними лапами, что мы ракетой взлетели вверх и приземлились на крыше здания.
Нет, это были не здания. Верхняя грань куба была прозрачной, и его слегка подсвеченная начинка наводила на мысль, что это своеобразные интегральные чипы.
Нагромождения кубов торчали до самого горизонта, так что вполне возможно, что устройство, в которое они входят, охватывает всю планету. Думаю, Эквилибриум создала технологическая цивилизация, которая ушла так далеко вперёд, что обрела могущество богов.
Пока я глазела по сторонам, гадая, кто и с какой целью испоганил планету, и куда делись её жители, мой ездовой «кузнечик» резво прыгал с куба на куб. Конец пути ознаменовался резким торможением и я, кувыркнувшись через голову, шлёпнулась вниз. Причём свалилась как куль, да так что потемнело в глазах. Чёрт знает что! Куда только подевались мои боевые навыки? Даже сгруппироваться не успела; такое ощущение, будто мне отказала мышечная память. Не иначе сказывается шок перерождения, а может, неподъёмная ответственность, свалившаяся на мои плечи. В общем, я никак не могу прийти в себя. Впрочем, оно не мудрено, ведь я, что ни говори, всего лишь человек, а тут такое творится — то саму убьют, то всех родных и близких: моих мальчиков, родителей, ребят…
Нет, не сметь думать о них как о мёртвых! Морщась от боли, я встала и обернулась. «Кузнечики» всё же оказались роботами; они приняли яйцевидную форму и начали плавно погружаться внутрь куба.
«Стойте! Вы куда?» — держась за ушибленное бедро, я похромала к удирающему сопровождению. Стоило встать посреди четверки овоидов, и я тоже начала погружаться внутрь прозрачной густой массы.
Тонуть в том, что походило на расплавленное стекло, было страшно — как-то не хотелось разделить судьбу мошек, угодивших в смолу, но я старалась не паниковать, памятуя, как много теперь зависит от моей выдержки и присутствия духа. Так что либо пан, либо пропал.
Самый волнительный момент наступил тогда, когда масса достигла подбородка и стала подбираться к носу. Я судорожно вдохнула и, не выдержав, закрыла глаза. Масса заползла в ноздри и перекрыла дыхание. Чуда не случилось. Видимо, я выбрала неверный путь для вхождения в систему.
Голова плыла от недостатка воздуха, ещё немного и я снова сыграю в ящик. Меня охватило отчаяние, а затем потихоньку зазвучал знакомый рефрен: «что воля, что неволя…»
Ну, нет! Так просто меня не возьмёшь! Я забарахталась в вязкой массе, стремясь выбраться наружу, как вдруг кто-то ухватил меня за ноги и резко дёрнул вниз.
***
Оказавшись в свободном полёте, я судорожно вдохнула. Слава богу! Больше мне не грозит смерть от удушья. «Кузнечик» водворил меня на прежнее место, и я одной рукой вцепилась в край хитинового воротника, а другой попыталась очистить лицо от налипшей дряни. Стеклянистая масса постепенно твердела и вот-вот грозила превратиться в маску. Густая и вязкая по консистенции она напоминала эпоксидную смолу, в которую я однажды вляпалась, когда Алекс шпаклевал днище лодки. «Хорошо если удастся её отодрать», — мелькнуло у меня опасение, но я постаралась не зацикливаться: и так хватает поводов для беспокойства. Когда удалось открыть глаза, я увидела, что мы летим в громадной трубе, которая, судя по стенам, отлита всё из того же шершавого материала, похожего на бетон. Здесь тоже царили серые сумерки, хотя не было ни единого источника света.
«Кузнечики», распустив крылья, по спирали спускались вниз. Мы всё летели и летели, и вскоре мне стало казаться, что труба бесконечна — совсем как та, что ведёт в Тартар.
При воспоминании о привилегированном греческом аде у меня засосало под ложечкой, но твердеющая масса, которая всё больше ограничивала меня в движениях, заставила думать о более насущных делах. С трудом подняв руку, я постучала «кузнечика» по голове.
— Эй! Не подскажешь, как избавиться от липкой дряни?
— Достаточно пожелать, — последовал стрекочущий ответ.
До меня дошло, что это означает, и я с радостным воплем сорвалась в самостоятельный полёт. Магия! Я люблю тебя!
Вот теперь мне сам чёрт не брат! Охваченная радостным возбуждением, я с максимально возможной скоростью понеслась вперёд. Скорей! Ещё скорей!
Меня вёл внутренний указатель, и когда труба раздвоилась, я без колебаний нырнула в левый рукав, а затем в правый. Ещё несколько поворотов и я на всех парах вылетела под открытое небо.
