Геллан прислонился головой к дверному косяку.
— Как у мамы… — сказал глухо.
— Да, что-то похожее… — подтвердила Иранна. — Она сейчас спит и не слышит нас, — успокоила меня, увидев, что я дёргаюсь. — Отправляйтесь к Келлабуме. Она… сильнее и глубже.
Сказала неохотно, но правдиво.
— Пусть Мила поспит, а вы поедите, умоетесь с дороги и снимете похоронные одежды с лиц.
— Предлагаешь смириться? — ядовито оскалилась я.
— Предлагаю искать выход и не пялиться на девчонку, как на хрупкую веточку.
Она меня уела. Ну да. Чтецы всех времён и народов рядом не стояли с Иранной.
— Мила сильнее, чем вы думаете, а у нас в руках — причина болезни. Возможно, знай мы о проклятии раньше, смогли бы спасти и Аму…
Геллан дёрнулся, будто прошитый током, но промолчал.
В полдень мы отправились к Келлабуме. Я — на радостном Ушане, Геллан — на Савре, Мила — на хорошенькой Софке и с неизменными пёсоглавами по бокам. Ехали, аккуратно объезжая трещины и небольшие провалы. Мне показалось, их стало больше, чем в прошлый раз, но я могла ошибаться.
Келлабуму мы встретили на полпути. С босыми ногами и полным передником каких-то трав и веточек. День стоял тихий и солнечный, казалось, приближающая зима решила поспать сегодня и не тревожить морозом, ранним снегом и прочими холодными прелестями. Всегда удивлялась погоде зеосского мира: времена года вперемешку, никогда не угадаешь, что ждёт тебя завтра. И растения здесь словно не чувствуют, что пора угомониться и уснуть: то прячутся, то снова буйно зеленеют.
Муйба-отшельница улыбалась радостно, будто соскучилась и ждала нас, дорогих гостей, очень давно. Её радость не вязалась с моим внутренним состоянием, хотелось сказать что-то резкое, чтобы стереть улыбку и посмотреть, как боль пускает корни в её глазах. Подумала и устыдилась. Она и так видела по нашим лицам, что мы не погостить приехали и не подышать свежим воздухом на природе, но продолжала улыбаться, радуясь встрече. Да, при всём трагизме, маленькие радости никто не отменял…
Она тоже развела руками.
— Я могу только замедлить ход болезни, как делала это для Амы.
— Ты знала?.. — спросил Геллан, не в силах договорить фразу до конца. Слова вставали ему поперёк горла.
Келлабума пожала плечами:
— Догадывалась, но точно не могла свести концы с концами. Не та сила… Её не способна увидеть даже сильнейшая ведьма Зеосса.
— А ты сильнейшая? — зацепилась я за муйбины слова.
Келлабума посмотрела мне в глаза:
— Не самая слабая, скажем так. Мы почти ничего не знаем о магах. Кое-что… стирается со временем. Память и события, первопричины и последствия… Исчезают рукописи, переписываются, подтасовуются факты. История меняется в угоду живущим ныне.
— Знакомо, — буркнула я, — миры разные, а пакости одинаковые.
Геллан молчал. Он теперь почти всё время молчал. Жутко хотелось ему наподдать, чтобы разозлился, что ли… или мораль какую-нибудь занудную прочитал. Но он молчал, и это бесило меня до синих обезьян.
— Как узнать, что делать надо? Не сидеть же сложа руки и ждать?
Я наблюдала глазами за Милой, что бродила неподалёку, срывая белые цветы. Она понимала причину "консилиума" и ушла на полянку сама, давая нам возможность поговорить.
Келлабума помолчала, а затем ударила ладонью по колену:
— Вам нужен другой дар. Высоко в горах живёт прорицательница — странная старуха, немного тронутая, но безобидная. Думаю, там вы сможете узнать кое-что. Или многое. Или всё. Как повезёт. Завтра с утра Геллан отправится в путь, а мы подождём его. Я… помогу Миле, как умею.
— Поправочка: вы с Милой. А я с Гелланом отправлюсь в горы.
— Часть пути придётся проделать пешком. Нет возможности до конца ехать на лошадях или ослах.
— Ну и ладно. Где не возьму силой, возьму упрямством.
— Осилишь ли? — засомневалась муйба.
— Я одного его не оставлю, — горячо прошипела я, показывая глазами на застывшую фигуру с бледным каменным лицом и прикрытыми глазами. Казалось, он вообще не здесь. И не слышал ни единого слова.
— И всё же тебе лучше остаться, — упорствовала Келлабума.
Я уже открыла рот, чтобы высказаться и выораться от души, когда очнулся Геллан:
— Мы поедем с Дарой. Она… присмотрит за мной, я за ней, а вы побудете с Милой. Так лучше.
Что промелькнуло в хитрющих глазах муйбы?.. Показалось, что она довольна, а ведь спорила и упрямилась. Вот и пойми, что у них в голове…
Зато стало не до угрюмости. Весь остаток дня и вечера мы собирались в дорогу. Келлабума наготовила кожаные сумки, напихала туда какую-то еду (в основном тёмное вяленое мясо полосками, которое я сгоряча поклялась в рот не брать), бурдюки с водой, мотки верёвок и разные походные прибамбасы. Я решила ни о чём не париться, предоставив заниматься сборами Геллану. Он хоть из коматоза вышел.
Ночью мне не спалось. Я прислушивалась к дыханию спящих, ночным звукам. Закрывала глаза и считала слонов. До тысячи. Как встал Геллан, не уловила. Услышала тихий шорох открываемой двери. Полежала немного и вышла следом.
Он стоял неподалёку, спиной ко мне. Видела, как он дышит — пар вырывался изо рта и окутывал его голову лёгким туманом.
— Дара, — сказал не поворачиваясь.
— Не могу уснуть, — пожаловалась тихо. Не было сил скандалить, отстаивая своё право делать, что хочу.
Он почему-то не стал занудствовать и вычитывать. Подстелил что-то на землю, присел и поманил меня. Я села рядом и прислонилась к тёплому боку. Как когда-то к Димону… Ощущения были похожими: какая-то надёжность и… спокойствие.
Геллан приобнял меня за плечи и прикоснулся лицом к моей голове. И стало легко. Не знаю, о чём думал он. Я не думала ни о чём, ловила только волны умиротворения. Так я и уснула — у него под боком. Провалилась неожиданно и быстро.
Он разбудил меня затемно — прикоснулся рукой к руке, и я тут же проснулась. Естественно, спала я в доме, на своей лежанке… Келлабума уже поднялась и хлопотала, собирая завтрак. Мила спала, скрутившись клубочком, как котёнок. Я всё время поглядывала на неё, пока мы тихонько завтракали и собирались.
Келлабума провожала нас на пороге. Не желала удачи, не улыбалась. Смотрела, как седлаем коня и осла. Не махала рукой вслед. Стояла и смотрела. До тех пор, пока мы не скрылись за извилистым поворотом.
— Не боишься? — спросил Геллан, когда мы добрались до подножия гор.
Я упрямо выпятила подбородок:
— Пусть боятся меня! — и пришпорила Ушана.
Глава 57. Домик в горах и вечная дева-прорицательница. Геллан
Вечером он изучил путь по старой карте. Келлабума объясняла толково, без лишних слов. Он частично знал дорогу: когда-то в детстве исследовал горы, правда, до избушки прорицательницы не дошёл, но, судя по карте, совсем немного.
Поначалу дорога не тяготила: склон казался почти пологим, и подъем вверх не замечался. Дара повеселела, рвала цветы и ягоды, смотрела по сторонам жадно и с любопытством.
— Никогда не бывала в горах, — призналась она.
У него не хватило духу сказать, что скоро путешествие перестанет напоминать увеселительную прогулку. Решил пока не портить ей настроение: уж очень глаза у девчонки светились.
После полудня дорога стала сложнее, но они ещё двигались верхом. Дара притихла: силы уходили на то, чтобы следовать за Гелланом. Ушан шёл послушно, но чем дальше, тем старому животному становилось тяжелее продираться вверх. Под вечер и осло, и Дара готовы были свалиться на землю, но не сдавались.
— Здесь мы заночуем, — сказал Геллан, когда упали сумерки и идти стало невозможно.
Дара, дождавшись его слов, сползла и рухнула на каменистую почву. Он только заботливо расстелил попону и аккуратно переложил девчонку. Сам расседлал коня и осло, начертил охранные знаки, разжёг костёр и приготовил ужин. Когда запахло вкусным, Дара оживилась.
