Джерри пришлось подстраиваться под брата.
Вот им исполнилось четырнадцать. После практики и случая с Альфисом прошло уже несколько месяцев. Достаточно, чтобы Джерри смог адаптироваться под брата, но недостаточно, чтобы тот тоже успел адаптироваться. Они отдыхали на улице, Джерри лежал на траве с закрытыми глазами, перелистывая в памяти давно прочитанную книгу. Он что-то небрежно бросил Альфису, и тот сгоряча переломал ему рёбра.
Джерри до сих пор не мог вспомнить, что же такого сказал…
С тех пор Джерри всегда смотрел на Альфиса, когда разговаривал с ним, чтобы предвидеть его реакцию, следил за каждым словом и за каждым движением Альфиса.
А теперь Джерри не видел ничего. Только призраков прошлого. Нескончаемый поток воспоминаний, от которого кружилась и болела голова.
Дверь тихо заскрипела, раздались приглушённые шаги, а за ними — голос тёти:
— Проснулся?
Джерри с трудом развернул голову в сторону доносящихся звуков.
— Сомневаюсь, что я вообще спал.
— Может, тебе какую-нибудь сонную таблетку выпить? — гулкий звук металла о дерево.
— Только если мне гарантируют, что я провалюсь в беспамятство и высплюсь.
Раздался шорох и какое-то движение.
— Чаю?
Джерри лишь громко вздохнул и медленно присел на кровати.
При каждом движении раненую руку сковывало болью. Она немела и ныла. Джерри не мог избавиться от ощущения, что колотая рана на плече никак не может затянуться, хотя врач убеждал в обратном. Может, проклятья действительно существуют, а Джерри просто не повезло попасться под горячую руку?
— Горячий? — спросил Джерри, пытаясь укутаться в одеяло одной рукой.
— Разумеется.
Джерри отпустил край одеяла и вытянул руку. Одеяло тут же скатилось с его плеча, а по спине пробежался холодок. К ладони прикоснулась горячая кружка, и Джерри вцепился в неё, как в единственный источник тепла и жизни. Тётя наклонилась над ним и накинула на спину одеяло так, чтобы оно не упало.
Джерри покачал головой и отпил горячий напиток. Тепло разлилось по груди, но лишь на мгновение. Холод тут же снова завладел им.
— Чувствую себя ребенком, — усмехнулся Джерри, склонившись над кружкой. — Как я присмотрю за Альфисом, если за собой не могу?
Тётя громко вздохнула.
— Вы с отцом прыгаете с ним, как с ребёнком, — даже не видя тётю, Джерри догадался, что та неодобрительно покачала головой. — А потом удивляетесь, что он ведёт себя, как ребёнок! Пора бы ему взрослеть. Вот и за тобой присмотрит, а то всё внимание только ему, — раздались удаляющиеся шаги и полный неудовольствия звон посуды. — В конце концов, он старший, путь хоть раз побудет таким.
Перед глазами промелькнула картина удивлённого Альфиса. Что же тогда сказал им отец…
Джерри покачал головой из стороны в сторону, отгоняя воспоминания, словно всё ещё надеялся, что это поможет ему избавиться от них. Он прижал к груди кружку, пытаясь согреть разливающийся в груди холод. Снова раздался звон посуды, Джерри повернул голову к тёте и спросил:
— Вы это серьёзно?
— Конечно. Я и раньше говорила твоему отцу, что нельзя вокруг него так скакать. Зачем Альфису взрослеть, если ему это не нужно?
Джерри положил подбородок на край кружки, рассматривая далёкое изображение ещё совсем маленького и беззаботного Альфиса.
Воспоминания затягивали Джерри, уводили за собой всё дальше от происходящего вокруг. Рука ослабла, кружка медленно наклонилась, намереваясь упасть.
Тётя подхватила кружку в последний момент, но пару капель всё-таки выплеснулись Джерри на руки, выдернув его из далёкого детства.
— Опять чуть не вырубился, — сквозь зубы прошипел Джерри себе под нос, сжал руку в кулак, и поморщился от стрельнувшей в плечо боли.
— Разве плохо? Тебе как раз прописали отдых.
Металлический поднос громыхнул совсем рядом, затем послышался глухой стук поставленной на него кружки.
Джерри вздохнул. Как ему объяснить, что водоворот воспоминаний не даёт ему того отдыха, который ему сейчас так необходим? Как объяснить, что его способность в отсутствии возможности видеть будущее начинает копаться в прошлом, перебирать каждое воспоминание? Разве это отдых? Уж лучше бы это всё оставалось нетронутым. Лучше бы он провалился в беспамятство.
— Из-за того, что я потерял зрение, теперь всё, что я вижу — прошлое, — начал объяснять Джерри. — И если раньше я видел его только во сне, то теперь — постоянно. Я даже не могу разобраться, сплю я или нет.
— Придумай что-нибудь. Не знаю… Держи при себе вещь, которая бы символизировала, что ты не спишь. Что-то, что помогало бы сохранять тебе связь с происходящим. А перед сном просто откладывай в сторону.
— А просыпаться как?
— Пусть Альфис тебя будит.
Джерри с трудом сдержал смешок. Он даже не понял, почему так отреагировал на последнюю фразу. Джерри был настолько не уверен в Альфисе? Или причина крылась не в этом?
— Есть будешь?
Перед глазами возникла картина: голова Рона отлетает от его шеи, светлые кудри развеваются по ветру, из разреза в шеи выступила густая тёмная жижа. Джерри слово вживую почувствовал трупный запах даже сквозь воспоминание.
К горлу подступил ком, он схватился рукой за шею, пытаясь сдержать отвращение. Голова закружилась, а тело отдало ноющей болью.
— А что, я могу отказаться?
— Ну, — задумчиво протянула тётя, — ты провёл без сознания три дня, врач настоятельно рекомендовал тебе набираться сил, отдыхать, спать и есть. Но я заставлять тебя не собираюсь.
Джерри кивнул. Тошнота так и не отпускала, и Джерри сильно сомневался, что даже если он заставит себя что-то съесть, еде удастся хоть ненадолго задержаться в его желудке.
Почему он в последнее время так часто видел это?..
Чёрная уродливая, морда медленно превращается в лицо, и наоборот. Это уже не воспоминания… Образы, рождённые больным мозгом? Или от отсутствия деятельности сознание Джерри пытается найти связь там, где её нет? А может, Джерри это всё снится?
— А как люди видят сны? — неожиданно для себя спросил Джерри.
Сны… Физиологическое состояние, противоположное состоянию бодрствования. Но что сейчас противоположно воспоминаниям?
— Ничего примечательного, — фыркнула тётя и поднялась с кровати. — Мозг просто начинает выдавать безумные идеи, вот и всё.
Тихо отодвинулась табуретка, воздух зашевелился, обдувая Джерри еле ощутимым ветром. Но даже он вызвал дрожь и холод. Джерри стиснул зубы, чтобы те не застучали от охватившего его озноба, а тётя продолжала говорить:
— Но ты не переживай. Тебе это не грозит, твой мозг слишком умён для этого.
— Мне было бы интересно, увидеть сны, — пытаясь сдержать дрожь в голосе, проговорил Джерри. — К тому же, умный мозг в последнее время меня слишком утомляет, — он повернулся в сторону, откуда доносился голос тёти. — Как я могу отдохнуть и восстановить силы, если ему постоянно требуется работа? Без анализа будущего он совсем сходит с ума…
Тётя усмехнулась.
— У тебя случаем не раздвоение личности?
Джерри нахмурился, слишком поздно подумав о том, что тётя, в отличии от него, всё ещё видит…
— И это говорите мне вы? — сквозь зубы бросил Джерри.
— У меня такая способность — я и моя тень. Мы разные грани одного целого.
— А у меня что, не способность? — раздражённо спросил Джерри.
Несколько секунд Джерри вслушивался в тишину. Где-то еле слышно тикала секундная стрелка. Или Джерри это лишь казалось? А может, он сам отсчитывал свои секунды? Тишина продолжалась так долго, что Джерри начало казаться, что он в комнате один. Но тут раздался голос тёти:
— Ты прав. Извини.
Заскрипела дверь, и сразу после раздался мужской голос:
— Леди Кортикс, вас к телефону.
— Да, сейчас подойду, спасибо.
Джерри тут же напрягся, повернул голову в сторону выхода.
— Кто это? — спросил он, надеясь, что врач ещё не ушёл.
Но ответа не последовало. Джерри раздражало, что он не может увидеть, что произойдет или хотя бы что происходит. Он нахмурился и обратился уже к тёте:
