-Как скажешь, - голос слегка дрогнул от сдержанного раздражения. Не хотелось тратить силы на ненужные препирательства.
Не знаю почему, но предчувствие вновь настойчиво шептало, что найти святилище должна именно я, одна. В душе я все-таки чуточку гордилась своей ролью и не хотела ее ни с кем делить. Дело было не в беспокойстве за других... Или, вернее, не только в нем. Мне нравилось быть той, кем была. Я хотела и любила жить, но в глубине души, с того самого дня, когда впервые увидела Миэля и поняла чем он является, родилось непоколебимое желание уничтожить мрак на своей земле. И было счастьем отдать жизнь ради этой цели!
Я на многое бы согласилась, лишь бы пророчество произнеслось не моими устами. Однако выбор был сделан, а я оставалась своевольна и малодушна - требовалось время, чтобы смириться с начерченным путем. Именно время показало, что данное свыше полностью совпадает с моим собственным стремлением. Я уже жаждала такого конца, и Карл об этом знал. Знал даже раньше меня. И всегда боялся, что однажды я все-таки получу желаемое. Удивился ли он, услышав последнее пророчество? Наверное, нет. Его ум прозревал дальше, чем у большинства людей. Я росла на его глазах, моя судьба лежала в его ладонях… Каждый раз, когда смерть пыталась похитить меня, он опережал ее ровно на шаг, но в грядущем выборе, брат был бессилен, ибо на чаше весов лежала судьба целого народа, а с ним в его сердце соперничать не мог никто.
Хорошо, что Кристиан так и не понял до конца, что именно готовило грядущее. На самом деле, именно в этом было его счастье. Он привык, как и мы, бросать вызов Истории и верил, что все можно изменить. А менять как раз ничего было нельзя. Существовал единственный вариант победы, и я, как королева, обязана была сделать все, чтобы вывести настоящее в нужное русло.
Попросив Кристана собрать вещи, я сказала, что скоро вернусь. Спустившись под уклон метров на сорок, повернула влево и быстрым шагом пошла вдоль усыпанного крупными камнями пологого склона. Почва сползала под ногами и несколько раз я упала, не удержав равновесие. Прошло, наверное, минут двадцать, с того времени, как валуны, где мы благополучно заночевали, остались позади, и меня уже должны были хватиться.
Склон, по которому я скользила, словно неуклюжий лыжник, напоминал огромную застывшую волну. Вначале слегка покатый, он постепенно вырастал, становясь все круче и круче и, в конце почти нависал над головой, загораживая раздвоенный, уходящий под облака конус. Было страшновато находиться под каменным навесом, с которого, судя по многочисленным обломкам, то и дело срывались куски породы… Цепляясь за торчащие из земли камни, ползком поднялась поближе к уступу и, прижавшись к скале спиной, перевела дыхание. Всего десять метров отделяло меня от поросшего темно-зеленой травой холма.
Стараясь слиться с камнем, я сделала несколько быстрых шагов в сторону и прыгнула. Равновесие удержать не удалось, но даже разбитая об уступ коленка, была приемлемой жертвой за проделанный путь: каменная волна осталась позади. Внимательно осмотревшись, мысленно прочертила линию от вершины раздвоенного конуса к земле. Нужная точка должна была находиться градусов на двадцать левее.
Ближе к очередному довольно крутому скалистому участку, росло с десятка два деревьев. Это был последний островок зелени - дальше шла сплошная порода, постепенно переходящая в лед. Идти стало легко - слой почвы был довольно толстым, и трава приятно щекотала ноги. Минут через пять, я дошла до первого дерева. Рощица оказалась несколько больше, чем казалось снизу. Хорошо усвоив полученные уроки, я на всякий случай обнажила клинок: вряд ли этот приятный для глаза уголок, был необитаем.
Несколько птиц испуганно взлетели, оповещая о моем вторжении. Что ж, оно было и к лучшему, благодаря такой сигнализации нередко удавалось избежать ненужных встреч.
Между искривленными стволами старых деревьев, лежали поросшие мхом валуны. Возле них, носясь туда-сюда, суетились огромные черные муравьи. На полусгнившей толстой ветке, застрявшей поперек двух стволов, сидела ярко-красная бабочка.
Чем выше, тем тоньше становилась земля под ногами, и выше вздымались толстые корни. Впереди, в просветах листвы, уже виднелась серая скалистая стена. Оставалось надеяться, что карабкаться вверх все же не придется – без страховки это было безумием даже для меня. Проведя ладонью по испещренному мелкими трещинами камню, я посмотрела наверх. Вершина Львиной горы находилась как раз над моей головой.
Внезапно я засомневалась… Навряд ли сын Тара, мог перейти совершенно незнакомые горы. Могло статься, что место, которое мы искали, находилось совсем по другую сторону… Лишь замечание Карла вселяли небольшую надежду - брат никогда не бросался словами и уж точно не пошел бы в напрасный путь.
Серая порода вблизи играла на солнце зеленовато-фиолетовыми оттенками - то были прожилки какого-то минерала, припудренные тонким мхом. Поскольку влево отрезок пути был намного короче, я сначала обследовала его. Но ни надписей, ни пещеры, ни каких бы то ни было следов человека, не встретилось - сплошная неровная каменная стена. Пришлось вернуться и продолжить поиски в другом направлении. Я немного ускорила шаг: внутреннее чутье подсказывало, что братья уже где-то близко.
В голове настойчиво бились мысли о сыне, хотя это была единственная тема, о которой я предпочитала вообще не думать. Если маленький Карл получил ответное послание, Элладий уже должен был покинуть свою темницу и находился на полпути к Артелену. Правильно ли я поступила, поручив принцу перепрятать девочку? Учитывая, что Фирсар начал действовать открыто, всем, кто хоть как-то соприкасался с ней, грозила смерть.
С другой стороны, у Ордена не могло быть ни малейшей зацепки. Они не знали, куда исчезла их беспомощная жертва, поэтому Земар-ар приходилось перепроверить все варианты, чтобы обнаружить след. Главное, чтобы Эллад не попался на глаза никому из тех, кто знал его в лицо. Впрочем, сын и сам это понимал. Единственное, что могло утешить, так это то, что я точно знала, когда и как оборвется его судьба. И эта трагедия была прерогативой не ближайших лет.
-Тьфу! – в сердцах воскликнула я, споткнувшись о камень и едва не напоровшись на собственный меч.
Черная расщелина зияла всего в метре от того места, где мне пришлось наклониться, чтобы потереть ушибленную ледышку. Сердце сжала необъяснимая тревога. Уцепившись рукой за срезанный край, я подошла ближе и осторожно заглянула внутрь. При большом желании, протиснуться между неровными стенами было можно, но только одной мысли об этом, в душе поднялся такой ужас, что затошнило.
