Ознакомительная версия.
Вовсю полыхал чужой костер. Люди копошились в темноте. Чем они заняты, Саня понять не мог. Поближе бы глянуть. Он шагнул… и чуть не заорал. На плечо сзади мягко опустилась рука.
— Тихо, — шепнул в самое ухо собака. — Молодец, что напрямую не поперся. Сиди здесь. Я — сейчас.
И так же нечувствительно как появился, исчез. Вот гад! До мокрых штанов напугал. Но раздражение тут же откатило. Саня заметил справа от себя шевеление. Куст в пяти шагах от него даже не качнулся, а будто вздохнул и опять замер. Кот потянул носом. Не собачий нюх, разумеется, но все равно лучше человеческого.
А за кустами как раз и притаился человек. Один. С оружием. Высматривает. А что еще? Не цветочки же он пришел сюда нюхать. Ясно, ищет подходы к их табору. Не иначе, стащить чего-нибудь наладился. Саня встал на четвереньки, — зонтики он давно спрятал под деревом, потом заберет, — а затем и вовсе лег на живот. Ползти было легко. Трава мягко пригибалась, не издавая ни звука. Он по дуге обогнул куст, с засевшим в нем наблюдателем, чтобы одним коротким прыжком прямо с земли оказаться у того на спине. Лапа с, наполовину выпущенными когтями зажала человеку рот. Тот, было, рванулся, но тут же сник.
— Вовремя, — прошелестел рядом голос собаки. — Тащи его к телегам. Я там одного уже пристроил.
Кот не стал морочиться, ухватил человека за руку и поволок как куль. Правда, предварительно пришлось того слегка придушить. Для его же блага: начнет вырываться, еще поранит себе чего-нибудь.
Путешествие не заняло много времени. Скоро Саня вышел к телегам. Солька обернулась на шорох, увидела кота и махнула рукой в сторону продолговатого свертка. Собака связал человека, заткнул ему рот и накрыл сверху попоной. Зачем выдумывать? Саня поступил так же, а, управившись, легко взмыл в повозку к девушке.
— Что тут творится?
— Цыгане, — коротко отозвалась Солька и нагнулась к самому дну телеги. Там под ворохом одеял лежала Цыпа.
— Это они ее?!
— Нет. Она на границе сильно… испугалась. Спит. Цыгане к нам пока не подобрались. Спереди Шак, сзади собака, а ты пленных посторожи. Они нам очень пригодятся.
Саня покосился на людей. Один не шевелился, другой хоть и подавал признаки жизни, но слабые. Гораздо интереснее разворачивались события на поляне. Тени у цыганского костра притаились, прекратилось мельтешение. В центре поляны собралась целая компания. Посередине высоченный — ростом, пожалуй, с Шака — мужик в черной рубахе, поверх которой блестела множеством монеток и вшитых камешков плотная безрукавка. Черные штаны заправлены в начищенные — отсюда видно — сапоги.
Цыган Саня видел всего один раз. Ито издалека. Они как-то прикочевали к их деревне в Камишере. Мамка тогда спрятала его в погреб и продержала там два дня. Так что, выпущенный на волю котенок увидел только хвост, уходящего табора. Ох, и пугала его мамка потом теми цыганами. А сама как боялась! Не зря, видать. Соседи по поляне, чем дальше, тем меньше ему нравились. Их главарь стоял точь-в-точь как Апостол. Этот руки сложил на груди, и тот — будто передразнивая. Шак вскинул вверх ладонь, их предводитель — тоже.
— Да быстрее, ты! — прошипела со дна повозки Солька. — Иди. Не видишь, Шак зовет.
Откуда-то сбоку из темноты образовался и встал за плечом Апостола собака. Саня не посмел ослушаться.
— Здравствуй, Шак! Какие узкие дрожки в этом княжестве. Нам с тобой никак не разойтись, — насмешливо прокричал цыганский главарь.
С той стороны запалили факел. Собака тут же зажег свой. Стало возможным, рассмотреть цыгана в деталях.
Никакой это оказался не человек! Тоже лошадь. Только темной масти. Грива длинная, черная, глаза черные, даже вытянутые вверх уши — черные. Не иначе, сам намазал. Ручищи — о-го-го! А за спиной, все ж таки — люди. Обычные. Только одеты странно. Ну что с них взять — цыгане. В руках у всех ножи. Саня пожалел, что бросил зонтики. Не весть что, конечно, но сейчас любая палка могла пригодиться. Он искоса глянул на собаку. Тот тоже стоял с пустыми руками. Только верхняя губа высоко поднялась, открывая поблескивающие клыки.
Когти, что ли показать, прикинул Саня. Неа. Не станет он стращать. Зачем?
— Здравствуй, Чалый! Не потерял еще надежды меня пощипать? — мирно отозвался Шак.
— Если цыган расстался с надеждой, но уже не цыган. Он — бродячая собака.
— Поаккуратней, — усмехнулся Апостол. — Мой друг Эд может обидеться.
— Здравствуй, собака, рад видеть тебя живым.
— А я-то как рад! — зловеще отозвался тот.
— Я смотрю, у тебя прибавление в семействе, — кивнул Чалый в сторону Сани. — Продай кота, Апостол. Я тебе за него золота дам.
— Откуда у тебя золото? В прошлый раз я видел только дерьмо.
— А я клад нашел. Не веришь? Давай торговаться. Даю за кота два золотых.
— Зачем тебе кот, Чалый?
— Мышей ловить, — расхохотался цыганский главарь.
— У меня есть другой товар.
— Девчонки? — голос Чалого посерьезнел. Кажется, он заинтересовался предложением. Ну, за Сольку можно выручить какие-то деньги. А на фига цыганам курица-то?
— Нет, — разочаровал старого знакомого Шак. — Я не торгую товарищами. Только — людьми. У меня случайно оказались двое цыган. Им не очень у нас понравилось. А дальше станет еще хуже. Я люблю своих лошадей, Чалый, они требуют отдыха. Как ты посмотришь, если завтра одну из моих кибиток потащат твои люди? В княжестве Венс плохо относятся к цыганам. Вряд ли кто-нибудь станет за них заступаться.
— Ва! — взвыл Чалый, развернулся и влепил затрещину ближайшему сподвижнику. — Раззявы! Что ты скажешь про этих недоумков, Апостол? Ни украсть, ни покараулить.
В цыганских рядах произошло замешательство. Люди отшатнулись от главаря. Оно и понятно, разъяренный Чалый запросто мог убить. Шаг за шагом толпочка цыган откатилась к своему костру и загородила его спинами. Чалый остался один на один с арлекинами.
— Ну, здравствуй, брат, — прошелестело из полутьмы.
— Здравствуй, — откликнулся Шак.
— Обниматься не будем?
— Это лишнее.
— Скажи своим людям, чтобы ушли, — прогудел Чалый. — Надо поговорить.
— Они не люди, и они останутся.
— Тебе виднее.
— Как ты?
— Так себе.
— Пошли к нашему костру. Посидим.
— Пошли. Пусть мои считают, что я торгуюсь. Да, оттащи, олухов, которых ты поймал подальше. Им ни к чему слышать наш разговор.
— Эд, Саня, — обернулся Шак. — Волоките пленных в лес на травку.
Собака молчком двинулся в сторону телег, Саня — следом.
Людей пристроили под деревом, связав спина к спине. Так теплее и веревок меньше ушло. Когда возвращались, изведшийся от любопытства кот, спросил:
— Они действительно братья?
— Нет. Просто лошади. Слушай, не задавай вопросов, пожалуйста. Сам до всего дойдешь, если успеешь.
— Ты о чем?
— Не знаю, — загадочно отозвался собака, и глухо замолчал до самого костра.
Лошади глотали чай из огромных кружек. Солька выложила на походную скатерку сало и хлеб. В стороне, привалившись к тележному колесу, сидела Цыпа. Сердобольный кот примостился рядом.
— Ты как?
— Уже лучше.
— Сильно испугалась?
— Чего? — удивилась девушка.
— Ну, Фасолька говорит, ты с испугу в обморок упала.
— Нет. Это… так. Со мной бывает.
— Тебе чаю принести?
— Ага.
Надо же — засмущалась. Саня пошел к костру. Страшненькая и совсем ему не нравится, но — жалко — сидит одна под телегой. Вон Солька и плечами трясет и задом виляет — выплясывает перед Чалым. Щеки горят. Волосы струятся по спине, а в них — редкие синие цветочки. Собака смотрит на нее, не отрываясь, однако, слушает чужака. Чалый что-то сказал, собака аж головой дернул.
— …оттуда не возвращаются.
— Иногда мне тоже так кажется, — согласился Шак.
— Ладно, — поставил точку в разговоре Чалый. — Давай о наших делах покалякаем. Ты где кота подхватил?
— В Кленяках.
— А прежний куда девался?
— Женился.
— Да ну! — вскинулся цыган. Чай плеснул ему на колени. — Мать-перемать! Солька, дай тряпку. Он в Кленяках остался?
— Нет, еще раньше от нас ушел. В ничейных землях. Представляешь, путешествуем мы себе, горе мыкаем, по тому как в лесу заблудились. Вдруг нам на встречу выходит из чащи прекрасная… вернее, прекрасно вооруженная кошка. Я говорит, выведу вас отсюда, но котика придется оставить. Я, было, в драку: да мы, да за нашего кота! А он, подлец, в ноги мне бух. Отпусти, говорит, меня с ней. Не хочу больше скитаться. Предатель. Я ж его под забором нашел, когда он котенком в Асуле от голода загибался.
— Отпустил?
— Разумеется. И пошли коты, обнявшись, в светлое будущее, а мы дальше покатили. Девчонки два дня ревели. А ты, смотрю, опять с цыганами кочуешь?
— Привык. С ними весело.
— Да и безопаснее.
— Это, как сказать. Чистюки в последнее время распоясались. В половину западных княжеств не сунешься. Кстати, не подскажешь, что за шум в окрестностях?
Ознакомительная версия.
