— Будь ты неладен! — Лицо священника приобрело восковой цвет, и кожа была холодна на ощупь. — Должно быть, сердце отказало.
— Он дрался с тем человеком, — сказала Мириэль. Нездешний оглянулся — обе сестренки сидели в глубине пещеры, держась за руки.
— Дрался? — повторил он. — С кем? — Но девочка отвела глаза.
— Ну же, Мириэль, — вмешалась Даниаль. — С кем он дрался?
— С человеком, у которого стрела в глазу.
— Это ей приснилось, — сказала Даниаль. — Что же теперь делать?
Нездешний не ответил. Все это время он не выпускал запястья Дардалиона и теперь ощутил под пальцами едва заметное биение.
— Он не умер, — прошептал воин. — Поди поговори с девочкой, выясни, что ей снилось, — быстро!
Даниаль побыла немного с ребенком и вернулась.
— Она говорит, что человек, которого ты убил, схватил ее, и она заплакала. Потом пришел священник, и злой человек закричал на него и хотел убить его мечом. Они оба улетели — высоко, выше звезд. Вот и все.
— Он боялся этого человека, — сказал Нездешний. — Верил, что тот наделен демонической властью. Если это правда, то смерть, возможно, не остановила врага. Быть может, он и теперь гонится за Дардалионом.
— Но Дардалион останется жив?
— Как же, дожидайся! — рявкнул Нездешний. — Нашла вояку. — Даниаль коснулась его руки и почувствовала, как напряглись до дрожи все его мышцы. Убери от меня руку, женщина, не то я ее отрежу. Не смей меня трогать! — Зеленые глаза Даниаль гневно вспыхнули, но она сдержалась и отошла к детям. — Будьте вы все прокляты! — прошипел Нездешний и втянул в себя воздух, унимая снедающую его ярость.
Даниаль и дети притихли, не сводя с него глаз. Даниаль знала, что мучает его: священнику грозит опасность, а Нездешний, при всем своем желании, бессилен ему помочь. Бой идет в ином мире, и воин может лишь наблюдать за ним со стороны.
— Ну что ты за дурак такой, Дардалион? — шептал он. — Все живое борется за жизнь. Ты говоришь, что мир создан твоим Истоком, — стало быть, это он сотворил тигра и оленя, коршуна и ягненка. Думаешь, он хотел, чтобы коршун щипал траву?
Нездешний умолк, вспоминая, как Дардалион стоял голый на коленях перед одеждой разбойника.
«Я не могу это надеть, Нездешний...»
Он отпустил запястье священника и взял его за руку. Когда их пальцы соприкоснулись, он почувствовал едва уловимый трепет. Нездешний прищурился и сжал руку Дардалиона чуть сильнее. Кисть судорожно дернулась, и лицо священника искривилось от боли.
— Что с тобой творится, священник? Где тебя дьявол носит?
При слове “дьявол” Дардалион снова дернулся и тихо застонал.
— Где бы он ни был, он страдает. — Даниаль снова опустилась на колени рядом с ними.
— Это началось, когда наши руки соприкоснулись. Ну-ка, женщина, принеси мне арбалет — он там, у входа.
Даниаль повиновалась.
— Теперь вложи приклад в его правую руку и сомкни пальцы.
Даниаль разжала пальцы Дардалиона и сомкнула их вокруг приклада из черного дерева. Священник с воплем разжал руку и выронил арбалет.
— Держи его руку, не давай разжиматься.
— Но это причиняет ему боль. Зачем ты так?
— Боль — это жизнь, Даниаль. Мы должны вернуть его обратно в тело, понимаешь? Там враждебный дух его не достанет. Надо, чтобы он вернулся.
— Но ведь он священник, человек праведный.
— Ну и что?
— Ты осквернишь его душу.
— Может, я и не мистик, — засмеялся Нездешний, — но в существование душ верю. То, что у тебя в руке, — это всего лишь железо и дерево. Если даже оружие язвит его тело, душу оно вряд ли убьет — не такая уж она хлипкая. А вот враг убьет ее наверняка — так что выбирай!
— Ох, как же я тебя ненавижу! — Даниаль вновь сомкнула пальцы Дардалиона вокруг черной рукояти.
Священник дернулся и закричал. Нездешний снял с пояса нож и порезал себе предплечье. Из раны брызнула кровь. Нездешний поднес руку к лицу Дардалиона — кровь омыла закрытые глаза и проникла через рот в горло.
Священник испустил еще один душераздирающий крик и раскрыл глаза. Потом он улыбнулся, веки его сомкнулись снова, у него вырвался глубокий прерывистый вздох, и он уснул. Нездешний пощупал пульс — сердце билось сильно и ровно.
— Благой владыка Света! — воскликнула Даниаль. — Зачем ты залил его кровью?
— Служителю Истока запрещено вкушать кровь — это губит его душу, — пояснил Нездешний. — Одного оружия оказалось мало, а вот кровь сразу вернула его назад.
— Не понимаю я тебя, да и понимать не хочу.
— Он жив, женщина, — чего тебе еще надо?
— От тебя — ничего.
Нездешний с улыбкой встал, достал из сумки холщовый мешочек, извлек оттуда полотняный бинт и неуклюже замотал свой порез.
— Может, завяжешь? — спросил он Даниаль.
— Нет уж, уволь. Тогда мне придется коснуться тебя, а я не хочу, чтобы мне отрезали руку.
— Ладно, извини — мне не следовало тебя просить. — И Нездешний, не дожидаясь ответа, вышел из пещеры. Конец бинта он заткнул за край повязки.
День настал ясный и прохладный, от заснеженных вершин Скодии дул свежий ветер. Нездешний взошел на вершину холма и посмотрел в голубую даль. Дельнохские горы были все еще слишком далеки, чтобы видеть их простым глазом.
В ближайшие три-четыре дня их путь будет легким — они будут переходить из леса в лес, пересекая лишь небольшие участки открытой земли. Но потом начнется Сентранская равнина, плоская как тарелка.
Чтобы пересечь ее просторы незамеченными, понадобится больше удачи, чем отпущено человеку на весь его срок. Шесть человек и всего две лошади! Таким манером они будут ползти по равнине почти неделю — без огня и горячей пищи. Не свернуть ли на северо-восток, к приморскому Пурдолу? Говорят, будто в устье бухты стоит вагрийский флот и высаживает на сушу войска для осады крепости. Если это правда — а скорее всего так и есть, — то неприятель рыщет в поисках провизии по тамошней округе. На северо-западе стоит вагрийская крепость Сегрил — именно оттуда идут войска на дренайскую землю. Прямо на севере лежит Сентранская равнина, а за ней — Скултикский лес и горы, где, по слухам, дренаи еще удерживают свой последний, не считая Пурдола, рубеж.
Но как знать, держится ли еще Эгель в Скултике? Способен ли кто-нибудь выстоять с останками разбитой армии против Псов Хаоса? В этом Нездешний сомневался... но искра надежды все-таки тлела в его душе. Эгель самый выдающийся дренайский полководец своего времени, пусть неотесаный, зато надежный, сторонник строгой дисциплины, не в пример тем придворным, которых король Ниаллад имел обыкновение ставить во главе своих войск. Эгель — северянин, и его простота порой граничит с грубостью, но он умеет вести за собой людей. Нездешний видел его однажды на параде в Дренане, и Эгель показался ему вепрем среди газелей. Теперь этот вепрь затаился в Скултике.
