Приам и его свита повскакивали на ноги, приветствуя наездницу восторженными восклицаниями. Царь обернулся и поманил к себе Абена.
— Иди, садись за мой стол, — приказал он, шествуя в пиршественный зал. — Ты, верно, род свой ведешь от кентавров, раз родил такое дитя!
Сидя на женской половине, Гюль то и дело оборачивалась в ту сторону, бдительно приглядывая за мужем.
— А ну, хватит! — одернула ее Хати. — Да кому охота с мужчинами сидеть, в конце-то концов! Отдыхай, ешь до отвала когда еще мы таких вкусностей попробуем!
Мирина почувствовала невероятное облегчение — выступление позади. Она словно опьянела от радости, притом, что ни капли вина не коснулось ее губ. Полы в зале были выложены полированным камнем разных оттенков, на гладких каменных стенах сверкали начищенные металлические щиты. Угощение было обильным и изысканным. Рабыни разносили золотые и серебряные блюда, доверху наполненные говядиной, свининой и козлятиной, зажаренной на палочках. По кругу ходили корзины с мягким хлебом; стоило блюду опустеть, и ему на смену тут же несли новое, полное лакомств.
Роскошно разодетые рабыни негромко наигрывали на флейтах и лирах. Трапеза близилась к концу, рабы внесли блюда с инжиром, финиками, дынями и сырами.
Кассандра встала со своего места на женской половине царского стола и подошла поздравить Мирину.
— Менелай просто ошеломлен, — промолвила она. — Даже Клитемнестра и та не осталась равнодушной. Отец так доволен, что я сразу поняла: можно попросить у него всё что угодно!
— И о чем же ты попросила?
— Я умоляла, чтобы мне дозволили приехать посмотреть на ваши весенние танцы в полнолуние. И отец согласился! Хрисеида поедет со мной.
Весенние танцы для мазагарди были важнее всего на свете, но почему троянской-то царевне так захотелось на них полюбоваться? — удивленно подумала Мирина.
— А где же твоя маленькая подруга? — полюбопытствовала Мирина, заметив, что Ифигения не следует за Кассандрой преданной тенью.
— Сладко спит, свернувшись клубочком на моей постели, — улыбнулась она.
Кассандра, похоже, была настроена благодушно и дружелюбно. Мирина подумала про себя, что, возможно, была несправедлива к царевне. Внезапно за столом, который стоял на возвышении, голоса зазвучали громче, и разговоры вокруг стихли.
— Ох, нет, — прошептала Кассандра. — Парис опять разозлил Менелая.
Все глаза обратились на приземистого, немолодого брата Агамемнона. Менелай, царь Спарты, в могуществе заметно уступал старшему брату, и все же обладал немалой властью: такого лучше не обижать!
— Да полно тебе! — Парис покачал головой и заулыбался, просто-таки излучая обаяние. — Я нисколько не сомневаюсь, что твоя жена красива — очень, очень красива, под стать своей очаровательной старшей сестре. — Он почтительно поклонился царице Клитемнестре, которую, похоже, слова «старшая сестра» отнюдь не порадовали.
— Нет. Этого недостаточно. — Разъяренный Менелай стукнул кулаком по столу: лицо его раскраснелось от вина, щеки полыхали огнем под стать рыжим волосам. Язык у него слегка заплетался. — Она не просто красива: моя Елена затмевает всех женщин мира. Вот хоть сестру ее спроси: спроси Клитемнестру!
Клитемнестра покачала головой, отказываясь вступать в беседу: выслушивать похвалы Елене ей давно надоело.
— О, как бы мне хотелось хоть краем глаза взглянуть на такую красоту! — К Парису вновь вернулось все его сладкоречив, спор его, похоже, ничуть не смутил, хотя отец усиленно пытался привлечь его внимание.
Менелай, перегнувшись через стол, ухватил Париса за плечо.
— Тогда едем со мной! — воскликнул он. — Едем со мной завтра! Будь моим гостем, поживи недолго в Спарте! Тогда сам и оценишь красоту Елены. Нет! Нет! Отказом ты меня оскорбишь, так и знай!
Парис заколебался, поднял глаза на отца. Приам коротко кивнул.
— Сочту за честь поехать с вами, — отозвался он.
Гости как по команде облегченно выдохнули, подобное решение обрадовало всех. Над столами вновь зазвучал веселый гомон, но Мирина, оглянувшись на Кассандру, заметила, что лицо девушки покрылось смертельной бледностью.
— Что случилось, царевна? — шепнула она.
Кассандра покачала головой, по щекам ее вновь хлынули слезы. Мирина глядела на нее, не зная, что и делать. Да уж, у этой царской дочки глаза и впрямь всегда на мокром месте.
— Эта вонь! Откуда она? — зашептала Кассандра, закрывая ладонью рот и нос, словно во власти сильного недомогания. — Здесь разит… разит мертвечиной… как на бойне!
Мирина не на шутку испугалась за девушку: судя по виду царевны, она вот-вот упадет в обморок или же ее стошнит. Она вдохнула поглубже: нет, пахло лишь аппетитными яствами да нежными благовониями.
Кассандра качнулась вперед — из носа ее внезапно хлынула кровь. Тяжелые темные капли падали на нарядное платье.
— Дай, помогу, — предложила Мирина, собираясь зажать ей переносицу, как учила бабушка Хати.
Но тут в зал вбежала растрепанная, заспанная Ифигения.
— А я-то все гадала, куда ты делась, — воскликнула девочка, цепляясь за руку Кассандры. — Ой… у тебя кровь идет!
Кассандра разом выпрямилась и вытерла нос.
— Пустяки, — заверила она малышку. — Кровь носом пошла: ерунда, даже и говорить тут не о чем. Вот видишь: все уже прошло.
Мирина потрясенно глядела на царевну. Кровь, похоже, и впрямь остановилась, а Кассандра уже снова улыбалась как ни в чем не бывало.
— Иди-ка сюда. — Она усадила Ифигению рядом и обняла девочку за плечи. — А теперь давай поговорим. Ты ведь знаешь, что утром нам предстоит распрощаться, верно?
Ифигения кивнула. Взгляд ее был полон неизбывной печали.
— Так, пожалуйста, запомни вот что, — проговорила Кассандра, торжественно беря ее ручки в свои. — Хотя нас разделяют огромные расстояния, я не перестану быть твоей подругой. Всякий день и час я стану думать о тебе, так что ты никогда, никогда не будешь одинока. Ты мне веришь?
Ифигения снова кивнула.
— Никогда не буду одинока, — прошептала она.
Мирина глядела на происходящее со стороны — и в горле у нее стоял комок. Да, Кассандра, безусловно, девушка странная — но как она добра! Она словно чувствует переживания других людей как свои. На мгновение Мирина пожалела, что ей предстоит уехать к Лунным Всадницам — любопытно было бы пожить в Трое подольше.
Поутру из Южных врат в направлении Троянского залива выехала огромная процессия. Могучие корабли Менелая и Клитемнестры уже прибыли из южной бухты Бесика, где простояли на якоре весь прошлый месяц. Они на веслах вошли в неглубокую гавань, готовые принять на борт пассажиров и плыть домой по густо-синим волнам Эгейского моря. Парис ехал рядом с Приамом во главе процессии. Он проводит Клитемнестру до Микен и отправится дальше, в Спарту, в гости к Менелаю, на собственных великолепных кораблях, построенных для него отцом.
