— Хочу, — сказала я. — Сейчас приду.
Орхидея скользнула спокойным взглядом по куче долларов (видимо, ведьмы постоянно наколдовывают богатства и для нее это привычная картина) и спросила:
— Собралась что-то покупать?
— Ага, — я неопределенно повела рукой, — дом там, машину…
— Нужные вещи, — покивала Орхидея. — Тем более для семейной жизни.
Эх. Не будет у меня, наверное, никакой семейной жизни. Но Орхидее я этого говорить не стала. Узнает в свое время, как и вся Мишина семья.
Орхидея ушла, я быстро спрятала пачки в рюкзак, оставила его в углу у дивана и пошла в гостиную. Там никого не было, а с кухни доносились оживленные голоса.
Орхидея вернула комнату в первоначальное состояние: вместо гигантской тарелки снова был ковер, обрывки бумажных цепей исчезли. И даже столик она починила.
Но вот кое-что она не заметила и не убрала.
Когда я проходила мимо дивана, то едва не упала, наступив на бутылку Хорошо, ухватилась за мягкую спинку.
Бутылка из темного стекла была целой и закрытой. Я подняла ее. Внутри бултыхалась пенная жидкость. А на желтой иностранной этикетке поблескивала красная надпись «Victoria».
О! О!!!
Так значит, не из-за меня драка, да?
Я разулыбалась довольно. Значит, все же неравнодушны! Оба!
На кухне горели три яркие, под железными конусами, лампы над простым деревянным столом. Вся мебель была этому столу под стать — что-то вроде деревенского интерьера.
Посреди стола возвышался свадебный торт. А вокруг стола сидела вся компания. Орхидея говорила что-то утешительное Мелиссе. Миша поглядывал на них и, вздыхая о чем-то, попивал чай. Бондин болтал с Николаем о каких-то кипарисовых рощах, в которых нахальным образом поселились гномы и выстраивают себе там целые деревни, вместо того чтобы идти в горы и добывать митрил.
— Бездельники, — качал Николай головой. — Сущие бездельники. Может, департамент отрядит их ко мне — на ледорубные работы?
— Они же теплолюбивые, — отвечал инспектор. — Лучше из Норвегии или Финляндии выпиши.
Я прошла к столу, поставила на середину пиво и сказала в сторону Бондина и Миши:
— Вот, в зале валялась. Вы вроде очень пить хотели.
Они оба молча уставились на бутылку.
Инспектор развернулся и исподлобья взглянул на меня:
— Ну что, упаковала?
— Угу, — сказала я, присаживаясь на свободный стул рядом с ним.
Орхидея выглядывала из-за торта, чтобы рассмотреть бутылку. Потом захихикала. Николай улыбался украдкой в бороду.
— Что упаковывала? — поинтересовался Миша угрюмо.
— Деньги, — ответил за меня Бондин.
— Человеческие? — спросил Николай.
Я кивнула:
— Американские. Мне надо… про запас.
Мелисса уже две минуты пялилась на бутылку (хорошо, что она в браслете, а то пиво бы, наверное, вскипело и стрельнуло пробкой, как шампанское), а теперь сказала с презрением:
— Какая меркантильность.
И вовсе не меркантильность, просто нужны же человеку деньги… Мелиссе хорошо, она всю жизнь ведьма. Получает все что хочет, и даже больше. Хотя… Мишу вот захотела, да не получила.
— Житейская мудрость, — сказал Бондин.
Он меня защищает? Хм, как мило. Может, я и прощу его когда-нибудь.
Орхидея подвинула мне чашку с чаем и спросила у Мелиссы:
— Ну, начнем кушать торт?
Та ответила:
— Можно я сама его разрежу, как было бы… — и она смахнула несуществующую слезу.
— Конечно, деточка, — жалостливо сказала Орхидея.
Какая комедия.
Мелисса с широким ножом в руке приступила к нарезке нижнего этажа торта.
— А фигурки съедобные? — спросила я.
— Разумеется, — дернула плечом Мелисса. — Жениха должна съесть невеста, а невесту — жених. На счастье.
— Но так как мы не на свадьбе… — сказала я и взяла фигурку невесты, — то можно попробовать.
Я свирепо отломала фигурке голову. Безголовую невесту поставила обратно на торт, а голову попробовала. Ничего, съедобно. Белый шоколад, похоже.
Бондин невольно хохотнул. А Миша нахмурился.
Мелисса же чуть в истерике не забилась. Шлепнула на очередную тарелку кусок торта так, что ошметки крема улетели на стол. Схватила с верхушки торта фигурку жениха и положила себе на тарелку. А потом уже продолжила раздавать торт.
Ха. Кукольного жениха заграбастать ты еще можешь. А вот Мишу — нет.
Торт оказался вкусным. Какие-то слои безе, легкий сухой бисквит, шоколадная крошка. Да. Надо заказывать свадебные торты только в салоне Бабы-Яги. Торты. Мне тут и один-то заказать не светит.
Та-ак. А второй этаж торта выглядит совсем по-другому. Розочки, лепесточки, желе какое-то. Третий же самый аппетитный — шоколадные завитки и орешки мелкие. Попробовать его немного, что ли?
Я поднялась. Взяла нож, оставленный Крысой на краю блюда, и нацелилась им на третий этажик, где стояла одинокая безголовая невеста.
— Нет! — вскричала Мелисса. — Их надо есть по порядку.
— С чего это? — с сомнением отозвалась я.
Опять колдовство какое-нибудь. Но и я, и Бондин видели этот торт в магической реальности. Он был чист. Может, Мелисса успела добавить любовного зелья в верхний этаж? Я опустила левую руку под стол и большим пальцем повернула око на пальце среднем.
Торт оставался таким же и в серебряном свете тоже. Да просто у этой Мелиссы какой-то бзик. Если это ее свадебный торт, значит, мы должны его есть в ею установленном порядке. Чушь какая-то.
Ну и ладно, обойдусь без тортов. Только вот есть еще хочется. Съем-ка лучше бутербродик с колбаской.
Я положила нож обратно к торту.
Вообразила на своей тарелке бутерброд. И он там появился. Как все же здорово быть ведьмой.
У моего уха раздался голос Бондина:
— И мне такой же сделай.
Я посмотрела на его тарелку, где остались только крошки от торта. Вуаля. На тарелке появился бутерброд.
— И мне, — сказал Миша, слизывая крем с пальца.
Мне было не жалко. И на тарелке Миши тоже появился бутерброд.
— Еще кто голодный? — деловито спросила я.
Мелисса надула губы, встала и, подойдя к подоконнику, включила стоявший там музыкальный центр.
Какая классная музыка. Мои ноги сами собой начали притоптывать. Самба? Что-то латиноамериканское.
Ладонь моя отстукивала по краю стола ритм. Орхидея закивала в такт. Николай встал и подошел к ней:
— Потанцуем?
Они вдвоем направились в гостиную. Николай крикнул оттуда:
— Сделайте погромче!
Мелисса усмехнулась, взяла колонки — они были без проводов — и понесла в гостиную.
Миша подошел ко мне:
— Может, мм-м… тоже потанцуем?
