— Точнее, уникальный шанс оказаться марионеткой в чужих политических играх? — Вета сама удивилась, сколько ядовитого сарказма ухитрилась вложить в собственный голос. — Ничего не скажешь, увлекательнейшая перспектива.
— Жизнь полна разочарований, — ехидно повторила изреченную только что сентенцию Астаэлле. — Впрочем, думаю, я смогу немного поднять твое настроение. Вскоре к тебе присоединится тот рыцарь, как там его…
— Что?! Ройвис… — Вета едва удержалась, чтобы не вскочить на ноги.
— Да, да, именно… — Рассеянно кивнула таэтисса. — Думаю, в ближайшее время они с Лиардис присоединятся к нам. Так что остается только дождаться столь обожаемого тобой Сейнариса Эргерион — и можно будет покинуть эту дыру с нелепым названием.
Вета оцепенела. И надо было бежать от вельсийских властей, чтобы в итоге попасть в лапы куда более страшного врага?
— Зачем было впутывать в это Ройвиса? — Услышала она, наконец, собственный голос. — Он для ваших политических игрищ не представляет никакого интереса.
— Конечно, не представляет, — согласилась Астаэлле. Таэтисса как-то ухитрялась сохранять безмятежный вид, в то время как васильковые глаза сверлили девушку двумя снопами синего пламени. — Но твоего рыцаря никто не втягивал в происходящее — он c этим и самостоятельно неплохо справился.
— Тогда я предлагаю вам сделку. — Решилась Вета. Кажется, другого выхода уже не осталось. Можно, конечно, продолжить увлекательную игру словами, переворачивать мир с ног на голову, трактуя различные формулировки и теряясь в дебрях досужих рассуждений… Но в этих сомнительных забавах нет никакого смысла, да и времени у нее, похоже, не осталось. — Я не оказываю сопротивления и не чиню вам никаких хлопот. Можете со спокойной душой выдать меня брату. Взамен я прошу жизнь и свободу для Ройвиса Тагерсиана.
В комнате вновь воцарилась зловещая тишина. Вета затаила дыхание. То, что она делает — блеф с открытыми картами. Можно подумать, она может причинить сидящей напротив таэтиссе какие-то проблемы. Одно движение брови — и ровандисская наследница будет спеленута так, что даже пикнуть окажется совершенно невыполнимой задачей. Но других вариантов не было. У Веты не было ни малейших сомнений — если Ройвис действительно вот-вот прибудет в Коровьи Выселки, выдать ее Сейнарису таэтис смогут только через его труп. Проблема лишь в том, что за этим дело явно не станет. Единственный выход — суметь уговорить мистиссу завернуть юношу обратно.
— Храброе решение, — непохоже, чтобы Астаэлле сильно восхитила или заинтересовала проявленная самоотверженность. Мистисса изучала девушку с некоторой смесью удивления и любопытства — словно перед ней на столе развалился диковинный и забавный зверек. — Подумать только, какие же вы, люди… Странные.
Судя по заминке, с губ таэтиссы готов был сорваться куда менее приятный эпитет.
— Что вы хотите этим сказать? — Кажется, у нее начали дрожать губы. Бездна проклятий, пусть делают с ней, что хотят, она при потребности сама наденет на шею веревку, но Ройвис не должен стать жертвой их подковерных игрищ!
— Что твоя жертвенность, быть может, и похвальна, но совершенно не уместна в сложившейся ситуации, — губы таэтиссы сложились в любезную улыбку, но в глазах плескалась холодная требовательность. — Я бы на твоем месте не спешила оплакивать собственную безвременную кончину.
* * *
— А этот твой Кесиан не мог выбрать более приличного места для стоянки? — Поинтересовался Ройвис, скептически окинув взглядом покосившуюся хибару, игравшую роль местного трактира. Припорошенная снегом соломенная крыша, из которой мрачным огрызком торчала печная труба, наводила на мысли об уюте не сильнее грязно-серых стен, измазанных, в довесок, неизвестной гадостью столь же неизвестного происхождения.
— Не мог, — огрызнулась в ответ Лиардис. Похоже, таэтиссу сей образчик архитектуры тоже не вдохновил. Спрыгнув с коня, Высочайшая огляделась. Раздражение на ее лице потихоньку сменялось беспомощностью — их приезд для местных обитателей остался незамеченным. Не прибежали слуги, готовые с поклонами взять поводья и отвести скакуна в конюшню, не выглянул из-за двери хозяин постоялого двора. Ну и вид у бедняжки, прост аллегория растерянности. Хмыкнув, Ройвис взял на себя заботу о лошадях.
— Кажется, и впрямь следовало поискать более подходящее заведение, — пробурчала Лиардис вместо благодарности. Ройвис в ответ громко фыркнул, но ехидная реакция осталась без ответа: таэтисса, задрав нос, скрылась в помещении трактира.
В конюшне уже мирно хрумкал овсом десяток лошадок, так что найти свободные места оказалось совсем не тривиальной задачей. К счастью, от трудов по уходу за животными Ройвис все-таки оказался избавлен — из постоялого двора выскочил рыжий бугай, взявшийся избавить рыцаря от лишних хлопот.
Ройвис направился было в сторону трактира, но, передумав, вернулся и забрал притороченный к седлу меч. Щелкнул хитрый замочек, и ножны заняли законое место на рыцарском поясе. Возившийся с лошадьми детина от неожиданного звука чуть не подпрыгнул. Чего это с ним? Впрочем, какая разница…
Под ногами снова заскрипел снег, покрывший двор белым истоптанным одеялом. Скрипнула, открываясь, дверь, в лицо ударил запах луковой похлебки. В полутемном помещении за здоровенным столом, вокруг которого стояли грубо сколоченные деревянные лавки, сидел десяток вельсийцев. Ройвис оторопело уставился на зеленые плащи королевской гвардии. Какого?..
— Мест нет. Проваливай, целее будешь, — буркнул один из угощавшихся скудным обедом солдат в ответ на растерянность в глазах рыцаря. Что они здесь делают? И куда провалилась Лиардис?
В глаза бросилась неожиданная деталь: все сидевшие за столом щеголяли бритыми подбородками — дело для Вельсии совершенно неслыханное. Зато у каждого второго на физии топорщились здоровенные усы.
— Паря, оглох что ли? — Вопрос прозвучал почти любезно. Да и глядел солдат — скорее всего, именно он командовал отрядом — почти благожелательно. — Я тебе на полном серьезе говорю, проваливай, а то попадешь, как кур в ощип.
— Я приехал с таэ Лиардис. — Попробовал Ройвис наладить отношения с «хозяевами». Не за меч же хвататься. Что ему всерьез не понравилось — так это слова незнакомого капрала, или в каком он там звании. У рыцаря сложилось нехорошее впечатление, что его и впрямь попытались добродушно — насколько способен на такое качество десяток вооруженных до зубов головорезов — предостеречь от попадания в некие неприятности. Вставал совершенно закономерный вопрос — какие еще неприятности готовы свалиться на задрипанное помещение? Не пьяный же погром же они тут устраивать собрались…
