– Просто вор? – тупо переспросила Убийца Сориты, явно разочарованная моим ответом.
– Хороший вор, – улыбнулся я.
Она посмотрела на меня мрачно, явно не веря.
– Есть шанс пройти кордоны Лестницы? – поинтересовался я ее мнением. – Если ты скажешь, кто ты…?
– Ш-ш-ш! Это может сработать еще раз. Или два, – не стала отрицать Тиа. – Но по ту сторону перевала – нам крышка. Уверена, что Рован и Митифа ищут меня. А значит, Избранные и командиры предупреждены. Мы можем нарваться, и не факт, что получится выбраться. К тому же Аленари заинтересована Лепестками. Она будет разыскивать нас сильнее, чем остальные. Северянин знает здешние тропы. Я тоже. Пришлось побродить во времена Войн Некромантов, пока Лей и Гинора топтались у основания Лестницы. Пойдем по ним.
Я с интересом посмотрел на нее и подумал, что все мы полны скрытых сюрпризов. Жаль, что основная часть из них вряд ли доставит радость окружающим.
Весь день мы продвигались на северо-восток по безлюдным проселочным дорогам и бурым полям. Синие горы на горизонте вырастали с каждым наром.
К следующему полудню они приблизились настолько, что закрыли своими вершинами половину неба. Пики напоминали огромные обломанные ступени. Первые – самые низкие – серо-охряные. Вторые – синие великаны со скалистыми зубьями. И третьи – белые, снег на них не таял даже в самую страшную летнюю жару.
Мы путешествовали по открытой местности, лишь кое-где заросшей невысокими облезлыми пирамидальными пихтами. Они сгибались на колючем ветру, и, глядя на них, мне становилось еще холоднее.
Когда отряд оказался в предгорьях и до выхода на основную тропу, идущую вдоль отрогов, оставалось не больше лиги, наступила ночь. Температура резко упала, пронзительные порывы ветра рвали на нас одежду. Зубами стучали все без исключения. Спать никто не мог… Наконец Тиф сжалилась над нами и с очень большой неохотой использовала частичку своего драгоценного Дара. Созданный ею щит (рыцари и Га-нор с Луком думали, что его сделала Рона) защитил нас от порывов, а вспыхнувшее лиловое пламя принесло людям и лошадям драгоценное тепло.
К следующему утру замерзшая трава хрустела под ногами, но ветер слегка успокоился и перестал стегать нас ледяными цепями. На юго-западе клубились сине-лиловые тучи, а над нами было чистое небо, и мне оставалось лишь недоумевать, с какой стати оттуда сыплются крошечные кристаллики льда, неприятно покалывающие кожу.
За ночь склоны засыпало мелким, точно просо, снежком, который уже через три нара после рассвета растаял, и горы несколько минок сияли, точно бриллианты, от солнечных лучей, пронзивших множество водяных капель.
Га-нор, Кальн и Тиф ехали далеко впереди, Рона, Лук и Шен позади меня. Я находился в достаточно пасмурном расположении духа, рассматривая горы. И тут стражник заорал на всю долину:
– Стойте! Стойте, лопни твоя жаба!
Обернувшись, я увидел, что Рона, упав с седла, лежит на земле лицом вниз. Лук и Шен склонились над нею.
Резко развернув лошадь, я поскакал к ним. Где-то за спиной Рандо кричал Га-нору и Кальну.
– Что с ней? – встревоженно спросил я.
– Не знаю! – огрызнулся Шен.
Он был испуган, бледен и водил над Ходящей руками.
Я с надеждой посмотрел на Лука, но тот лишь снова заголосил:
– Я ничего не делал! Она ехала впереди и просто взяла да свалилась! Я даже опомниться не успел, не то что ее подхватить, лопни твоя жаба!
– Успокойся. Тебя никто не обвиняет. Шен, ну что?
– Не знаю! – вновь сказал он. – Она без сознания.
– А ну-ка, подвинься! – буркнула подоспевшая Проклятая, легонько коснулась кончиками пальцев левого виска Роны и внезапно вздрогнула, а глаза ее округлились. – Все вон! – глухо и зло прорычала Тиф. – Пусть останется только Шен. Вы – проваливайте. Разбейте лагерь, разведите огонь, кипятите воду и ждите нас.
– Вот так, собака? – вопросительно посмотрел на меня Юми, и они с Гбабаком вместе пошли прочь, подавая пример всем остальным.
– Бездна меня побери, если я уйду! – процедил я.
Думал, она станет спорить, но услышал совсем иное:
– Отлично. Поможешь тащить ее к огню. Только не мешай.
Проклятая еще раз внимательно осмотрела девушку. Лицо Роны стало землисто-серым, появившиеся под глазами круги – фиолетовыми, нос и скулы заострились. Мне казалось, что Ходящая не дышит. Я хотел проверить, бьется ли у нее сердце, но Тиф зло цыкнула на меня, и я решил не лезть под горячую руку.
С ладоней Шена на девушку лился бледный свет, но это, похоже, совершенно не помогало.
– Что могло случиться? – Он, словно щенок, посмотрел на свою последнюю надежду.
Тиа неспешно оглянулась, убедилась, что весь отряд уже на достаточном расстоянии, и без предупреждения отвесила Целителю такую оплеуху, что тот не удержался на корточках и упал.
– Тупой индюк! – яростно прорычала она. – Самовлюбленный недалекий придурок!
– Не надо, – едва слышно прошептала очнувшаяся Рона. – Это я виновата.
В следующее мгновение ее стошнило. Я держал Ходящую за плечи, мрачно глядел на Шена, на лице которого проступил здоровый розовый отпечаток ладони.
– Что с ней? – спросил я у Тиф, уже зная ответ.
– Идиот решил самостоятельно научить ее темной «искре», – мрачно отозвалась Проклятая. – И теперь за ее жизнь может поручиться лишь Бездна.
Рона тихо застонала и вновь потеряла сознание.
– Ей не становится лучше? – Рандо сидел между мной и Юми.
Вейя был слишком занят, чтобы прислушиваться к разговору, – он с наслаждением облизывал пустую жестяную миску.
– Пока нет.
– Как магия может убивать своего владельца?
Я, пожал плечами, стараясь не смотреть рыцарю в глаза и не выдать себя. Никто, кроме меня, Шена и Тиф, не знал, что происходит с Ходящей. История, которую сочинила Проклятая, была не слишком удачной, особенно для тех, кто немного знал о Даре. Но выбирать не приходилось.
Шен и Тиа расположились в наспех созданном шалаше в дальнем конце стоянки. Они присматривали за девушкой, но состояние Ходящей за эти два дня так и не улучшилось. Она больше не приходила в себя. Лихорадка не прекращалась ни на минку.
Га-нор, Кальн и Лук с утра ушли на охоту. Гбабак спал, выкопав глубокую яму и засыпав себя листьями. Квагер, понимая, что ничем не может помочь, считал не лишним отдохнуть и набраться сил. Блазги вообще не слишком любили холод и обычно зимой впадали в спячку.
– Вот так, собака?! – Юми протянул милорду Рандо блестящую миску.
Тот задумчиво хмыкнул, поправив сползший с плеча меховой плащ:
– Кажется, это все, что у нас было, Юми. Остается дожидаться охотников. Надеюсь, с добычей.
– Вот так, собака… – печально отозвался вейя и, спрыгнув с бревна, поплелся к лежанке квагера.
