Предгорья давно остались позади. Мы вступили во Внешний предел Катугских гор. Места пустые, дикие и не слишком дружелюбные к путникам. Суровая природа, хищники, отвратительная погода и еще более отвратительные тропы. Даже перевалы, считающиеся, к примеру, в Самшитовых горах низкими до невозможности и достаточно пологими, чтобы не думать о них – здесь становились серьезным препятствием. Все понимали, что если у нас не получится пройти торной дорогой у Лестницы – лошадей придется бросить. На большой высоте, по каменистым, обрывистым тропам животные не пройдут.
С каждым днем продвижения на север мне все больше и больше становилось понятно, что авантюра «перебраться через горы» заведомо обречена на провал.
Наверху уже должен лежать снег, и продираться через ледяные перевалы сродни самоубийству, особенно если Га-нор поведет нас через высокогорные пики, на которые летом-то забраться непросто. Погода там могла меняться каждую уну, врата в Бездну открывались за каждым булыжником. Зазеваешься – и ты уже там.
Я высказал свои мысли сыну Ирбиса. Северянин кивнул соглашаясь.
– Разумеется, ты прав. – Его протяжное «р-р-р» звучало словно перекаты горной реки. – Мы теряем слишком много времени на бездорожье. И не успеем пройти перевал до начала снегопадов. Если дорога станет совсем непроходима, нам придется вернуться.
– Вернуться, лопни твоя жаба! – Лук огорченно покачал головой. – Куда?!
Га-нор не стал отвечать на этот бессмысленный вопрос и указал на восток – в туманную мглу, где за дождем и снегом должны были находиться горы.
– Лестница за тем хребтом. От четырех с половиной до восьми дней пути. Нам остается положиться на Уга.
– Вот так, собака! – Вейя жался к Роне и мелко дрожал.
Шерсть у парня была не приспособлена для зимних прогулок.
– Он сквазать, что Лестница Висельниква опасна.
– Я это знаю. Но пять дней – Лестницей, или месяц – тропами. Можно рискнуть.
– Он прав, – неожиданно поддержала северянина Тиф. – Можно пройти по ней хотя бы часть дороги. Мы избежали входа и теперь окажемся в первой четверти левого, самого дикого ущелья. Его вряд ли охраняют. Зачем? Почти все силы Набатора уже на севере. Центральное ущелье Лестницы – самое торное, по нему и будут путешествовать курьеры и мелкие отряды, охраняющие обозы. Можно сократить путь. При должной удаче до крепости на перевале мы никого не встретим.
– Есть еще предложения, кроме того, чтобы вернуться назад? – спросил милорд Рандо.
Никто не ответил.
– Тогда поторопимся дойти до Лестницы, – сказал рыцарь.
Возражений не было.
Я упражнялся в стрельбе, пытаясь переиграть ветер, все время меняющий направление. Он то затихал, то бросался на меня со стороны ярко-желтых лиственниц, прыгая откуда-то с верхушек. То вылетал из-за спины. То, наоборот, кидался в лицо. Обмануть его было очень непросто, и лишь одна стрела угодила в центр наспех сколоченной мишени. Два других выстрела оказались не слишком удачны, а последний и вовсе превратился в промах – стрела прошла намного правее и выше и воткнулась в дерево в шестидесяти шагах от меня.
Резкие порывы то и дело доносили до меня обрывки слов. Кричала Тиф. Она вместе с Шеном расположилась на каменном карнизе недалеко от места, которое я выбрал, и учила парня жизни. Целитель вновь столкнулся с проблемами в создании очередного смертоубийственного плетения, и Проклятая, до жути разочарованная этим, никак не могла заткнуться.
Я закончил тренировку, собрал стрелы, уложил их в колчан, ослабил лук. Снег – мелкое пшено, едва сыплющееся с неба, – наконец-то перестал таять на порядком промерзшей земле и белым налетом покрывал серую траву.
– Сосредоточься наконец! – долетали до меня рассерженные вопли Убийцы Сориты.
Она коршуном нависала над Шеном, который сидел, уставившись в одну точку.
– Это плетение слишком сложное! Узел! – Он ткнул пальцем куда-то в пространство. – Здесь можно применить только одну сторону «искры»! Если брать одновременно две, все плетение рассыпается!
– Да ну?! – с издевкой произнесла она. – Неужели?! Что ты говоришь! По-твоему, я этого не знаю?! Одновременно! Ха! Делай это последовательно, тупица! А… Серый. Хорошо развлекся?
Она увидела меня рядом и неохотно отступила от Целителя на шаг.
– Не настолько, как ты. Думаешь, твои вопли пойдут ему на пользу?
– Это улучшает ее настроение, – буркнул Шен. – Нет. Последовательно не получается. Темная полностью забивает свет. Как сделать…
– Придумай как! Сочини! – взорвалась Убийца Сориты. – Работай!! Тебе придется преодолеть эту ступень, если собираешься двигаться дальше!
Я хотел пройти мимо них, но тут на площадку выбежал Юми, за которым шла Рона.
– Вот так, собака! – поприветствовал всех вейя и, выполнив свою задачу провожатого, убежал обратно в лагерь.
– Ходящая, иди сюда! – велела Тиф.
– Я похожа на собаку, Проклятая? – нахмурилась девушка, сложив руки на груди.
– Скорее на упрямую ослицу, – буркнула та себе под нос. – Помоги своему другу. Попробуй сделать вот это.
Она ловко начертила в воздухе сложный зимний узор.
– Разумеется, у тебя не получится. Слишком сложный этап для твоей «искорки», но чем Бездна не шутит. Может, поймешь основной принцип. И то хорошо.
Рона быстро оценила начертанное:
– Здесь присутствует тьма.
– Потрясающая сообразительность! – фыркнула Тиф. – И что? Это тебя смущает?
– Я не хочу без нужды…
Проклятая расхохоталась:
– Ну ты и так не настолько праведна, как желаешь казаться. Коготок уже увяз, так что поздно биться. Или научишься управлять и контролировать, или тьма пожрет тебя. И костей не оставит. Так что можешь прикрываться щитом благородных идеалов дальше, но лучше – учись. Покажи «искре», кто здесь главный, раз уж решилась кое-что изменить в своем Даре. Впрочем, конечно, если хочешь увидеться с Бездной через год-полтора – пожалуйста, можешь ничего не делать.
– Ты не обязана ее слушать, – сказал Шен, беря Рону за руку, и посмотрел на меня, ожидая поддержки.
Но я промолчал, сочтя, что не вправе решать, как поступить Ходящей.
– Все нормально, – сказала девушка, с вызовом глянув на Тиф, и смело шагнула вперед. – Она права. Увяз в болоте – надо выбираться. Иначе утонешь.
Лиственница за нами внезапно скукожилась и рассыпалась серым песком, осевшим на ветвях соседних деревьев и земле, скрыв под собой снег.
– Потрясающе! – сказала Тиф, небрежным щелчком сбивая с рукава попавшую туда песчинку. – Я впечатлена. Учись, мальчик. Она сделала это с первого раза. Теперь сядь. Сейчас будет кружиться голова.
Ошарашенная Рона, не отрывая взгляда от того места, где совсем недавно высилось могучее дерево, послушно кивнула. Ее немного покачивало.
