Я наблюдал за схваткой со стороны. И в который раз поражался, насколько ловко, легко и проворно перемещается блазг. Рыцарь уже дышал, как загнанная лошадь, а квагер даже не запыхался. Было видно, что дерется он не в полную силу.
Через несколько ун все было кончено, и Рона захлопала в ладоши, приветствуя победителя.
– Вот так, собака! – победно закричал Юми.
– Нэсс не хотеть сражаться? – поинтересовался довольный Гбабак.
– Ты умеешь обгонять стрелы? – поднял я бровь.
Он весело заквакал, оценив шутку:
– Нет.
– Тогда, пожалуй, не стоит.
– Забери меня Уг. Против него можно выступать только впятером! – Га-нор рухнул рядом со мной и поймал брошенную Луком куртку. – Ты не думал вступить в Болотный полк?
– Полква мой учениквав. Я много воевать раньше. Потом воспитывать. Много воинов.
– Вот так, собака! – приосанился вейя.
– Теперь идти смотреть мир. Не думать, что начаться новая война. Война – это плохо.
– Разве квагеры не созданы для того, чтобы драться? – улыбнулся сын Ирбиса.
– Я любить сражаться. Но знать, что война всегда нести беду, – невозмутимо ответил Гбабак. – Я и Юми желать посмотреть Империю. Мы много увидеть и хотеть взглянуть на север. Волшебных нирит и Кварунн. Но теперь будем драться. В полква или без. Мы найти армию и вступить в нее. Поэтому мы идти с вами.
– Вот так, собака.
– Ну и еще потому, что вы – хорошие друзья, – улыбнулся блазг, переведя слова вейи.
– Мы тоже стремимся в битву, – сказал Рандо, поднимаясь с земли и по-дружески хлопая Гбабака по высокому плечу.
– Вам бы, милорд, не в битву стремиться, а сидеть в цитадели под несколькими замками. – Проклятая была единственной, кого не заинтересовал поединок.
Вот и сейчас она сидела возле огня с совершенно кислой рожей и грела озябшие руки, экономя «искру».
Ее настроение с каждым днем становилось все хуже и хуже. Нара не проходило, чтобы она не вылезла со своим советом или очередным ехидным замечанием. У меня создавалось впечатление, что ей все сложнее держать себя в руках. Иногда глаза Убийцы Сориты вспыхивали такой яростью и гневом, что я совершенно неосознанно клал руку на «Гаситель Дара».
– Ты хочешь назвать милорда трусом, Порк? – тут же нахмурился Кальн, и к его небритым щекам прилила кровь.
– Скорее, недальновидным человеком, милорд, – неприятно улыбнулась Тиф.
– Я понимаю, о чем ты, – кивнул Рандо.
– Все понимают. Особенно Проклятые. Вы – ценный пленник.
– Таких, как я, еще три десятка.
– Разумеется. И, возможно, взять в плен одного из вашего многочисленного рода уже смогли. Но запас карман не тянет. И вы рискуете в первую очередь не своей жизнью, а безопасностью города. Если легенды, конечно, не врут.
– Ты о Колосе Корунна? – поинтересовалась Рона.
– Именно. Оружие, защищающее столицу славной древней Империи. Только потомки прежнего Императора могут управлять Колосом. Но если в руки Белых попадет кровь милорда, они смогут попытаться нейтрализовать эту серьезную угрозу. Когда Кавалар создавал свое творение, род Императора был малочислен. Однако по прошествии стольких столетий ветвь разрослась, и кровь, которая была надежной защитой, теперь стала изъяном в обороне.
– Во мне не так много от Императорской семьи.
– Серебряные волосы говорят, что вполне достаточно. Думаю, Колос можно было бы заставить замолчать.
– Но ведь это легенда. Творение Скульптора, в отличие от тех же Лепестков, ни разу не просыпалось. Даже в Войну Некромантов! – возразил Шен.
– Ты неуч, – безапелляционно заявила Убийца Сориты. – И историю знаешь отвратительно. Никто из на… – Тиф закашлялась. – Никто из наступавших Проклятых не добрался до Корунна, и только поэтому Колос молчал. Сейчас же, мне кажется, в следующем году, эдак к концу весны – началу лета, под стенами столицы будет жарко. И если свойства творения Скульптора – не легенда, то кое-кому надо бы озаботиться тузом в рукаве.
Проклятая плотоядно посмотрела на рыцаря, который, по счастью, не видел этого взгляда.
– Я бы на вашем месте остерегался, милорд.
– Ты похож на одного моего знакомого, Порк. Он тоже был Огоньком. Сплошные советы. Я не отрицаю угрозы всего, что ты сказал. Но дрожать и прятаться не буду.
Синих звезд было без счета. Боги не пожалели на небо урских сапфиров глубокого ультрамаринового цвета. Яркие, таинственно мерцающие – они делали эту холодную ночь прекрасной. На фоне драгоценных россыпей неприветливые горы высились черно-белыми зубьями, впивающимися в небесную твердь.
Снег, выпавший вчера утром, растаял, и, судя по безоблачному небу, в ближайшие нары непогоды можно не ждать.
– Нэсс, на минку, – позвал меня Га-нор.
Я выпутался из одеяла, сбросил с себя шкуру и вместе с северянином выбрался из круга трех костров, дававших приличный жар и гревших нас в эту ночь. Лук и Кальн не спали. Тихо переговаривались, бросали кости, склонившись над плоским камнем, едва не касаясь лбами друг друга. Караульщики, забери меня Бездна!
Мы отошли недалеко от лагеря, под сень растущих над обрывом кривых сосен с длинными мягкими иглами.
– Что случилось? – Я был несколько удивлен такой таинственностью.
– Кто такой Порк? – не ходя вокруг да около, спросил рыжий.
Я не стал юлить и спрашивать, с чего он задает такой глупый вопрос. Я уважал северянина, считал, что вполне достаточно его знаю, и не видел нужды лгать. К тому же Га-нор всегда был проницательным парнем. Обмануть его не просто. Так что я ответил так же прямо:
– Одна из Проклятых.
Несколько ун он смотрел на меня молча. Потом произнес:
– Расскажи.
Я выполнил его просьбу.
– Ты думаешь, это можно держать в тайне долго?
– Не знаю, – не стал врать я. – Если ты догадался, то и другие смогут.
– Госпожа Рона почему-то терпит ее, а Целитель и вообще очень часто с ней рядом. Их «искры» уже не так светлы, как раньше?
– Хоть что-то скрыть от тебя можно? – усмехнулся я и тут же серьезно спросил: – Тебя смущает то, что они стали другими?
– Ты о тьме в душе? Нет. Я давно свыкся с тем, что это мало что значит. Ходящих, душа которых считается светлой, я люблю не сильнее Белых. Так что не стану шарахаться.
– Ты – редкое исключение.
– Как и ты. Но другие могут все понять иначе. Люди видят лишь тьму, но не желают заглянуть за нее. Если рыцари узнают…
– Надеюсь, что нет.
– Я тоже. Но будь готов к этому. И лучше подвести их к подобному знанию заранее.
– Сделай, если у тебя получится.
Сын Ирбиса ничего не ответил.
– Ты уверен, что у нас есть шанс пройти горы до начала зимы?
– Очень небольшой, – не стал скрывать он. – На плато свирепые ветры. Горячая полоса будет передышкой. За ней последние, самые сложные перевалы и большая высота. Если мы застрянем, то именно там.
