Ладно. Я перевёл взгляд ниже и правей. Как сравнить Риолу алхимика и Виомата кузнеца? Кто из них лучше?
– Лучшему в Павильоне традиционно положена награда от Академии. В этом году ей станут двадцать тысяч рейтинга, которые вы сможете потратить на своё усмотрение, ядро Зверя восьмой звезды Мастера вашей стихии и Среднее Стихиальное зелье Древних.
Едва это услышав, я вскинул голову, оглядывая главу Академии. На мгновение наши глаза встретились, потому что он тоже, стоя на краю своей платформы, оглядывал учеников. Но только на мгновение.
Верно ли я услышал? Откуда это зелье? Если с Поля Битвы, то мне оно не нужно. Но я в каталоге наград учителя Рамаса, главы отделения выдачи наград, вообще не видел зелий Поля Битвы. А если это и впрямь зелье из города Тысячи Этажей? То это означает, что мои мысли верны. И Орден регулярно навещает город Древних. И успешно навещает, раз способен каждый год дать ученикам первого года обучения сразу пять подобных зелий. Даже я, посетив Павильон Здоровья семьи Кавиот и Малый Зал Стражи, сумел получить в награду всего два. Малых. А Орден не так прост, как я о нём думал.
– Главы Павильонов, приступайте.
Старик Урий кивнул и развернулся к нам:
– Ученики, сдвиньтесь к склону горы, – я поморщился, услышав это. Теперь не будет видно остальных платформ. А мне хотелось узнать, как же будут проходить экзамены у них. – Вы будете сражаться между собой.
Гилай вполголоса хмыкнул:
– Удивительно, кто бы мог подумать?
– Каждый в итоге сразится с каждым. И тот, кто меньшее число раз проиграет, будет считаться победителем.
Ирая отняла одну руку от груди и приподняла над собой меч:
– Учитель, но ведь средоточия может не хватить на все схватки. Особенно, если они будут идти всерьёз.
Старик Урий пожал плечами:
– А кто обещал, что это будет легко? В схватке важно иметь и голову на плечах. Толку красиво победить первого врага мощной техникой, если перед десятым ты окажешься беспомощным?
Ирая опустила меч, прижала его к себе, а затем с хрустом откусила кусок стебелька. Я даже вздрогнул. Это же небесная трава Стальная Ржевица. Она же с трудом режется обычным ножом или я неправ?
– Но кое в чём мы облегчим вам экзамен, – старик Урий махнул рукой. – Стиормий!
Один из послушников тут же оказался рядом с ним, за мгновение преодолев расстояние, отделявшее его от учителя Урия. Поднял руки, на цепочках раскачивались два крупных круглых амулета. Кажется, я знаю, что это такое. Удивительно, но до этого мы обходились в тренировочных сражениях без них. Никакой Второй Шкуры, только обычные раны.
– Достаточно нанести всего один смертельный удар, чтобы заставить сработать этот амулет и это будет означать победу в схватке.
Я хмыкнул. Так вот к чему были эти слова про красивую победу мощной техникой. И всё равно – не очень справедливый экзамен. Здесь всё можно решить размером средоточия. Хотя… Нет. Этой техникой нужно ещё и попасть. Но даже так у меня здесь не должно возникнуть никаких проблем.
Гилай чуть отклонился в сторону, прошептал:
– Надеюсь, сегодня ты будешь сражаться в полную силу.
Я покосился в его сторону. Это он мне.
Ещё мгновение назад, предвкушающий, как получу зелье Древних, меня словно окатили ледяной водой. А через мгновение я стиснул зубы. Почему я должен всегда выбирать? И почему я должен выбирать с Гилаем?
Если победит он, то зелье Древних сделает его сильней. А ему, готовящемуся отправиться на Внешние Поля Битв сражаться с сектантами, сила важна как никому другому. Но она важна и мне. И дело не только в том, что мне нужно попасть в город Древних. Но и в том, что мне, в конце концов, нужно будет разобраться с тьмой в моей голове.
Да, я сжился с ней, привык к ней. Она уже многие месяцы даже не напоминает о себе, окутанная толстыми стенками Жемчужины. И что? Это лишь потому, что я давным-давно не сражался на грани, не тратил все свои силы на бой. Но стоит мне растратить всё средоточие, да ещё и потерять сознание от ран, и кто поручится, что мой навык подпитки Жемчужины силой не даст сбой?
Я, по сути, постоянно живу с тяжёлой раной, которая серьёзно меня ограничивает. Даже сегодня я не стану тратить больше, чем две трети сил. И это в какой-то мере уравняет меня и остальных. Да и вообще, кто сказал, что тот же Гилай, едва ли не наследник одной из фракций, наверняка гений турниров, имеет меньшее, чем у меня средоточие?
Почему я вообще раз за разом иду ему на уступки?
Только из-за вины за гибель его семьи?
Но сколько раз я должен ему уступить? Десять раз, сто раз, всю жизнь? Может, только моя смерть может искупить это?
Но я не настолько почитаю добродетель справедливости, чтобы дать ему себя убить. У меня свои цели, свои надежды. Я не буду обрывать их ради того, чтобы искупить какую-то выдуманную вину.
И вообще, у меня своя жизнь.
Например, можно спасти сотни или даже тысячи жизней в обмен на жизни тех, кто погиб в Бедствии.
Можно стать полноценным Стражем и сделать так, чтобы на моих землях вообще не случалось Бедствий. Наказывать только виновных.
Можно вообще потратить годы жизни и сделать так, чтобы Бедствие исключили из наказаний для Поясов.
Можно годами сражаться с сектантами и уничтожить их столько, сколько не уничтожил никто другой, внеся свой вклад в эту войну.
А можно просто взять Гилая с собой в город Древних. Ведь там он может получить в разы больше, чем одно зелье Древних. Если уж Орден выносит оттуда десятки зелий, то кто сказал, что шэн Страж получит меньше?
И одна такая моя помощь Гилаю в обретении силы разве не будет лучше, чем очередная уступка в сражении с ним? Уступка, которая только бесит его.
Я растёр бровь, а затем криво ухмыльнулся. Прости, Гилай, но я достаточно давал тебе побеждать меня.
Нет моей вины в том, что твоя семья выбрала это время для путешествия.
Нет моей вины в том, что Стражи так наказывают фракции за долговые контракты над одним из своих.
Нет моей вины в том, что твой отец и его стражники оказались так слабы, что даже не сумели сбежать.
Нет моей вины в том, что Предводитель Парчовых Небес не вышел из города им на помощь.
Но всё же Небо всё видит. Поэтому мы, наверное, и встретились, несмотря на то, как велик Второй пояс.
Жаль, что я вряд ли когда-нибудь наберусь смелости сказать тебе своё настоящее имя. Просто однажды Леград исчез на Поле Битвы Приюта. И так и не появился.
– Римило и Ирая.
Я опустил взгляд, так и не обнаружив в облаках над собой ответа, который бы успокоил сердце. Принял из рук служителя амулет, сдав ему свои, и шагнул в центр платформы. В круг, нарисованный алой краской на камнях.
Через мгновение послушники опустили руки на флаги, возле которых стояли, и нас с Ираей накрыл купол формации. Это чтобы не пострадал никто из зрителей.
Старик Урий в очередной раз повторил:
– Кулак и меч слепы. Но не забывайте, что вы соученики. Измеряйте свою силу и не позволяйте азарту схватки туманить вам разум.
Ирая не была мне противником. Десятки тренировочных схваток давно расставили всё по своим местам. Большая часть её техник предназначена против множества слабых противников. Ей не всегда удавалось выигрывать даже у остальных соучеников нашего Павильона.
Но она снова попыталась.
И проиграла.
Амулет Ираи сверкнул, когда Крушитель ударил её в живот. Спустя миг, одновременно с окриком старика Урия, она опустила меч. И десятки его копий, жаливших меня со всех сторон, растворились в воздухе. Ни один так и не сумел меня коснуться.
Выходит, Шкура не наказывает болью?
Череда схваток текла, почти не затрагивая меня. Лёгкие победы. Я давно перестал тратить время на тренировки с остальными соучениками, предпочитая безжалостные формации, способные выжать из меня всё до последней капли.
– Гилай и Римило.
Последняя схватка. Гилай дёрнул уголком рта:
– Кажется, мои надежды, что сегодня ты будешь сражаться в полную силу, не лишены основания. Решил перестать скрываться?
