— Значит?
— Теперь, Кара, это значения не имеет. Властелины Гор уходят из своих владений. Кто-то выступает от нашего имени? Хорошо, тем лучше. Если в Горах и дальше будут разноситься вести о новых подвигах, нам проще будет найти свое место в новой жизни. Самый проницательный разум не свяжет рослого мужчину и огромного кота со знаменитой громбелардской парой, если с Гор Громбеларда будут приходить новые известия о них. Понимаешь?
— Нет, не понимаю. Что значит — властелины Гор покидают свои владения?
— Мы уезжаем, Каренира. Навсегда.
— Уезжаете? Куда, ради Шерни?
— В Дартан. Может быть, в Роллайну.
— Нет, — сказала она. — Глорм?
— Мы уезжаем, — хмуро повторил он.
— В Роллайну?
— Может быть.
— Но — Горы? Громбелард?
— Без нас, — коротко ответил Рбит. — Скажи, Кара, какое имеет значение, воспользуется ли кто-то нашей славой? Какой-нибудь придурковатый бандюга попадет наконец в руки солдат, поскулит немного в подземельях Трибунала, Шерер об этом узнает, а с нас — как с гуся вода.
Басергор-Крагдоб грохнул кулаком по столу.
— Послушай меня, Рбит, — тем не менее сказал он спокойно, даже с неким подобием улыбки. — Я принял к сведению, что ты против поездки в Дартан. Ты можешь оставаться и в Громбеларде. Хотя, должен признаться, мне легче будет расстаться с Горами, чем с тобой. Надеялся, что мы не расстанемся.
Армектанка молча взирала на друзей.
— Прошу тебя, — продолжал Глорм, — не пытайся играть на моем тщеславии. Ты прекрасно знаешь, как я не люблю, когда какие-то придурки, не важно кто, люди или коты, примазываются к нашей славе. Давай вместе подумаем, как можно этому помешать и стоит ли пытаться. Рано или поздно мы уйдем из Тяжелых Гор. Не важно, в Дартан или туда, куда однажды уходят все. Мы уйдем, оставив нашу легенду, но кто-то может ее осквернить. Можно ли избежать этого, если сейчас мы расправимся с лжевластелинами Гор?
— Не знаю, друг мой. Но если уж суждено случиться тому, что первая попавшаяся падаль с хвостом безнаказанно присвоила себе мое имя, да еще сделала из него посмешище, то я бы предпочел, чтобы глаза мои при этом были закрыты, а уши не слышали.
Он посмотрел на женщину, затем на Глорма.
— Глорм, — сказал он. — Впервые я сознательно молол чепуху, потому что не могу смириться с твоим решением. Я готов это признать — при свидетелях.
Разбойник нахмурился. Рбит, как любой кот, не умел извиняться, однако признался в собственной ошибке. И притом, как он сам сказал, при свидетелях. Король Гор понял, как тяжело другу принять решение уехать из Громбеларда, — может, тяжелее, чем ему казалось прежде.
— Знаю, Рбит, ты готов на все ради меня.
Он положил свою тяжелую руку на твердое плечо кота.
Каренира не сильно разбиралась в тонкостях мужской дружбы и поняла лишь то, что Рбит пытается любой ценой удержать Глорма в Горах, а тот на него не в обиде. Она и так поняла значительно больше, чем можно было ожидать. Но тот факт, что, обменявшись несколькими словами, они в очередной раз скрепили свою дружбу, от нее ускользнул. Немного подождав, она сказала:
— Раз уж вы все выяснили, может, начнем все сначала? Я хочу знать, что мы собираемся делать. Что с бандой на Перевале Стервятников?
Рбит прижал уши.
— Одно мне все-таки не понятно, — сказала Каренира. — Как может такое быть, что какой-то кот, не важно, глупый или умный, присваивает себе твою фамилию? Никогда в жизни не слышала ни о чем подобном!
— Каренира, — сказал Рбит, — подумай сама: если что-то является наивысшей ценностью, то разве это означает, что из правил не бывает исключений? Всякий ли армектанец чтит свои традиции? Разве не случалось, что те или иные нарушались? Ваше почитание обычаев предков стало притчей во языцех. И что с того? Я уверен, что для многих они превратились в пустой звук. Мифы приходят к развенчанию, Каренира.
Некоторое время все молчали.
— Еще раз расскажи обо всем, — потребовал Рбит. — Что ты, собственно, обещала легионеру? Чем ему помочь?
— Ничего я ему не обещала, — возразила она. — Просто сказала, что могу известить Басергора-Кобаля о том, что случилось. Я также сказала, что сообщу вам, против кого отправилась карательная экспедиция из Рикса. Он спросил, могу ли я сделать так, чтобы его людям ничто не угрожало с вашей стороны. Я сказала, что от меня это не зависит.
— Вполне справедливо, — заметил Глорм.
— Каковы, по твоему мнению, у них шансы? — спросил Рбит.
— На то, что они перехватят ту группу? — Она пожала плечами. — Как обычно, один к десяти или того меньше. Горы большие. Есть где спрятаться.
— Ну что, Глорм?
Басергор-Крагдоб поднял брови.
— Говоришь, солдаты пошли в сторону Бадора? Можно сообщить Мавале, там ее сброд… Но Мавала и так выпускает кишки всякому, кого поймает на своей территории. А наши отряды?
Рбит размышлял вслух:
— В Бадоре сидит Тева. Может быть, ей удастся поймать Кагу. Если Кага узнает, что кто-то выдает себя за Князя Гор, одной Шерни известно, что может ей прийти в голову.
— Это девушка, которая тогда…
— Да, Каренира, та самая. Но Кага очень изменилась. Честно говоря, она уже года два нам, собственно, не подчиняется. Договорилась с Мавалой. По крайней мере, они не мешают друг другу до поры до времени. Через год или через два Кага станет достаточно сильной, чтобы никого не бояться в Горах. Особенно когда нас не будет. Собственно, Глорм, — неожиданно констатировал он, — может быть, у этого отъезда в Дартан есть и положительные стороны. Если бы мы решили остаться, то — честно говоря — еще в этом году пришлось бы перебить все группы, которые подчиняются Каге, а ее саму… Я любил и люблю эту воительницу. Шернь, в Громбеларде останутся одни женщины, — заметил он с легкой усмешкой. — С тех пор как войско схватило старого Хагена, кроме нас, собственно, в Горах считаются только с Мавалой и Кагой.
— Я правильно поняла, что вы не собираетесь самолично отправиться в горы? — возвращаясь к сути разговора, спросила Каренира.
Глорм и Рбит обменялись взглядами.
— Нет, Каренира. Честно говоря, у нас здесь хватает хлопот, в самом Громбе. В другой раз мы бы пошли. Сейчас нет.
Энергичный стук в дверь, донесшийся снизу, прервал разговор. Глорм грозно насупился:
— Кого там принесло?..
Стук повторился, потом еще раз. Наконец дверь открыли. Глорм и Рбит узнали голос Лошадника. Ему вторил чужой голос. Перепалка внизу шла на повышенных тонах, пока не перешла в скандал. Хозяин звал слуг.
Глорм еще больше нахмурился. Он вышел в соседнюю комнату и вскоре вернулся, застегивая пояс с мечом.
