Может, Булгаковы уже знают, чей я сын? Но я же попросил цесаревича не оглашать эту новость никому. Слово дворянина в России еще имеет ценность. Даже купцы до сих пор бьют по рукам при сделках, как и на заре зарождения купеческих гильдий. Это считается высшим знаком доверия между торговцами.
В машине повисла тишина. Даже охранники молчали, лениво посматривая по сторонам. Изредка сидящий впереди Булат подносил ко рту продолговатый темно-рубиновый камень-амулет, сжимал его и бормотал, что все в порядке, едем без проблем, скоро будем. Интересно, почему не использую обычную рацию? Боятся перехватов переговоров? Неужели со мной эти меры предосторожности связаны? А что? После триумфа по спасению гостей я мог серьезно засветиться со своим Даром, поэтому Булгаковы доверили меня самым опытным телохранителям, да еще на броневом автомобиле везут. Слышал, бортовой металл здесь в половину пальца, и стекла непробиваемые.
Дома меня встречала Людмила Ефимовна со Светланой и приехавшие из летнего лагеря Ромка и Лена. В глазах мелких я заметил хитрые огоньки. Значит, снова предстоит отбиваться от разнообразных пакостей, которыми удалось им разжиться за время отдыха. Ничуть не сомневаюсь, что змеями и ежами дело не обойдется.
— Сегодня будет праздничный ужин, — после приветствий объявила хозяйка дома. — Будут Глава Рода, Старейшина и большая компания Булгаковых. Я приготовила тебе костюм, наденешь его к столу. А пока можешь отдохнуть.
— Этих вот домой не пускать, — кивнул я на Ромку, — пусть на улице до вечера бегают.
Ромка показал мне кулак, а тетя Люда рассмеялась, взлохматив мою макушку мягкой ладонью.
— Согласна. Отправлю их к бабушке Нине, а то целыми днями меня изводит, когда любимые внуки приедут.
— Ну, ма-ааа! — затянула Ленка, больше всех не любящая посиделки у Нины Аркадьевны. — Мы тихо будем себя вести! Я хочу с девчонками по визору поболтать!
— А я в новую стрелялку поиграю! — увернулся от нудной обязанности хитрец Ромка. — Честно, до вечера из комнаты нос не покажу!
— Уговорили, — усмехнулась женщина и развернувшись, пошла в дом. — Малейшее нарушение договора — наказание вдвойне. Вы меня знаете.
Мелкие умчались следом, чтобы не налететь на родительские санкции. А я поинтересовался у Светы:
— Меня никто не искал?
— Кому ты нужен, кроме нас! — фыркнула вредная девчонка и заложила руки за спину. — Все знали, где ты находишься.
— Обнимемся, что ли? — я раскинул руки и сделал пару шагов к Свете.
Она нервно отпрыгнула назад и зло стрельнула глазами. Передо мной возникла переливающаяся водяная линза и распалась на мелкие фрагменты. Хрустальный звон в ушах подтвердил, что мои способности остались на высоте. Но я был озадачен. Странная реакция у «сестры». То целует, то норовит магией угостить.
— Не искали, значит, — сделал я вывод и направился в дом.
— Эй, Вик! — окликнула меня Света как ни в чем ни бывало. — А кто должен был тебя искать?
— Княжна Лидия, — злорадно бросил я через плечо. — Она очень сильно обо мне беспокоилась.
— С тобой хотела поговорить Наташка Тучкова, — потерянно произнесла Света, пристроившись чуть позади. — Если хочешь, могу активировать визор.
— С чего бы такая доброта? — я поднялся на несколько ступенек крыльца и сверху посмотрел на княжну. — Ты же под страхом страшной смерти не позволяешь мне приближаться к своему передатчику.
— Ну, вот такая я загадочная иногда бываю, — в несвойственной манере ответила подруга, еще больше заставив меня задуматься о странностях женской души, с которой предстояло еще столкнуться в далеком, а может, и в недалеком будущем.
— А говорила, что никто не спрашивал, — укорил я.
— А это совсем другое, — снова последовал нелогичный ответ.
Поднявшись на второй этаж, я пообещал Свете, что загляну к ней попозже, только душ приму и переоденусь. Зашел в свою комнату, закрыл дверь и с облегчением рухнул на кровать. Все, наконец-то я дома! Знакомая мебель, обстановка, старый радиоприемник, до которого так руки и не дошли отремонтировать, любимые книжки, засохший гербарий в вазе… Опа! А это что?
Я подошел к столу, за которым делал уроки, и взял в руки стандартный конверт со знакомым логотипом герба и перьев. На обратной стороне бледно светилась магическая печать Императорской Канцелярии. Поднес к ней руку и услышал легкий приятный звон. Антимагия разрушила магию печати, но, тем не менее, не уничтожила содержимое внутри конверта. А это означало, что она была завязана на мою ауру. Интересненько! Неужели здесь то самое сообщение, которое я жду с нетерпением?
Я лихорадочно срезал ножницами боковину конверта и вытащил сложенный вдвое плотный лист бумаги. Руки тряслись от волнения, а ровные ряды букв на бежевом листе прыгали словно блохи, не давая возможности сосредоточиться на важном тексте.
Я шлепнулся задом на кровать и зашептал, шевеля губами:
— По результатам взятых проб вашей крови лаборатория Евгенической и Генетической Комиссии в лице… так, мне это не интересно, зато теперь знаю, что значит ЕГК! А, вот! Сообщаем, что маркеры крови и генетического материала в виде волос, слюны и мазков с зева на девяносто восемь процентов указывают на ваше родство с князем Мамоновым Георгием Яковлевичем и княгиней Мамоновой Аксиньей Федоровной, в девичестве Гусаровой. Вывод Комиссии однозначен: супруги Мамоновы являются биологическими родителями господина Волховского Викентия… Результаты экспертизы будут храниться в Генетическом Банке и предоставляться для разрешения подобных (или судебных) случаев с личного разрешения ЕИВ государя Ивана Андреевича Мстиславского…
Я откинулся на спину и едва не заорал от избытка чувств, стуча кулаками по постели. Значит, княгиня Гусарова не лгала, когда раскрылась передо мной в Евпатории! Значит, у меня есть родители, мои родители! И мама, и отец! Плохо, что они живут раздельно, и это положение усугубляет мою ситуацию. Даже если они вновь сойдутся, я не смогу к ним вернуться до совершеннолетия. Таков закон защиты сирот, и вряд ли император сделает для меня исключение. Мою просьбу он выполнил — а дальше живи как хочешь с болью и надеждой в сердце, дожидаясь своего времени.
Однажды я поинтересовался у Людмилы Ефимовны, почему закон настолько строг, и она ответила, что таким образом государство защищает сирот от всевозможных аферистов и просто безнравственных родителей, отказавшихся от своих детей. Например, тяжелое финансовое положение вынуждает их подкидывать ребенка на порог приюта, а потом, когда он вырастает, получая полную поддержку и место в жизни, тут же заявляются с просьбой вернуть дитя в лоно семьи. Не затратив ни копейки на содержание, не познав тяжести воспитания. Разве справедливо? И самое неприятное, что подобным часто грешат мелкопоместные или разорившиеся дворяне.
Интересно, кто принес письмо в комнату? Светка точно не знает, иначе бы еще на улице поделилась новостью. Скорее всего кто-то из взрослых: сам опекун или Людмила Ефимовна. Они прекрасно знают, какая информация приходит в подобных конвертах, да еще с магической печатью, настроенной на ауру. Ладно, рано или поздно кто-то из них задаст вопрос, не сможет не задать. Я положил долгожданное официальное письма в ящик стола, сходил в душевую, надел свежую футболку и шорты, и пригладив влажные волосы, направился в гости.
Света сидела в позе богдыхана и что-то вышивала на пяльцах. Иголка в ее руке мелькала как в ткацком станке. Я даже залюбовался. Всегда приятно смотреть на работающего человека, отдающегося процессу со всей душой. Все очарование разрушил недовольный голос:
— Тебя за смертью посылать! Я уже язык намозолила, пока с Тучковой разговаривала!
— Извините, княжна, нерадивого, — покладисто откликнулся я, рассматривая проекцию визора, где статично застыла картинка со знакомой мне комнатой. Самой Наташи не было видно. Куда-то убежала ненадолго. Иначе бы прервала сопряжение, чтобы не расходовать энергию амулетов.
Я посмотрел на младшую Булгакову. Видимо, взгляд у меня был столь красноречивый и пронизывающий, что она недоуменно похлопала ресницами, потом раздраженно фыркнула, сбивая в сторону свисшую со лба прядку волос. Нет, это точно не Светка положила письмо.
