Как ни странно, отделение Крыма произошло легко. На полуострове уже были русские войска и база Черноморского флота в Севастополе, а ВС РФ перекинули с материка дополнительные силы. Местные жители после заявлений вчерашних оппозиционеров справедливо считали, что они не могут быть в безопасности, пока в Киеве такие неадекватные политики, и были готовы с оружием в руках защищать свои дома. А тут еще и добровольцы подъехали. Так что украинским воякам, которых предали, ничего не оставалось, как сложить оружие и сдать арсеналы. Поэтому крымчане смогли спокойно провести референдум и войти в состав России, которая обещала, что наладит жизнь людей и вложится в инфраструктуру полуострова. Был выбор — жить в хаосе или стать частью большого и сильного государства, и крымчане свой выбор сделали. Насколько правильный, покажет время.
Однако это не конец, а начало. Помимо Крыма против киевской хунты выступили юго-восточные области. И если где-то новая киевская власть смогла задавить протестные выступления, в Донецке и Луганске этого сделать не получилось. Там начинается гражданская война, где с одной стороны — местные ополченцы и добровольцы из России, а с другой — украинские националисты и регулярная армия. Мои симпатии конечно же на стороне жителей Донецка и Луганска. Наверное, если бы сейчас находился дома, бросил все и отправился к ним на помощь. Но что происходит на самом деле, понять сложно. Новостные блоки рисуют образы оголтелых бандеровцев и «фашистов», которые готовы вот-вот напасть на Россию, устроить теракты и разметать свободолюбивую Новороссию. И это кажется странным. Откуда на Украине столько бандеровцев? Понятно, что они есть. Как есть в России скинхеды, поклонники Гитлера и генерала Власова. Но их не миллионы. Значит, против ополченцев и добровольцев воюют оболваненные люди или служаки вроде «беркутовцев», которые не имеют своего мнения и выполняют приказы. А в Киеве и Москве сидят опытные манипуляторы, раздувающие в славянах взаимную ненависть. Обычное дело. Кто-то готов за идею жизнь отдать, а кто-то преследует свои цели, зарабатывает деньги или набирает политические очки.
«Эх! Оказаться бы дома и посмотреть своими глазами, что творится в России и на Украине… — проваливаясь в сон, подумал я, однако сразу пришла другая мысль: — Нет. Здесь мне лучше. Кем я был там? Безработный, который никому не нужен, обычное „мясо“. Политики и олигархи играют в свои игры, отвлекают народ от внутренних проблем и наживаются, с ними все понятно. Ну а что я? Бегал бы с автоматом и за идею рисковал жизнью. А на Кромке иначе. Я ученик ведьмака, что само по себе круто. И в противниках у меня не солдатик ВСУ и не фанатик, который славит Бандеру и считает себя потомком древних укров, а демоны, бесы и дикари»…
С этой мыслью я окончательно провалился в сон.
Кажется, только закрыл глаза, как услышал голос Дементия:
— Олег, вставай. Уже утро. Пора выдвигаться.
Группа преображенского спецназа перебралась через реку на большом пароме, который ради переправы войск был построен в Ольгинске. После чего, поддерживая связь с Гербертом, мы углубились в лес и шли двое суток. Герберт и его воины, постоянно петляя, двигались нам навстречу, и когда расстояние между нами сократилось до пяти километров, Дементий приказал остановиться.
Командир выбрал место для засады: покрытый кустарником и дубами холм, который нависал над широкой звериной тропой. Группа Герберта пойдет по ней, иной удобной дороги не существует. Дикари и несколько мутантов, которые преследовали наших товарищей, движутся по их следам. Они торопятся и хотят догнать разведчиков. На обходные маневры времени у противника нет, разве только мутанты могут сделать крюк. Поэтому мы их легко остановим. Огнем — из пулеметов, ПК и двух РПК, плюс автоматы — ударим с фланга и заставим остановиться. Разведчики в это время продолжат марш к реке. А мы, пусть и не уничтожим всех преследователей (по сообщениям Герберта, их больше сотни и многие с огнестрельным оружием), но отвлечем на себя.
Таков план. Не самый лучший и не самый плохой. Стандартный. Дикари не раз попадали в подобные засады, и Дементий не сомневался, что они попадутся вновь.
Расположившись в промоине под раскидистым кустом, я кинул взгляд на солнце, еле различимое сквозь густую листву, посмотрел на минера, который устанавливал возле тропы одну из двух имеющихся у нас мин МОН-50, и проверил оружие. ВОГ в подствольнике. Четыре ручных гранаты лежат на старой палой листве. Патрон в стволе автомата. Нож вынимается легко. «Стечкин» в порядке. Я к бою готов. Однако главная моя задача не в том, чтобы быть еще одним стрелком группы. Меня взяли в рейд ради ведовских талантов, и пришло время в полевых условиях проверить, чему научили меня наставники, старшие ученики ведьмака и сам Вадим.
Расслабившись, я прислушался к шуму леса. Над головой поют птицы. Невдалеке журчит ручей. Поскрипывает под легким напором ветра старый дубовый сук. Под корнями дерева роет нору лесная крыса. А воздух напоен ароматами свежей зеленой листвы, сырого грунта и звериного дерьма с тропы. Все это природные звуки и запахи. Но помимо них есть шумы и запахи, которые исходили от людей. Потные тела. Оружейное масло. Пища. Нечищеные зубы. Шепот разведчиков. Шаги. Звяканье металла. Я легко мог определить, где находится каждый преображенец, какое у него оружие, что он делает и что хранит в рюкзаке. А порой получалось даже уловить отголоски эмоций: мандраж перед боем, легкий страх и уверенность в командире, который тоже волновался, но вида не показывал.
Настройка на поиск прошла нормально. Никто не мешал, можно продолжать.
Мысленно разделив часть сознания на две части, одну я оставил в теле, а другую послал на звериную тропу и кинул навстречу приближающимся разведчикам.
Расстояние в несколько километров бесплотный наблюдатель преодолел в один миг. По приказу он замер, завис в пяти метрах от земли, и я увидел тех, кого мы ждали. Группа из одиннадцати смертельно уставших людей двигалась по тропе, и в головном дозоре шел Герберт со своим любимым «Винторезом». Старший ученик ведьмака почувствовал, что за ним наблюдают, приподнял голову и указал рукой назад. Что бы это значило? Наверное, он хотел, чтобы я наблюдал за дикарями, а не за ним. Ну, это понятно.
Бесплотный разведчик помчался дальше, миновал преображенцев, которые еще не падали от усталости, но были близки к этому, и вскоре обнаружил преследователей. Дикари имели гладкоствольные охотничьи ружья, винтовки и автоматы. В том, что они вооружены огнестрелами, Герберт не ошибся, а вот с численностью промахнулся. Врагов никак не меньше двухсот. А помимо них были мутанты. Слева и справа от тропы, словно боковые дозоры, двигались саблезубы. С одной стороны три и с другой — четыре.
