— Разувериться? — тихо рассмеялся священник. — Но посмотри, даже рассвет наступает, какой бы кошмарной, какой бы долгой ни была ночь.
Я посмотрела, как он и указывал, на распахнутые двери и через проём увидела, что крыши домов, окружающих площадь, посветлели от первых лучей восходящего солнца, рвущихся меж стен стоящих чуть дальше небоскрёбов. На фоне тёмно-голубого неба пронеслось несколько птиц, и в неподвижно застывшем от страха прошедшей ночи воздухе раздались первые крики радостных стрижей.
Посмотри, Кейни Лэй Браун, вот оно, солнце.
Так поздно… Когда у меня сорвано горло, изранены ноги и не осталось ни капли сил…
Всему своё время, Кейрини, всему своё время.
Но… но эта ночь… Господи, она была бесконечно долгой! Она была такой мирной, тихой, спокойной!
Жизнь — спираль. Рано или поздно она делает новый виток.
Может быть, поэтому я начала спорить сама с собой.
— Откуда Вы знаете, что я ждала рассвета? — только сейчас я поняла, как на самом деле устало звучит мой — это после эликсира Ким?
— собственный голос.
— А чего ещё может ожидать девушка, убегающая от вампира в предрассветный час? — мирно улыбнулся священник.
— И впрямь, — я улыбнулась в ответ. — Что-то совсем плохо соображаю…
Снаружи пели стрижи. Радостно, бодро, весело. Все шестнадцать лет моей жизни, какими б они ни были, стрижи пели именно так.
И будут так петь до конца жизни, Кейни.
51.
Я проснулась от боли в ногах, спине и пояснице.
Чёрт возьми, и с каких это пор моя кровать стала такой жёсткой?! Кошмары бывают всякие, но это ещё не повод для того, чтобы мои несчастные мышцы отекали!!.
Я приоткрыла глаза…
Кошмар, говоришь?
— О Господи!..
Именно то слово, которое от тебя здесь ожидают услышать. Немного не та интонация — верно, а вот слово — то.
У тебя ещё хватает язвительности.
А это значит, что жива. Жива, понимаешь?
Я судорожно выдохнула и попыталась нормально сесть на деревянной скамье. В это же мгновенье тело свело мучительной судорогой…
— Мамочка…
Нет, Кейрини Лэй Браун… даже Вэмпи (так будет точнее), ты определённо превратилась в размазню!!! В ничтожество!!! Затекла парочка мышц, а ты уже в обморок готова падать!!! Соберись, мать твою так!!! Ты же боец Круга Поединков!!!
Пытаешься разозлиться?
Да я уже злюсь!!! Я в ярости! И от боли, и от бессилия!!!
Сцепив зубы, я крепко ухватилась за спинку впереди стоящей скамьи и со свойственным мне упрямством заставила себя подняться на ноющие ноги. Тело кричало, визжало от боли, плакало, но я заставляла его шаг за шагом выбираться из прохода.
Я смогу уйти. Я могла раньше, значит, смогу и теперь.
Ступни горели огнём. Не удержавшись, я посмотрела на одну из них, но увидела только пыль и запёкшуюся кровь. И ни одной раны.
Тебя это пугает?
Нет. Пожалуй, уже нет. Что меня может уже пугать после того, как в моих руках нагрелся серебряный крест?
Я осмотрелась. В церкви царил жёлтоватый отблеск солнца, который проникал сюда через все окна и царил на лавках, дорожке и подсвечниках лукавым зайцем. Изображение Христа тоже было ярко освещено, однако мне почему-то казалось, что как только сюда нагрянет закатный огонь, распятие останется в тени.
Потому что закат — это время таких, как ты, Кейни. А ещё закат — это пропуск для нежити.
Для Лал.
Да, для Лал. Поэтому, Вэмпи… Ты ведь теперь Вэмпи? Ты теперь навсегда крепкая собранная Вэмпи, правда?
Да.
Поэтому, Вэмпи, пока есть время, пошли отсюда. По битому стеклу, горячему асфальту — пошли.
Я ступила на истёртую красную дорожку, ведущую от входа.
— Ты не останешься на утреннюю мессу?
Вспомни, что ты всё-таки Вэмпи. Кого бы ты не потеряла там, под стеклянной витриной, ты всё ещё Вэмпи.
— Нет, отец Вильям, — я обернулась ещё раз посмотреть в серо-голубые глаза. — Вы хороший человек. Для священника, быть может, даже слишком хороший. Но я не верю в Вашего бога. И пусть он делает со мной что захочет.
— Он будет хранить тебя, дитя моё, — в серо-голубой вере горело сочувствие.
Я покачала головой:
— Во мне уже нет того, что можно было бы сохранить.
52.
Убегая от Лал, я выбралась за пределы Кварталов Нелюдей, поэтому дорога домой обещала занять не слишком много времени. Мне не мешало даже то, что сейчас в этих каменных джунглях толпы по-деловому одетых людей спешили по узким мостовым на работу прямо мне навстречу, и что я шла босиком. Все битые стёкла, все неровности и камни я обходила стороной, а то, что на меня ошарашено глазели прохоже — мелочь, на которую я откровенно плевала.
Да, я понимаю, босая растрёпанная девушка в красивом розовом платье, но с запылёнными ногами в тени небоскрёбов и на фоне ярких витрин бутиков выглядит противоречиво, только это ещё не повод беззастенчиво пялиться на меня! Да, я понимаю, что оступившись или сделав слишком резкое движение я иногда тихо ругаюсь. Но ведь у меня болят отлёжанные мышцы!
И если кому-то что-то не нравится, то пусть рискнёт сказать мне это в лицо!
Я шла с гордо задранным носом, как ходила до этого досадного спора с Эдуардом. Я готова была поругаться с каждым, как когда-то до поединка Тигра и Тени, в который я влезла. И мне казалось, что, не смотря на распущенные волосы и странный внешний вид, моя жизнь наконец-то течёт по-прежнему. Как два, три, четыре месяца назад.
Я понимала, что всё это обманчивая иллюзия, что так, как раньше — абсолютно как раньше — уже не будет никогда. Но я питалась этой иллюзией как живительным соком, я упивалась ей, чтобы не сломаться окончательно. Я раздувала в себе ненависть к Лал, к Эдуарду и мечтала поскорее вернуться к своим мальчишеским шмоткам, не по-мальчишески чистым и ухоженным.
Я хотела быть прежней.
Глупость, конечно, после всего произошедшего — глупость. Но позвольте мне побыть глупой ещё хоть чуть-чуть…
Прохожие отводили глаза от моего взгляда, полного вызова и насмешки. Все ли только?
О-о-о, боюсь, что нет…
Я остановилась прежде, чем сообразила, что Итим меня не узнаёт. Остановилась так резко и так неожиданно, что оборотень тоже сбавил шаг и с интересом осмотрел меня с ног до головы. И знаете, я почувствовала этот взгляд так, словно ко мне поднесли включённый обогреватель, а потом подняли его выше, до самого лица, обдавая кожу теплом. Впрочем, это тепло быстро разлилось у меня по телу жаром и зажгло румянец на щеках.
А разве могло быть иначе, если парень был в узких чёрных джинсах и белой рубашке, не застёгнутой ни на одну пуговицу? И поверьте, под этой рубашкой было великолепное тело, на которое приятно посмотреть. И я смотрела. На чётко очерченные кубики пресса, на ямочку у основания шеи, на медальон… Клана Белых Тигров. Такой же, как у Лэйда.
