Но Микель, спотыкаясь, уже спускался с последней ступеньки.
— Где-то… — пробормотал он. — Я слышу тебя. Слышу…
— Микель! — Императрица встала.
Лорды все как один тоже вскочили на ноги, с комичным усердием пытаясь соблюсти этикет и в то же время сделать вид, что ничего особенного не происходит.
И только Ананда неподвижно застыла в своем кресле, глядя на то как Микель неуверенными шагами бредет к ней.
— Костид, помоги своему императору вернуться на место. — Судя по разъяренному взгляду императрицы, она готова была убить Ананду прямо сейчас, не сходя с места. Если бы посмела. Лорды по-прежнему изучали носки своих сапог.
Однако Микель очутился перед Анандой раньше, чем подоспели слуги, и на короткий миг безумное мельтешение его зрачков остановилось.
— Найди меня, — прошептал он. — Найди меня, Ана.
На плечо Микеля легла чья-то рука, и Ананда с изумлением обнаружила, что это Хранитель Бакхар.
— Сюда, Ваше Императорское Величество, — сказал он, легонько подталкивая Микеля к слугам. — Ваша супруга подождет.
— Ана ждет, — отозвался Микель, и сердце Ананды снова пронзила невыносимая боль.
Затем Микеля окружили Костид и его дружки. Ананда мысленно кричала от боли и горя, когда они вели его обратно к матери, а потом надавливали ему на плечи, пока он не упал в кресло. Бакхар бросил на Ананду взгляд, в котором была толика сочувствия, но она на него не смотрела. Глаза Микеля снова начали свое бессмысленное движение туда-сюда, а пальцы опять вцепились в ткань камзола. Но теперь его слуги, а вернее, тюремщики, сгрудились вокруг него плотной стеной. Ананда оцепенела от негодования и изумления. «Найди меня, Ана». Он произнес ее имя! «Ана ждет». Он ее узнал! На один короткий миг, но все же узнал.
И ничего нельзя сделать! Приходится сидеть на своем месте, с такой же вежливой и официозной миной, как у лордов-советников. Нет, ее положение даже хуже.
Императрица снова села в кресло и замерла, прямая как палка. Лорды тоже расселись по своим местам — ну точь-в-точь нашалившие детишки, со страхом гадающие, какое же наказание их ждет.
— Я задала вам вопрос, дочь моя, — продолжила допрос императрица, и Ананде почудилось, что голос Медеан едва заметно дрогнул. Вы знали, что Сакра собирается нарушить приказ об изгнании?
Ананде наконец удалось отвести взгляд от Микеля, вновь неуклюжего и потерянного, и сосредоточиться на императрице.
— Я ничего не знала. — Ананда вскинула голову. — А вы?
Старческие черты исказились от гнева, и Ананда поняла, что задела императрицу за живое.
— Откуда мне знать о делах ваших слуг?
— Должна признаться, мне тоже о них неизвестно, — весело сказала Ананда и смущенно развела руками. — Я больше не нужна матушке императрице?
О, Святые Матери, как не хочется уходить! Сейчас бы сгрести Микеля в охапку и потащить его к Сакре… Но нет, нельзя. Не сейчас. Не здесь. И хотя Ананда всей душой желала быть рядом с мужем — а вдруг он узнает ее снова? — она в то же время понимала, что если задержится здесь надолго, силы могут ей изменить.
— Одну минуту, дочь моя.
Ананда уже знала, что сейчас будет. Императрица не станет рассказывать о том, что за недуг постиг лорд-мастера Уло. Она будет говорить намеками и экивоками, чтобы выяснить, как Ананда сделала это. Ананда, в свою очередь, будет отвечать общими фразами и прощупывать почву. Позже лорды-советники расскажут обо всем по-своему, и война слухов продолжится. Ананда внутренне собралась и приготовилась к очередному сражению.
— Лорд-мастер Уло внезапно скончался сегодня утром.
У Ананды упало сердце.
— Скончался? — слово застряло у нее в горле. — Но почему?..
— Этой ночью он лишился зрения и слуха. Утром послали за врачом, но, видимо, не выдержало сердце. — Медеан опустила голову с притворной скорбью.
Члены Совета, разумеется, уже слышали новость, однако все как один приложились губами к костяшкам пальцев на правой руке. «Марионетки, — с ненавистью подумала Ананда, вцепившись в подлокотник похолодевшими пальцами. — Они все просто марионетки. Я перерезала лишь одну ниточку. И что толку?»
Сердце заныло от этой мысли, потому что Ананда слишком хорошо понимала, что это значит. Это значит, что она меняется, окончательно и бесповоротно. Она так долго притворялась коварной, расчетливой интриганкой, что и вправду стала такой. И если ее не освободят, не остановят совсем скоро, то будет поздно: она станет такой же низкой, как императрица, а может, и хуже.
Ананда смиренно поцеловала костяшки пальцев. На ее лице не отразилось никаких эмоций. Лед. Камень и лед.
— Какое горе для всех нас, матушка императрица. Вечером будет оплакивание?
— Да. — Глаза Медеан сверлили Ананду. («Я знаю, что это твоих рук дело, — говорило все ее существо. — Я еще доберусь до тебя».) — Надеюсь, вы будете присутствовать?
— Разумеется, — спокойно ответила Ананда и даже не вздрогнула. Это действительно было ее рук дело, и пусть Медеан это знает, даже если никто другой не поймет. «У меня есть власть. Даже теперь у меня все еще есть власть».
— Тогда, я полагаю, вы можете быть свободны, — после долгой паузы изрекла императрица.
Ананда встала. Все восемь членов Совета вскочили на ноги и принялись кланяться — точно так же, как кланялись вдовствующей императрице. Каждый жест был таким же пустым и ничего не значащим. Выдержав положенную паузу, Ананда повернулась и направилась к дверям по длинной ковровой дорожке.
— Дочь моя…
Ананда остановилась. Ей вовсе не хотелось оборачиваться. Больше всего ей хотелось быть подальше отсюда. Там, где ее не сможет видеть Микель, там, где можно будет оплакать несчастного лорда Уло, который, несмотря на все свои заблуждения, не заслуживал смерти… Но выбора у Ананды не было. Приподняв шлейф (поскольку Кирити и Беюль не были допущены в зал Совета), она повернулась лицом к императрице и поклонилась:
— Да, матушка императрица?
— Вы не знаете, лорд Пешек уже приехал?
Вопрос застал Ананду врасплох, и лицо у нее вытянулось. Оставалось только надеяться, что с такого расстояния императрица ничего не заметит.
— Не думаю, матушка императрица.
Медеан скромно опустила глаза:
— Надеюсь, вы окажете мне одну услугу… Мы с ним старые друзья, еще с первых дней царствования. Вы не позволите мне самой официально приветствовать его?
Лицо императрицы было абсолютно бесхитростно. Это была просто вежливая просьба об услуге, как она выразилась. Никому и в голову не пришло бы заподозрить здесь какой-то подвох.
Разве что… Разве что тому, кто знал, что все, что делает и говорит Медеан, имеет двойной смысл. Тому, кто знал, что императрица слышала обвинения лорда Уло, который, уж конечно, не преминул назвать ей имя лорд-мастера Пешека. Теперь, до этого официального приветствия, Ананде не дозволено будет говорить с Пешеком. И значит, она не сможет предупредить его, что императрице известно о заговоре.
