Но сейчас, перед лицом Совета и жреца, Ананда не могла ничего на это возразить. Она была так же бессильна, как Микель, дремлющий в своем кресле. Только теперь Ананда поняла, что Медеан вызвала ее на Совет не для публичных издевательств и даже не для того, чтобы сообщить о смерти Уло. Императрица пригласила ее, чтобы не дать ей первой встретить лорд-мастера Пешека.
— Как пожелаете, матушка императрица, — резко сказала Ананда, проклиная себя за недогадливость.
Но ответ был положительный, какие бы интонации в нем ни звучали, и императрица удовлетворенно кивнула:
— Благодарю, дочь моя.
Они слегка поклонились друг другу, и Ананде было дозволено уйти. Она ничего не сказала Кирити и Беюль, дожидавшимся за дверью зала для совещаний. Ананда быстро прошла мимо и по широкому коридору направилась к комнатам, отведенным Сакре. Девушки молча семенили рядом.
Ананда не решилась поселить своего советника в самых лучших апартаментах. Учитывая нынешние настроения императрицы, это могло спровоцировать ее посадить Сакру под домашний арест. Но Ананда по крайней мере устроила ему просторную комнату окнами во двор на одном этаже со своими собственными покоями. На полу здесь были ковры, на постели — чистое белье, а в очаге — жаркий огонь. По рекомендации Беюль к Сакре был приставлен новоиспеченный слуга по имени Йерос. Ананда не знала и не удосужилась спросить, откуда он взялся — пал жертвой очарования Беюль или польстился на предложенные деньги, никому же из старых слуг она не доверяла.
Когда вышеупомянутый Йерос открыл дверь и впустил Ананду в комнату, Сакра, к ее огромному облегчению, преспокойно сидел на узкой кровати под деревянным балдахином.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Ананда на хастинапурском языке.
Йерос поставил ей стул возле кровати и с поклоном удалился на подобающее расстояние. Так же поступили Беюль и Кирити. Ананда без сил опустилась на стул.
В глазах Сакры мелькнула тревога.
— Что случилось? — спросил он своим обычным спокойным голосом, не меняя позы.
Ананда, стараясь говорить в таком же спокойном тоне, рассказала о злосчастном лорде Уло.
— Я использовала последнюю косичку с заклятьем, чтобы убить его, — вымолвила она уже со слезами. — Я убила человека и осталась ни с чем, когда тебе так нужна была моя помощь!
— Вы ведь на собирались его убивать, — успокоил ее Сакра. — И вы все сделали правильно: заставить его замолчать было необходимо.
Ему хотелось убаюкать ее на руках, как тогда, когда она была ребенком. Ему хотелось обнять ее. Ананда прочла это в его глазах и в едва заметном машинальном движении рук. Но Сакра не посмел. Все-таки и новому слуге нельзя было доверять полностью.
— Я буду в полном порядке завтра к вечеру, принцесса. И тогда мы доведем эту битву до конца.
Ананда вытерла глаза рукавом, не веря, что этот кошмар когда-нибудь закончится.
— Ты поправишься, Сакра?
Призрачная улыбка заиграла на его губах:
— Я принял сильное тонизирующее средство.
— Ты об этой женщине?
Сакра кивнул:
— Возможно, это самая великая колдунья из всех, кого я встречал за свою жизнь.
Ананда услышала благоговейный трепет в его голосе. Все ясно: ему не терпится понять эту новую силу. Это была неизменная черта его характера — вечное любопытство, вечная жажда знать. И это еще более усложняет ее задачу. Несмотря на сожаления о судьбе Уло, несмотря на изнеможение, Ананда должна была сказать кое-что еще. С самого утра она знала, что ей придется это сделать, и все происшедшее за день не изменило ее решения.
Ананда украдкой глянула на слуг: Кирити и Беюль о чем-то беседовали с Йеросом. Это хорошо. Слуга вряд ли поймет их разговор с Сакрой, а вот девушки могут понять. Но если их подвергнут допросу (да хранят их от этого Святые Матери! ), они не должны ничего знать.
Ананда наклонилась к Сакре:
— Я могу… Я могла бы… Если она…
Нет, она не сможет этого произнести! А надо. Но если она сделает это, не падет ли она так же низко, как императрица, которую нимало не заботит количество человеческих жизней, загубленных ради ее собственных целей?
Но если она этого не сделает, то погибнет сама.
Однако Сакра и без слов понял ее намерение и, что делает ему честь, был шокирован.
— Принцесса!..
— Это единственный выход, — категорично заявила Ананда. Вот только взглянуть в ошеломленные глаза Сакры она почему-то не решалась. Вместо этого она упорно разглядывала его сильную руку, лежащую на покрывале. И гнула свою линию.
— Знаешь, что она видела сегодня? — Ананда пыталась объяснить свое решение. — Она видела, что я не могу исцелить своего слугу. Не могу даже узнать его в заколдованной птице!
— Да нет, вы хорошо выкрутились. — Кисть Сакры дернулась, как будто он хотел дотронуться до ее руки, но опять вспомнил о Йеросе и передумал. — Она наверняка решила, что это вы испытываете ее.
— Ты не видел ее глаз. — Ананда покачала головой. — Это она меня испытывала. Она знает. Даже сейчас может быть уже поздно. Она уже могла рассказать Калами и императрице.
Голос Ананды дрожал, и она ничего не могла с этим поделать. Настал тот день, которого она так боялась. Теперь, чтобы избавиться от нее, они начнут использовать обычные средства: яд и заклятья, от которых она не сможет защититься. Она умрет, и Микель останется один.
— Императрица говорила об этом на Совете?
— Нет. Она хотела заставить меня признаться в том, что это я вызвала тебя во дворец, нарушив приказ об изгнании. А еще ей хотелось увидеть мое выражение лица, когда она сообщит мне о смерти лорда Уло. А еще — не дать мне предупредить лорд-мастера Пешека.
И вот это последнее было плохо. Очень плохо. Сакра не мог не понимать, какая опасность в этом таится. Но когда он заговорил, его голос был ровным и твердым:
— Императрица хочет избавиться от вас очень давно. Неужели она упустила бы возможность разоблачить вас перед Советом, если бы знала о твоем притворстве?
— Все равно, это только вопрос времени. — Голос Ананды снова задрожал. «Скоро она умрет. Микель навсегда останется игрушкой в руках матери, а она умрет». Ананду душили рыдания. Она замолчала и открыла рот только тогда, когда была полностью уверена, что голос ее не подведет: — Если она заговорит, нам конец. Сейчас главное — выиграть время. Тогда мы сможем использовать Храбана и поднятый им мятеж. Если повстанцы победят, Медеан погибнет. Тогда наложенные ею чары исчезнут и Микель придет в себя.
Ананда не желала знать, что подумает о ней Сакра. Она знала только одно: как сладка мысль о свободе. Ее далекий аромат не раз дразнил душу Ананды, но лишь затем, чтобы приносить все новые разочарования. Теперь она сама добудет свою свободу и выпьет ее До дна, разделив с Микелем радость победы..
