— Ты просишь нас отдать положение, которое дом Бэнр занимал тысячу лет? Отдать всё, что веками строила наша верховная мать Ивоннель Вечная?
— Отдать — иначе у нас всё это заберут, без шанса отыграться в будущем, — спокойно ответила Сос'Ампту.
Мать Зирит громко втянула в воздух, её старые губы звучно хлопнули. На кону стояла и её собственная судьба, поскольку Жиндия Меларн нескрываемо её ненавидела и давно обвиняла в ереси из-за привычки её семьи возвышать мужчин.
— Ты просишь нас поступить неправильно, — осмелилась сказать Ивоннель, хотя оспаривать моральную сторону эдиктов Ллос всегда было дерзостью — и зачастую заканчивалось фатально! — Интересно, когда это перестало иметь для нас значение?
Сос'Ампту и многие другие потрясённо уставились на неё.
— Наш долг перед самой Ллос, — сказала Сос'Ампту, когда к ней вернулся дар речи. — Это — единственно правильно.
— Разве? — спросил Киммуриэль Облодра.
Сос'Ампту бросила на него угрожающий взгляд.
— Ты будешь говорить, когда тебе скажут говорить, или не будешь говорить вовсе!
— Я прошу тебя говорить, — сказала Ивоннель, встретив взгляд Сос'Ампту, и не отводя глаз. — Твой простой вопрос многих здесь шокирует. Расскажи нам — расскажи им — что ты имеешь в виду.
Ивоннель знала, что невероятно рискует, позволяя этому мужчине говорить. Но что им было терять?
— Я прошу вас, Ивоннель, и вас, верховная мать, открыть мне ваши разумы, поскольку там я могу передать вам обеим куда больше, чем способны простые слова, — сказал Киммуриэль. — Я поделюсь с вами всем, что знаю.
— Но не с остальными, — резко заметила мать Зирит. Когда все повернулись к ней, старая мать, восседающая на её призванном волшебном диске, добавила:
— Ты расскажешь Ивоннель, которая не является верховной матерью, не восседает в правящем совете, не… что?
— Она обладает воспоминаниями верховной матери Ивоннель Вечной, — напомнил Киммуриэль. — Жрица Ивоннель сможет понять последствия того, что мне удалось узнать, как и верховная мать Квентл. Они лучше меня информированы и подготовлены, чтобы рассказать всем остальным об этих последствиях, про эту истину.
— Как самоуверенно, — сказала Зирит.
— Я не притворяюсь, что понимаю тебя или твою проклятую семью, Облодра, — добавила мать Биртин. — И я тебе не доверяю.
— Ни капли, — согласилась Зирит. — Берегитесь, верховная мать. Этот мужчина не забыл, что это мать и правительница дома Бэнр, ваша мать, бабка Ивоннель, обрушила еретиков-Облодра в Клорифту.
— Потому что мы были еретиками, — со вздохом повторил Киммуриэль. Он посмотрел на двух женщин-Бэнров, к которым обращался. — Может быть, в том, что я хочу вам показать, вы увидите кое-что и на этот счёт.
— Скажи вслух! — потребовала Сос'Ампту.
Киммуриэль и Ивоннель оба подумали, что именно личность заговорившей и её настойчивость заставили верховную мать Квентл поднять руку и приказать Сос'Ампту замолчать.
— Мы можем не доверять ему, но станет ли кто-то отрицать, что именно Киммуриэль привлёк на нашу сторону силу разума улья в битве с Демогоргоном? — напомнила Квентл. — Неужели мы так быстро обо всём забыли?
— Может быть, теперь разум улья сможет предложить вам свою мудрость, — сказал Киммуриэль, и Квентл кивнула.
— Мы получаем мудрость из молитв Ллос, — напомнила Сос'Ампту. — Разве этот иллитидский разум улья — твой бог, Облодра?
Киммуриэль замолчал, обдумывая вопрос.
— Он не всеведущ, но знает больше большинства, поскольку то, что можно спрятать в устной речи, не спрячешь внутри. Бог? Нет. Но он и его конечности-иллитиды составляют библиотеку истины, где не может существовать ложь, о лживости которой не будет известно.
Пока все другие пытались расшифровать неожиданный ответ, Квентл кивнула, отвела Киммуриэля и Ивоннель немного в сторону и дала ему знак начинать.
Псионик закрыл глаза и установил сначала связь с Квентл, затем с Ивоннель, и тогда телепатически рассказал им правду. Обе сопротивлялись, в особенности Квентл — и даже отпрянули, едва не нарушив связь, когда Киммуриэль сообщил им, что для иллитидов Ллос вовсе не была богиней. Она была воплощением вреда, инфекцией. Ллос была горькими аргументами, проповедующими гордость и зависть, жадность и власть — но ничего больше. Она была вечной ложью, увлекающей говорящего и слушателя в глубокий мрак.
Он убедил их, что это лишь вера иллитидов — которую он не разделяет — и Квентл перестала бороться.
Он рассказал им обо всём, что произошло с Увунивиском и разумом улья, и эмпатически подтолкнул двух женщин вспомнить падение дома Облодра, чтобы получить необходимую перспективу. У них были эти воспоминания — у Квентл сразу как у участницы и свидетеля, поскольку они обладали всей памятью Ивоннель Вечной, а это именно она направила силу Ллос, чтобы повергнуть дом.
Затем он начал передавать остальное — очевидные выводы, совпадающие с его объяснением верований иллитидов, и более конкретно — то, что он узнал о внезапном восхождении Жиндии. Но Квентл снова остановила его, мысленно закричав на псионика.
Киммуриэль открыл глаза и обнаружил глядящую на него верховную мать.
— Ты не можешь делать подобных заявлений, — вслух сказала она.
— Я лишь передаю то, что узнал в разуме улья. Я решил, что будет лучше вам рассказать.
— Верховная мать может быть не согласна, — заметила Ивоннель. — Иногда незнание означает невинность.
— Ты ведь не веришь ему! — закричала на неё Квентл.
— Бывают времена — такие, как сейчас — когда я больше не знаю, во что верить, — ответила Ивоннель.
— Неужели мы должны оставаться в неведении? — спросила Зирит с другой стороны пещеры.
— Да, верховная мать, я тоже требую, чтобы этот мужчина говорил открыто, — сказала Сос'Ампту.
Ивоннель посмотрела на неё, потом на Киммуриэля, и кивнула.
— Вам это не понравится, — сказала верховная мать.
— Я в этом уверена, — сказала Сос'Ампту, и другие согласно кивнули.
— Хорошо. Начни с заявления этого иллитида, — приказала Квентл, когда к ним присоединились другие.
— Увунивиск, — сказал Киммуриэль. — Разум улья раскрыл в нём агента Ллос, разносчика заразы среди иллитидов.
— Заразы? — спросила Сос'Ампту.
— Они так видят, не я, — ответил Киммуриэль и солгал, потому что начал считать Паучью Королеву именно инфекцией. Ллос была внутри каждого разумного существа — тёмная и эгоистичная часть разума. Болезнь, инфекция, чаще всего — хорошо подавленная. Но только не тогда, когда Ллос брала этих существ к себе в рабство. Тогда зловредность росла, и возникали тёмные мысли. Даже сейчас, обдумывая это, Киммуриэль стал лучше понимать, почему Ллос несколько раз пыталась захватить разум улья — и, скорее всего, продолжает пытаться прямо сейчас. Как велика может стать её сила, если инфекцию начнут разносить иллитиды с их способностью проникать в мысли разумных существ?
— С помощью воспоминаний вашей матери и тёзки я показал вам, что Ллос не впервые пытается подчинить иллитидов, — продолжал Киммуриэль. — В той давно минувшей эре скрыта тайна дома Облодра, которую даже я узнал лишь сейчас.
Он посмотрел на мать Зирит.
— Вспомните Смутное время, сто тридцать лет тому назад. Ваш дом считался в городе пятым, но вы знали, что превосходите Фен Тлаббар, который был на ступеньку выше, и более достойны, чем дом Облодра, уступавший только дому Бэнр и Баррисон Дель'Армго.
— Я согласилась с решением правящего совета, — запротестовала Зирит.
— Разумеется. Однако на самом деле вы готовы были принять превосходство Фен Тлаббар, но только не дома Облодра, — осмелился предположить Киммуриэль. — Мы были не самыми истовыми верующими, но мать К'йорл занимала более высокое место, чем вы. Вы думали, что причина тому — страх пред странной магией разума.
Мать Зирит не выразила несогласия.
— Но дело было не только в этом, — сказал Киммуриэль. — Мать К'йорл действительно пользовалась расположением Ллос в то время, поскольку по её поручению пыталась заразить разум улья. Но занималась она не только этим. Матери К'йорл было недостаточно того, что пообещала ей Ллос. Как вы помните, когда жрицы и волшебники ослабели в ходе Смутного времени, мать К'йорл стала ставить себя над самим порядком Мензоберранзана — даже над самой верховной матерью. И в своём высокомерии К'йорл пыталась сговориться с разумом улья, чтобы попытаться завоевать Мензоберранзан.
