– Я ж говорил - спальный район, - шепнул Йорик, уминая гусиную ножку. - Рабочая окраина, блин.
Миша выудил из мясной горы большой кус баранины. Закапал жир, растекаясь по столу - тарелок здесь не признавали.
– Так ты кузнец?
Ирг отправил в рот целого кабана. Затрещали перемалываемые кости.
– Угу. Поччи вше драконы - кужнечы, - Ирг проглотил кабана, - чем еще заниматься, если дышишь огнем и можешь двумя пальцами согнуть железный лом. Некоторые, правда, устраиваются к магнатам в повара. Лучше нас никто не умеет жарить мясо. Миша, ну что ты от стола отползаешь? Закусывай. Скоро принесут главные блюда.
Милиционер съел барашка, двух поросят, выпил несколько литров вина и упал в обморок.
На Мишу из ниоткуда обрушился поток воды. Милиционер сделал судорожный вдох, закашлялся и сел, с трудом разлепляя глаза.
Послышался голос Цвея.
– Я же говогил, хватит ведга. А ты заладил: бочку, бочку.
– Может, он не проснулся еще, - отозвался Йорик. - Может, просто рефлекс сработал.
– Я тебе покажу "рефлекс", - прорычал Миша, - я тебе… - Сил договорить не нашлось. Милиционер ощущал себя втоптанной в асфальт мокрой газетой. С третьей попытки молодому человеку удалось сфокусировать взгляд на Йорике - и то лишь потому, что тот усиленно сигналил алыми огоньками в пустых глазницах.
– Чего тебе, ирод? - прохрипел милиционер.
– Вставай, обжора! - голос альтер эго отозвался в голове пушечным залпом. Миша поморщился. - Вставай! Пока ты дрыхнешь, Люба навострила лыжи!
В одно мгновенье сон улетучился.
– Что?! Как? Куда навострила?!
В разговор вступил Цвей.
– Вчегашний стагик пгислал записку. Вот.
Миша развернул протянутый клочок пергамента.
"Михаил, Люба уломала Заззу спасти Виктора Антоныча. Я подслушал разговор. С минуты на минуту они отправятся на север, якобы в путешествие по стране. Когда выедут из города, Заззу наколдует портал, который перенесет их к нам. Миша, я хочу домой, а эта стерва меня не берет. Миша, спаси, не дай погибнуть старику. Буду ждать где условились".
Дмитрий Андреич писал в крайнем волнении, да еще и гусиным пером, отчего буквы разъезжались в разные стороны или вовсе исчезали под чернильными пятнами. На месте завершающей точки красовалась жирная клякса.
– Прочел? - осведомился Йорик.
Миша кивнул и спросил:
– Сейчас еще утро?
– Ха, утро! Держи карман. Полдень уже. Пока записку принесли, пока тебя разбудили.
– Черт, упустим! - милиционер вскочил.
– Не боись. Я тут с Цвеевым папашей переговорил. Он отправит с нами Улса. Улс нас подбросит до портала и потом до холма.
Через десять минут они были в устье норы. Цвей изо всех сил старался сделать вид, что ему все равно, и не очень-то и хотелось лететь со старшим братом к неведомому порталу. Ирг давал последние наставления Улсу.
Еще через четверть часа вся компания ввалилась в "Деву и оборотня". Улс просунул голову в дверь, загородив проход к огромному неудовольствию кабатчика.
Дмитрия Андреича нашли мертвецки пьяным. Перед стариком выстроился ряд кувшинов из-под крепленого гномьего вина и глиняная кружка с отколотой ручкой. Еще на столе было пять медных наперстков, от которых разило спиртным. Возле наперстков спали вповалку белые хомяки. Клетка с погнутыми прутьями валялась под лавкой.
Миша укоризненно глянул на кабатчика.
– Что ж вы, любезный, меньших братьев спаиваите?
Уши хозяина воинственно встопорщились.
– У меня кабак, а не общество трезвости. Сами присматривайте за своей родней.
Милиционер подобрал клетку, сгреб в нее хомяков и сунул в переметную суму, укрепленную на спине Улса. Потом попытался привести в чувство Дмитрия Андреича, но тщетно: старик лишь мычал и слабо взбрыкивал, но просыпаться не желал. Тогда Миша подхватил его под мышки и поволок к дракону.
– Улс, ты как, выдержишь?
– Выдержу. Только привяжи его покрепче.
Милиционер упаковал Дмитрия Андреича по всем правилам багажного дела. Потом они с Йориком взобрались на розовую драконью спину, и Улс взмыл в небо.
Быстро миновали город, встретив по дороге множество собратьев Улса. С седоками и без седоков, с объемистой поклажей или просто со свитками, подвешенными на шее они бороздили небо во всех направлениях.
– Смотри-ка, драконий извоз процветает! - воскликнул Йорик. - Слушай, Улс, дело-то доходное? Гаишники не заедают? Смотри, Улс, правила не нарушай, чай мента везешь! Улс, чего молчишь? К тебе обращаюсь!
Вместо ответа Улс сделался невидимым. Вдруг, одним махом. Только что была перед глазами розовая спина, и вот уже ее нет - лишь две сотни метров пустого пространства под ногами.
– Ууулс! - завопил Йорик, перекрикивая Мишино истошное "АААААА!".
Но ничего не случилось. Они продолжали двигаться вперед, чуть покачиваясь вверх-вниз от взмахов мощных крыльев, и тугой ветер яростно хлестал их лица.
– Догоняем! - крикнул Улс, внезапно снова проявляясь. Вон их карета.
Миша посмотрел вниз. Далеко впереди по желтой ленте дороги катилось черное пятнышко. Еще дальше, чуть заметное в пронизанном солнцем воздухе, висело в небе мерцающее кольцо.
– Портал! Он сотворил портал! Поднажми, не успеваем!
Улс с такой силой замолотил крыльями, что воздушный поток едва не сбросил седоков. Милиционер изо всех сил забарабанил по драконьей спине.
– Легче! Легче! Они не должны нас заметить раньше времени.
Дракон повернул голову. На морде застыло удивление.
– Но мы их упустим.
– Пока они не добрались до холма лучше им нас не видеть. Я не знаю что за тип этот Заззу и что за дела у него с Любой. Пусть расколдует холм, а уж после появимся мы. И лучше нам появиться внезапно.
– Таковы современные рыцари, - прокомментировал Йорик. - В кустах с рогаткой.
Миша фыркнул.
– А ты что, предпочитаешь, чтобы я обнажил меч и пошел крошить в капусту всех без разбора?
– Ага! - ответили хором Йорик и Улс.
– Может быть, я и доставлю вам эту маленькую радость, когда придет время. Улс, держись у них на хвосте и старайся, чтобы нас не заметили.
Портал приближался. Черная точка на дороге стремилась к нему с упорством муравья, решившего во что бы то ни стало дотащить соломинку до муравейника.
Миша похлопал дракона по спине.
– Улс на чем они едут? Далеко, не могу разглядеть.
– Карета. Восемь крылоногих демонов в упряжке.
– Чего восемь?
– Крылоногих демонов. Эти твари одинаково быстро перемещаются и по земле и по воздуху. Гляди, взлетают!
