- Во дела, - живым, без былой апатии голосом произнес капитан, - ну ничего себе.
- Так что случилось? - повторил Замбага.
- Раз мы еще живы, это значит одно - зверь признал иномирца. Никогда не слышал, чтобы кто-то сумел подчинить себе оборотня. Правда, наверное, в этом мире еще не было дурака, который попробовал бы подружиться с оборотнем. Все всегда пытаются их убить. Но, видимо, даже дикий зверь не выносит одиночества. - Порывшись в складках туники, он достал короткий, толстый нож. Пожав плечами, отвечая на вопросительные взгляды, горный произнес: - Что вы так смотрите? Я припрятал его для себя. Чтобы живьем не кормить тварей князя. Теперь я решил пожить еще немного. Ладно, давайте выбираться...
ГЛАВА 42
Шагая за прихрамывающим Бабиски, закинув трость на плечо, Нидза спускался по длиннющей винтовой лестнице, вырубленной в стенах широкого колодца, чье дно терялось во тьме далеко внизу. Перед стариком с факелом шел молодой горный в форме стражника и золотым медальоном на груди, некогда принадлежавшим Йодеру, а позади первородного громыхал и скрежетал камнями Сквот. Две маленькие точки глаз духа, алевшие из глубоких глазниц, с ненавистью сверлили затылок Нидзы.
Поежившись под пристальным взглядом духа, Нидза попросил:
- Князь, может, вы прикажете своему песику отстать от меня? Надоел, честное слово. Ладно бы просто следил, так нет, он ходит за мной как привязанный. Из-за него я не смог даже спокойно поесть - он стоял за спиной и заглядывал ко мне в тарелку.
Бабиски заскрипел зубами. Точнее тем, что от них осталось. Насмешливый тон Нидзы выводил из себя, а его прозрачные намеки на провалившиеся попытки отравить или напоить его экстрактом тай так и вообще бесили.
- Сквот, следи за ним внимательней! - велел горный.
- Князь, давайте наконец закончим, - попросил Нидза. - Я знаю, вам крайне неохота иметь со мной дело, но вы уже могли бы понять, что вам меня ни отравить, ни убить. Я устал от ваших игр. Я хочу как можно скорее закончить наши дела и отправиться домой. Как мы и договаривались, я первым сделал шаг навстречу, завел свою армию в подготовленную вами ловушку и теперь мои солдатики в вашем полном распоряжении. Черед за вами.
- Твоих солдатиков надо еще как следует поморить голодом, чтобы они сдались без сопротивления, - напомнил Бабиски.
- Как вы будете их захватывать и что будете с ними делать - меня не касается. Как только они спустились в пещеры и проход за ними закрылся, моя работа была окончена. Как видите, я предельно честен с вами, князь. В отличии от вас, я не пытаюсь хитрить и сорвать нашу сделку.
- Ты напал на Сквота! - не оборачиваясь, кинул горный.
- Все ради вас, князь. Ваш песик мог напугать человека, и тот перерезал бы вам горло. Как еще я должен был поступить?
- Ты слишком много на себе берешь, мальчишка! Нечего тебе беспокоиться о моем здоровье!
- Разве? - лукаво переспросил Нидза. - Если бы вы пострадали, мне бы пришлось уйти ни с чем. Вряд ли следующий князь горных захотел бы вести со мной дела.
Проворчав что-то нечленораздельное, Бабиски сгорбился и, стуча концом трости по каменным ступенькам, приволакивая поврежденную ногу, ускорил шаг.
- Кстати, князь, - вспомнил Нидза, - а почему Сквот назвал вас отцом?
- Потому что он считает меня своим приемным отцом. - Голос старика наполнился печалью, когда он начал вспоминать свои юные годы. - Давным-давно, в возрасте девятнадцати лет моя жизнь могла оборваться. У отца было много детей, и я был далеко не первенцем. Помимо меня, трон имели право наследовать еще пятеро старших братьев. Второй наследник по очередности задумал избавиться от конкурентов и первым делом отравил самого старшего. Чтобы не разделить его судьбу, он начал устранять и других. Прознав про его планы, я решил бежать. Я воспользовался тайной тропой и спустился в заброшенные шахты глубоко под Анивой к самой границе с преисподней, однако заплутал. Воду я мог вытянуть из земли, но мне было негде раздобыть еды. Я бродил по туннелям несколько недель и почти превратился в скелет, когда меня нашел Сквот. Он вывел меня из заброшенных шахт, а в благодарность я обучил его, как сделать себе тело, чтобы он смог общаться с другими. С тех пор он всегда со мной.
- И именно он помог вам стать князем, - закончил за старика Нидза.
- Верно. Без него меня бы убили мои братья. А с его помощью я сам легко избавился от них.
- Хм, полезный союзник.
- Хочешь править, научись кроме врагов заводить преданных друзей, - безапелляционно заявил старик. - Один князь сам по себе не стоит ничего. Правителя делает его свита.
- Я бы не сказал, что у вас большая свита, - язвительно заметил Нидза. - Сквот - и все.
- А ты вообще один, - огрызнулся Бабиски. - Сколь бы силен ты ни был, мальчишка, ты не можешь справиться со всем в одиночку. Рано или поздно ты горько пожалеешь о своей самоуверенности, ты обязательно пожалеешь, что не подпускаешь к себе никого. Однажды тебе потребуется помощь, но помочь тебе будет некому.
- У меня есть мои Вороны.
- Обычные шавки. Кто-нибудь из них служит тебе, потому что верит в тебя и в то, к чему ты стремишься? Кто-нибудь из них знает о твоих желаниях, о твоей истинной цели? - Первородный промолчал, чем подтвердил подозрения старика. Украдкой бросив взгляд через плечо, Бабиски констатировал: - Как я и думал - никто. Ты одиночка. Ты владеешь целой страной, но ты все равно один.
- Никто не должен знать о моих планах. И зачем мне соратники? Я достаточно силен, чтобы достичь своей цели без чьей-либо помощи.
- Да, это верно, - согласился Бабиски. - Но, помяни мое слово, и на тебя найдется управа. Один не может сражаться против целого мира.
- Да неужели? - зло ухмыльнулся Нидза. - Всё и всегда было против меня. Двадцать девять лет, что я живу на этом свете, я только и занимаюсь тем, что в одиночку сражаюсь против всего мира. Пока что я побеждаю.
- Мальчишка, - снисходительно произнес Бабиски. - Всего лишь самоуверенный и наглый мальчишка.
Стенки колодца начали постепенно сужаться, и вскоре процессия достигла его дна. На отполированных до зеркального блеска серых гранитных плитах в центре круглого помещения располагался мраморный алтарь, по его углам стояли бронзовые стойки, увенчанные массивными чашами, в которых полыхал огонь. В утопленных по окружности всей стены темных нишах в каменных креслах величественно восседали гранитные статуи предыдущих князей горных числом не менее полусотни. Их лица, украшенные княжескими диадемами волосы, возложенные на подлокотники руки и пышные одежды были вырезаны столь искусно, что казалось - статуи живые. Свет огня из чаш едва достигал ниш, на выхватываемых всполохами пламени лицах статуй плясали тени, отчего их выражение постоянно менялось - статуи то хмурились, то злились, то грозно и неодобрительно взирали на нарушивших их покой визитеров.
