****************************
Снова боль. Такая привычная и такая ужасная. Словно разрывается кожа и лопаются внутренности. Говорят, можно привыкнуть ко всему… Девушка подняла замутнённые глаза к небу. Она уже давно перестала спрашивать у него, за что с ней так. Оно всегда оставалось безмолвным. Ужасно болело горло и голова. Её бросило в жар. Одежда прилипла к телу.
БОЛЬ… Как тысячи мелких, но ужасно острых иголок, впилась в тело, сознание, душу… Девушка упала на пол. В любом положении её тело, словно разрывалось на части. Стало сложно дышать. Девушка жадно хватала воздух ртом, натужно дышала.
"За что? Когда же это прекратиться?!". Её всю, будто скрутило в тугой узел. Девушка выгнулась дугой, закатила глаза. У неё опять начался припадок. Тело судорожно билось и корчилось от боли… За занавеской тихо, безмолвно и спокойно за агонией госпожи наблюдала служанка…
"Помогите! Помогите, кто-нибудь!".
"Что бы ты сделала ради того, чтобы избавить себя от страданий?", — возник в её голове вопрос.
"Всё!". Боль не позволяла задумываться над другими вариантами. Она сводила с ума, разгрызала изнутри…
"А если бы это считалось плохим?.. Если бы нужно было сделать кому-то больно. Если бы нужно было кого-то убить. Ты смогла бы пойти на это?".
Девушка боролась. Боролась с болью и мыслями. Казалось, что она распадается на куски, части, крохи… Каждое движение, вздох, мысль состояли из боли. Она стала неотъемлемой частью её жизни. Девушку ещё раз выгнуло, она закричала. Её ногти царапали каменный пол, до крови разрывая кожу, тело корчилось на земле.
"Всё равно! Я сделаю всё, чтобы это прекратить! ВСЁ! Хоть самому Вазельвулу служить пойду!".
"ПРОСЫПАЙСЯ!", — раздалось снова.
Ни одна мысль в мире не остаётся без внимания. Будьте осторожны в своих желаниях. Однажды они могут обернуться против вас! За каждую мысль вы заплатите действием, а каждое действие имеет противодействие… Только не всегда оно нас устраивает…
— Госпожа, вам плохо?.. Выпейте вот это, скорее, вам станет легче, — подбежала служанка. Она буквально влила Аманде в рот какую-то коричневую жижу…
Тело выгнулось дугой, и… боль прошла. Совершенно внезапно всё прекратилось. Девушка даже не сразу это поняла. Она оттолкнула служанку и, шатаясь, подошла к зеркалу. Тёмные круги под глазами, лоб покрыли бисеринки пота. Но она была собрана и спокойна. Она знала, что выбор сделан, и пути обратно не будет…
"Просыпайся…".
Она улыбнулась своему отражению. На столе стояла пустая чаша. Девушка набрала туда воды, поставила перед зеркалом, зажгла две свечи. И села…
Блики свечей делали процедуру немного мрачноватой. Но страшно не было. Страшно, это если боишься за чью-то жизнь, дом, деньги… Страшно, это когда отнимают. Темноволосая девушка, которая смотрела на своё отражение в зеркале, боялась, что ей вернут… Вернут боль и страдания, что снова придется переживать припадки и мучения… Чтобы этого не случилось, она была готова на всё!
"Просыпайся…".
Девушка взяла большой изогнутый нож из коллекции оружия, что украшало стену, и надрезала руку. Кровь медленно стекала в чашу с водой, окрашивая её в алый цвет… Подождав немного, девушка взяла чашу в руки и тщательно выговаривая буквы и слова, прочитала определённую молитву наоборот. Кто-то ей нашептал про такой способ. А затем залпом выпила воду с собственной кровью…
Чаша выпала из рук красавицы, и разбилась. Сознание девушки помутнилось, она опустила голову и схватила её руками. А, когда подняла…
"Просыпайся…".
— Госпожа… — упала перед ней на колени темноволосая служанка. — Госпожа, повелевайте!
В зеркале была та же темноволосая красавица. Та, и не та одновременно… Сейчас все её чувства до предела обострились. Глаза потемнели, зрачки приобрели овальную форму. Над ней, распростёрши крылья, была тень… Тень энергии, мощи, славы и… боли. Она повернула голову, что-то почуяв. Сила… Большая и знакомая. Вражеская. Это она знала вполне определённо. Только теперь она ещё и увеличилась. Красавица зашипела, как дикая кошка. Девушка разбиралась и вспоминала, не говоря ни слова. Внезапно она дёрнула шнурок. Дверь распахнулась, и вошёл дворецкий. Госпожа приказала позвать Эльсбрунга.
— Какие новости? — без приветствия обратилась она к военачальнику. Позади неё стояла верная служанка…
— Никаких, моя госпожа. Мы не нашли их. Они успели улизнуть. Кроме того, на востоке неподалёку в леске обнаружен какой-то отряд. Что прикажете? Отправить туда солдат?
— Эльсбрунг, они рядом. Они не могли бросить свою спутницу, если так её защищали, — словно и не слышала других новостей. — Где-то поблизости её кровники (так здесь называли родственников), молодой человек и девушка, — Эльсбрунг удивлённо поднял брови, а красавица, не обращая на это ровным счётом никакого внимания, продолжала. — Их нужно найти. Немедленно. Задержите их под любым предлогом. Они не должны увидеть стен замка. Если я снова узнаю про провал… Это будет последним твоим заданием. Они не нужны мне живыми. Выполняй!
— Да, моя госпожа! — поклонился великан и вышел. Снова перемены… А когда-то он знал свою госпожу совсем другой…
Скорость нужна, а поспешность вредна. Суворов.
Миру и Аслана везли во дворец. Их рассадили, так что открыто переговариваться они не могли. Впрочем, в этом они как раз и не нуждались…
"Замри и слушай…", — прошептал кто-то в сознании Аслана.
"Кто ты?", — удивился он.
"Я — Тьма… Замри и будь неумолим!.. Замри и всё!".
"Странно это всё. Зря ты выбрал такой способ. Чувствует моя душа — что-то здесь не чисто…", — поразмыслила за двоих Мира, но Аслан никак не прореагировал на её размышления. Он сидел с закрытыми глазами, прислонившись к стенке кареты. Мира насупилась. Спит, что ли? Уверен, что это безопасно? Тоже странно. Или он знает что-то, чего не знает она?
"Чего ты хочешь?".
"Замри и будь моим!.. Сделку… Я хочу заключить сделку", — шептала Тьма. Нельзя было сказать, что она говорила, ведь у Тьмы нет голоса, она не умеет говорить, чувствовать, думать… Или всё-таки?..
"Я не заключаю сделок… И никому не служу, если не вижу для этого веских оснований. А у меня их нет…".
"Будь моим, а для других — замри! Для совести замри!.. У вас нет выбора. Твой друг будет моим. Уже мой. Вы всего лишь пешки в этой игре. И даже не знаете, как она закончится…", — настаивала она на своём.
"Тем интереснее. Впрочем, это наша игра, и она закончится так, как закончим её мы. А что мне можешь предложить ты? Власть? Я не нуждаюсь в ней. Вечную жизнь? Это скорее наказание, чем дар…", — продолжал упорствовать Аслан.
