- И так, возможно, было бы, не будь у меня таланта наживать врагов и напрашиваться на неприятности.
Все, чего я хотел, это играть свою музыку, посещать занятия, и найти мои ответы.
Все, чего я хотел, было в университете.
И я хотел там остаться. - Он кивнул самому себе.
- Вот с чего мы начнем.
Трактирщик передал лист бумаги обратно Хронисту, который машинально разгладил его рукой.
Хронист открыл чернильницу и обмакнул перо.
Баст нетерпеливо наклонился вперед, ухмыляясь словно возбужденный ребенок.
Яркие глаза Квоута пробежали по комнате, вглядываясь во все.
Он глубоко вздохнул и внезапно улыбнулся, на миг совершенно перестав походить на трактирщика.
Его глаза были острые и яркие, как зеленые травинки.
- Готовы?
Каждый семестр в университете начался одинаково: допускная лотерея, а следом целый оборот собеседований.
Они были своего рода неизбежным злом.
Не сомневаюсь, в начале эта стадия была разумной.
Когда университет был меньше, я мог представить их в качестве полноценных собеседований.
Возможностью для студента поговорить с магистрами о том, чему он
научился.
Диалогом.
Обсуждением.
Но теперь Университет принимал свыше тысячи студентов.
На обсуждение не было времени.
Вместо этого, каждый студент подвергался шквалу вопросов в течение считанных минут.
На таких коротких собеседованиях, один неверный ответ или слишком долгое промедление могло сыграть решающую роль в стоимости твоего обучения.
Перед собеседованиями, студенты учились особенно усердно.
Потом, они пили празднуя или утешали себя.
Из-за этого, за одиннадцать дней допуска, большинство студентов в лучшем случае выглядели тревожно и измотано.
В худшем случае они бродили по университету, еле волоча ноги, с ввалившимися глазами и серым лицом от постоянного недосыпа, или избытка спиртного, или от того и другого сразу.
Лично я находил странным, насколько серьезно все остальные относились ко всей этой стадии.
Подавляющее большинство студентов были из дворянства или членами богатых купеческих семей.
Для них высокая стоимость обучения была неудобством, оставляющая им меньше карманных денег на лошадей и шлюх.
Для меня ставки были выше.
Единожды назначенная магистрами стоимость обучения, не могла быть изменена.
Так что, если моя плата окажется слишком высокой, я буду исключен из Университета, пока не смогу заплатить.
В первый день допуска всегда было гулянье по этому поводу.
Допускная лотерея занимала первую половину дня, что означало для неудачливых студентов, попавших в этот временной интервал, необходимость проходить собеседование через считанные часы после этого.
Когда я пришел, длинные очереди извивались во внутреннем дворе, пока студенты, уже вытащившие свой жребий, слонялись, жалуясь и пытаясь купить, продать, или обменять свою очередь.
Я нигде не увидел Вилема или Симмона, поэтому встал в ближайшую очередь и постарался не думать о том, как мало денег лежало у меня в кошельке: один талант и три джота.
Некогда в моей жизни, это походило бы на все деньги в мире.
Но за обучение этого явно было не достаточно.
Повсюду стояли телеги, продававшие колбасу и жареные каштаны, горячий сидр и пиво.
Я чувствовал запах теплого хлеба и сала исходящий от ближайшей телеги.
Она была завалена пирожками со свининой, для тех людей, которые могли позволить себе подобные вещи.
Лотерея всегда проводилась в крупнейшем дворе Университета.
Большинство звало его площадью знамен, хотя несколько человек с хорошей памятью, упоминали его как Зал Вопросов.
Я знал его и более древнее название, Дом Ветра.
Я наблюдал за несколькими листьями опускающимися на мостовую, а когда поднял глаза, увидел Фелу, смотрящую на меня со своего места в очереди, на тридцать или сорок человек ближе к передней линии.
Она тепло улыбнулась мне и помахала.
Я помахал в ответ, и она покинув свое место подошла ко мне.
Фела была красива.
Из тех женщин, которую ожидаешь увидеть на картине.
Она обладала не искусственно наведенной красотой, какую часто можно встретить среди знати, Фела была естественной и раскованной, с широкими глазами и полными
губами, которые постоянно улыбались.
Здесь в Университете, где мужчины превосходили женщин численностью десять к одному, она выделилась как лошадь в овчарне.
- Не возражаешь, если я подожду с тобой? - спросила она, когда подошла, чтобы встать около меня.
- Ненавижу, когда поговорить не с кем. - Она обаятельно улыбнулась паре мужчин, стоящим позади меня.
- Я не влезаю без очереди, - пояснила она.
- Я просто перешла назад.
У них не было возражений, хотя их взгляды перебегали с меня на Фелу и обратно.
Я почти слышал их недоуменный вопрос о том, почему одна из самых красивых женщин в Университете отказалась от своего места в очереди, чтобы стоять рядом со мной.
Это был справедливый вопрос.
Мне самому было интересно.
Я отошел в сторону, чтобы освободить для нее место.
Минуту мы стояли плечом к плечу, ни слова ни говоря.
- Что изучаешь на этом семестре? - cпросил я.
Фела откинула волосы с плеча.
- Скорее всего, продолжу работу в Архивах.
Немного займусь химией.
И Брандер
пригласил меня в Разнообразную Математику.
Меня слегка передернуло.
- Слишком много чисел.
Я не могу плавать в этом омуте.
Фела пожала плечами и длинные темные локоны, которые она смахнула, воспользовались возможностью, чтобы упасть обратно, обрамляя ее лицо.
- Это не так сложно, как только окунешься в это.
Это больше похоже на игру. - Она склонила голову глядя на меня.
- Ну а ты?
- Наблюдение в Медике, - ответил я.
- Учеба и работа в Артефактной.
Еще Симпатия, если Дал возьмет меня.
Вероятно, стоит освежить в памяти и Сиару.
- Ты говоришь на Сиару? - спросила она удивленно.
- Могу немного, - сказал я.
- Но Вил говорит, что моя грамматика ошеломляюще плоха. - Фела кивнула, затем покосилась на меня, закусив губу.
- Элодин также попросил меня присоединиться к его классу, - сказала она, и голос ее был полон тревоги.
- У Элодина есть класс? - спросил я.
- Не думал, что ему разрешат преподавать.
- Он начинает в этом семестре, - сказала она, с любопытством поглядывая на меня.
- Я думала, ты будешь в нем.
Разве не он твой поручитель Ре’лара?
- Он, - сказал я.
