Она вернулась уже после того, как ее посчитали мертвой, и вскоре умерла, потому что холод настолько глубоко впился в нее, что тепло палатки не смогло его вытянуть. Но прежде, чем заснуть в последний раз, она сказала, что нашла кратер, в который упала звезда, и что он был таким же большим, как блуждающие моря, и во всех этих огромных обломках льда была только тьма. Свет, который освещал мир, исчез. Был полностью израсходован в последнем вызове.
ЯЗ ЗНАЛА, ЧТО той звездой была она.
ОНА ВСТАЛА, ЕЕ плоть горела. Запятнанные, крича, бросились врассыпную. В ней было в тысячу раз больше силы, чем она могла вместить и направить. Сейчас сила вырвется из нее во всех направлениях, унося с собой ее кости. И, подобно падающей звезде, она бросит вызов тьме, хотя бы на короткое время, и, когда миг ее славы закончится, от нее не останется ничего, на что могла бы претендовать тьма.
И, в момент освобождения, Яз подумала о тех, кого любила. Линии, которые соединяли ее сердце с их сердцами, исходили от нее. Квелл, ее основа; Турин, такой же сломленный, какой стала она; Эррис, древний и молодой; Зин, ее последняя связь с семьей, и все остальные друзья вокруг нее. Но сильнее и яснее, чем даже эти связи, стали видны миллионы нитей, связывавшие ее со звездами. Сила в ней делала каждую звезду во льдах наверху и городе внизу известными ей с ясностью, которую она никогда раньше не испытывала. Она знала их положение, их песню, их природу. Даже звезда пустоты, находившаяся ниже ее и дальше, чем поверхность льда над ней, даже звезда пустоты стала вторить ее песне. Даже ее сердцебиение ускорилось в ответ. Эти миллионы нитей гудели и пели с невероятной силой, небесная гармония высасывала из Яз энергию через бесчисленные булавочные уколы.
— Нет! — Яз подняла обе руки, растопырив пальцы. Над ней загорелся лед, оживленный цветами каждой звезды, от таких, которые могли покрыть ноготь большого пальца, до таких, которые могли затеряться среди пылинок. Под ней темные, мертвые залы подземного города снова познали свет, исписанные символами стены вспыхнули ярким светом, и еще не уничтоженные звезды начали гореть новым огнем. Свет пробудился в комнатах, которые тысячелетиями стояли в безмолвной, непроницаемой темноте. Тени побежали от галерей, где в руках Пропавших горело последнее пламя.
Яз обнаружила себя в центре созвездия, галактики, и пока она выкрикивала свое отрицание, каждая звезда вращалась вокруг нее, их центра. Каждая из них прокладывала свой собственный извилистый путь во льду, горя жаром, украденным из реки, в которой плыла Яз.
— Придите! — взревела Яз, и ближайшие звезды ответили ей, отрываясь ото льда и роя́сь в воздухе мерцающими завитками.
Звезды обрушились на поле боя подобно потопу, грохочущему потоку света, хлынувшему в ответ на желание Яз. Она завернула Запятнанных в коконы светящихся звезд, гибкие пыльные шкуры, усеянные более крупными звездами.
— Уходите! — скомандовала Яз, чувствуя звезды так, словно они были каким-то образом продолжением ее собственных рук, чувствуя количество и расположение дьяволов в каждой из их жертв. — Уходите! — И она ударила, как ударила своей звездой охотника сначала в грудь Као, а затем в грудь Зина, но теперь многими тысячами меньших звезд и с гораздо бо́льшей ясностью. Все звезды испустили импульс света, выплескивая из себя последние остатки украденной энергии, и многие из них, самые маленькие, сгорели дотла, не оставив после себя ничего.
Яз упала на колени среди мерцающих сугробов. Из последних сил она раскинула руки в стороны и отбросила оставшиеся звезды назад. Сугробы унеслись к окраинам города, оставив поле боя усеянным телами.
ВОЦАРИЛОСЬ МОЛЧАНИЕ, ЯЗ лежала измученная, неподвижная, уставившись в никуда. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем кто-то заговорил, и до этого ни одна мысль не прошла по чистому белому полю разума Яз. Наконец тела начали двигаться. Рядом с Яз девочка Джерра, освобожденная от одержимости, со стоном перекатилась на спину:
— Что? Что случилось?
38
ЯЗ СПАСЛА ИХ всех. Улыбка появилась на ее губах, хотя она лежала в выбоине на камне. Даже если Яз не добьется ничего другого, если последние остатки ее жизненной энергии вытекут из нее, пока она лежит на холодном камне, она сделала единственную хорошую вещь. Она изгнала дьяволов из тех, на кого претендовала порча. Она положила конец битве, в которой сын восстал против отца, мать — против дочери. Она воссоединила две большие половины Сломанных, восстановила семьи, разорванные древним злом.
В тумане изумления только что очищенные Запятнанные начали подниматься на ноги. Друзья и семьи, давно расставшиеся, снова оказались в объятиях друг друга.
— Она снова начала подниматься! — Крик Као вывел Яз из оцепенения. Она повернулась так быстро, как только позволяло ее хрупкое тело. Она чувствовала себя так, словно была коллекцией сломанных частей, ее кости превратились в хрупкий пепел. Сила, которая текла через нее, оставила после себя ощущение выжженности. Если бы вся эта энергия не нашла немедленного выхода, ее бы разорвало на части. Звезды ее спасли.
— Клетка…
Клетка не остановилась. Они все еще тащили ее обратно. Медленно, но без остановок.
— Они не должны этого делать! — Турин заковылял к ней, вытянув руку.
— Тогда нам следует поторопиться. — Эррис уже собрал несколько досок, все еще соединенных проволокой по краям. Его белая туника, теперь измазанная грязью и кровью, была наполовину разорвана, обнажая мускулатуру груди и живота. Он быстро зашагал к поднимающейся клетке, бывшей уже на высоте бедра над землей.
Ощущение успеха Яз сменилось паникой. Зина все еще нет!
— Вы трое лезьте в клетку. Я собираюсь поискать… — Яз замолчала, вспомнив Квелла. Каким-то образом огромная энергия, которую она использовала, на время стерла из ее памяти ужас, который заставил ее преодолеть все барьеры и призвать звезды. Она огляделась в поисках Квелла и увидела, что одна из Запятнанных, напавших на него, та самая девочка, которая воткнула в него нож, теперь оттащила Квелла в сторону и пытается обработать его раны.
— Мне так жаль. — Джерра вытерла грязные слезы.
Яз оттолкнула ее плечом. Словно мысль о том, что Квелл может умереть, была слишком велика, чтобы поместиться в голове, и ее вырвало оттуда погружение в реку. Нож был все еще погружен по рукоять в бок, ни одна часть лезвия не была видна. Она взяла Квелла за руки, их глаза снова встретились. Слов было не надо. Икта не лечились, если не считать незначительных порезов. Получить травму на льду означало умереть. Жить было достаточно трудно и без травм. Это был тот же самый суровый факт и та же жестокая логика, которая смотрела без сожалений на детей, брошенных в Яму Пропавших.
Яз потянулась, чтобы вытащить нож.
— Нет. — Джерра схватила ее за руку. Ее волосы все еще были темными от воды, и чувство вины преследовало ее глаза. — Он истечет кровью до смерти.
— Вынь его, — выдохнул Квелл сквозь стиснутые зубы. — Все равно… подохну.
Еще одна из Запятнанных, моргая, все еще дезориентированная, потянулась, чтобы остановить руку Яз.
— Это тяжелая рана, но если мы зашьем ее и перевяжем, — она наклонила голову, словно пытаясь понять, куда мог попасть нож, — и сохраним ее чистой… у него есть шанс. Может быть, хороший шанс.
Над ними нависла темная фигура.
— Она права. — Эррис опустился на колени рядом с Яз. — Мы не хотим вынимать лезвие, пока не будем готовы заняться раной. Я предлагаю твоему новому другу помочь тебе перенести Квелла в клетку. — Он смягчил свой голос и добавил: — Быстро.
Эррис поспешил вернуться к погрузке продуктов и оборудования. Они с Турином пробирались сквозь бесцельно бродящую толпу, мучимые страхом, что клетка оставит их позади, по-видимому, единственные, у кого была хоть какая-то цель. Остальные Сломанные были слишком ошеломлены, чтобы заметить, чем занимаются друзья Яз. Они ухаживали за ранеными, оплакивали погибших и находили тех, кого считали потерянными навсегда месяцы или годы назад.
