О, надо понимать, теперь будет та часть программы, для которой и надо было одеваться поудобнее.
Идти пришлось около часа. Но, честное слово, я даже не заметила, как пролетело время. Рин в кои-то веки перестал язвить и подкалывать меня по любому поводу, а вместо этого рассказывал о своей учебе и расспрашивал о моей. Более того, я впервые в жизни осознала, насколько это приятно — быть девушкой рядом с внимательным мужчиной. Он регулярно интересовался, хочу ли я пить, не устала ли. А один раз, когда невдалеке хрустнула ветка, задвинул меня за спину еще до того, как я успела понять, что происходит. Но то, насколько эта забота была мне по душе, вступало в конфликт с привычкой все делать самой. Постепенно мне становилось не по себе, и наконец это вылилось довольно глупыми словами:
— Ты себя ведешь со мной, словно с изнеженной барышней.
Некромант ответил мне убийственным взглядом, а затем глубокомысленно произнес:
— Ох уж эти самостоятельные техномагички… Не тащи на себе все проблемы и заботы, Шан. Женские плечи для этого не предназначены.
— Вот только не надо делать мне одолжений, — почему-то обиделась я и запоздало прикусила язык.
Домкрат мне на ногу, что со мной? Веду себя как идиотка. Человек обо мне искренне заботится, а я ему грублю в ответ.
Я уже хотела было извиниться, когда Рин от души рассмеялся, а затем вдруг притянул меня к себе. Изумление мое было так велико, что я даже не попыталась отстраниться.
— Вот ты prickle,[37] — он чмокнул меня в макушку. — Просто расслабиться никак не можешь, да?
У меня на языке вертелись несколько довольно-таки язвительных ответов, но я не успела ничего сказать. Да и из его таких смущающих объятий выбраться тоже не успела. Некромант вывел меня на совсем крошечную поляну, на которой не было ничего особенного. Если не считать, конечно, двух аккуратных и ухоженных могил.
На надгробных плитах не было ни имен, ни портретов. Только голый серый камень с единственной длинной строчкой на непонятном мне языке. Все, что я могла сказать, что эти строчки если не были одинаковыми на обеих могилах, то отличались незначительно.
— Здесь лежат мои родители, — будничным тоном сообщил мне Рин.
Я широко открытыми глазами смотрела на доказательство того, что покойный граф Кайндорф не был отцом Гертвиша.
— А я думала, что отец Ника… — расстроенно пробормотала я и осеклась.
Святые шестеренки, вот я идиотка! Нашла о чем вслух говорить… Он сейчас как разозлится!.. И, скажем честно, будет абсолютно прав.
Но, к моему большому удивлению, Рин лишь тихо рассмеялся.
— Отец Ника… — задумчиво повторил он, усаживаясь в траву напротив могил. — О, если бы не он, меня, таким, как я есть сейчас, не было бы. Ты даже представить себе не можешь, до чего это был умный, хитрый и проницательный человек. И жена его, кстати, мужу ни капли не уступала. Я всегда ею восхищался, но по меркам остальных людей первостатейная была стерва.
— Да? — изумленно спросила я, осторожно располагаясь рядом. — Я видела ее портрет… Мне она показалась очень милой. У нее такое доброе лицо…
— О, поверь, не одна ты так ошиблась, — иронично хмыкнул Рин. — Леди Оливия очень умело пользовалась всеми своими преимуществами. Правда, это не спасло ее от гибели, — вздохнул он.
— М-м-м, а разве она не из-за болезни умерла?
— По официальной версии, — некромант склонил голову и посмотрел на серые надгробные камни. — На самом деле ее убили. И я точно знаю, что Ник поклялся на ее могиле достойно отомстить убийцам.
Я содрогнулась, отказываясь представлять добродушного Ника в роли хладнокровного мстителя.
— А твои родители? — я решила сменить тему.
— Мои… — грустная улыбка мелькнула на его губах. — Ну, мою маму тоже убили, когда я был маленьким. А отец… На самом деле он угас от тоски по жене. Его хватило ровно настолько, чтобы удостовериться — я вырос, возмужал и не пропаду в этом сложном мире.
— Соболезную… — прошептала едва слышно.
— Дело давнее, отболело уже. — Рин поднялся и подал мне руку. — Идем, спустимся к океану, пока не стемнело.
Оказалось, что недалеко от поляны с могилами начинается тропа. Она и вывела нас на край отвесной скалы, с которой открывался поразительный вид на океан.
Мы молча сели на обрыве и некоторое время смотрели вдаль, думая каждый о своем.
Наконец, я решилась задать еще один давно мучивший меня вопрос:
— И что ты будешь делать дальше? Ну, раз посмотреть запись, которая тебя оправдает, невозможно…
— Жить, — пожал плечами некромант. — Заниматься тем же, чем занимался последние несколько лет.
— И прожить всю жизнь под маской? — Я содрогнулась, представив себе это.
— Шан, ты такая смешная. — Он повернул голову ко мне и ухмыльнулся. — У меня так давно два лица, что иногда я сам затрудняюсь сказать, какое из них настоящее.
Я была так потрясена этим откровением, что не нашлась с ответом.
В этот момент раздался мелодичный звук, и Рин, поморщившись, вытащил из кармана штанов шоар.
— Да. Понял. Буду. — Он убрал прибор от уха и виновато мне улыбнулся: — Боюсь, придется закончить наше своеобразное свидание раньше времени. Меня срочно требуют в Ульгрейм.
— Я все понимаю, — торопливо заверила я его.
Про себя же трусливо подумала, что это даже хорошо. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя и переосмыслить все, что сегодня услышала. И понять, как себя вести дальше.
Гертвиш помог мне подняться, а затем перенес в мою спальню.
— Хороших выходных, Шан, — он поцеловал мою раскрытую ладонь, заставив залиться краской до корней волос. — Если будет скучно — сходи к Улли. Он сегодня тоже скучает.
И, осмотрев мое полыхающее лицо, насмешливо хмыкнул и ушел порталом.
Я прижала ладони к щекам и тяжело вздохнула.
Как-то этого некроманта слишком много для одной совсем неопытной техномагички. Рин меня будоражил, вызывал странное томление и легкое помутнение разума. При этом я отчетливо понимала, что за меня еще толком даже не взялись. Подозреваю, пугать не хотят, ибо намеки… красноречивые. Но что же тогда будет, если он начнет всерьез ухаживать? А-а-а, кардан ему в форсунку, я же с таким не сталкивалась никогда!
Осознав, что стою посреди спальни и гоняю панические мысли по кругу, я решительно тряхнула головой. Так дело не пойдет. Отправлюсь-ка я лучше к Улли. Потому что, похоже, мои думы грозят завести меня в такие дебри, откуда я могу и не вернуться.
Улли так мне обрадовался, что даже на миг расцветил стены всеми цветами радуги.
— Глория! — провыл он, бросаясь мне на шею. — Мне та-а-ак скучно!
